Возвращение к себе (СИ) - Огнева Вера Евгеньевна (книги бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
Но случилась очередная заминка: его одежду - грязные дырявые лохмотья просто срезали перед омовением. Тогда никому не пришло в голову, как он будет одеваться со связанными руками. Вопрос оказался настолько серьезен, что послали за разъяснением. Гонец быстро вернулся:
- Управляющий велел вести колдуна к господину нагим.
- Не пойду, - уперся Роберт.
Стража ощетинилась клинками. Тогда Роберт обмотал бедра тряпкой, которой выти-рался.
Придя от всего происходящего в состояние отчаянной наглости, он жестом попросил стража, туже затянуть полотенце. Не хватало, чтобы оно свалилось в самый неподходящий момент. И, о - диво: ему помогли!
Уперев при этом в спину копье.
Селим Малик или Селим бей, как его называли на сельджукский манер, дальний родственник халифа Мостали, племянник всесильного визиря Аль Афдаля, воин и царедворец возлежал на пестром, пушистом ковре. Перед ним на пядь от пола возвышался столик на вычурных, золоченых ножках. Голову паши венчала небольшая чалма с рубиновым аграфом. На ковер красивыми складками ниспадала накидка из тончайшей, белой шерсти. Вокруг сияли: белый мраморный пол, белые стены, белые одежды приближенных. Контрастная декорация прекрасно оттеняла его смуглое бесстрастное лицо. Широкие черные брови паши сходились у переносицы. Черные чуть на выкате глаза были прищурены. Четко очерченный красивый рот кривился - бей жевал виноград. За его столом, восседал еще только один человек - темнолицый грузноватый араб, который сопровождал вельможу на рудник и, возможно, каким-то образом повлиял на судьбу Роберта. Еще на руднике франк отметил, что кожа у него темнее чем у Селима. На слегка одутловатом, некрасивом по европейским меркам лице, дугами выступали брови. Глаза навыкате, нос широкий, но прямой, губы полные чуть вывернутые. Он больше походил на африканца, нежели на араба.
Когда ввели Роберта, темнокожий что-то говорил бею. Тот кивал и неотрывно следил за франком. Собеседник бея обернулся. На Роберта глянули внимательные, насмешливые глаза.
Слева от вельможи притулился управляющий. Тот и сидеть ухитрялся так, что все его существо вопияло о преданности господину и готовности, исполнить любое его желание.
- Это и есть франкский колдун? - бей говорил низким глубоким голосом, ни к кому особо не обращаясь. Управляющего подбросило, будто под ковром распрямилась мощная пружина.
- Да, господин. Его привели торговцы рабами, а им продал благородный Касым ибн Абдул.
- Как же благородному, - губы бея искривила двусмысленная улыбка, - как благо-родному ибн Абдулу удалось пленить колдуна?
- Франки по своему обычаю упились вином. Касым ибн Абдул напал на них, когда они спали мертвецки пьяными. Он сразу заковал колдуна в цепи, но стоило франку загово-рить, двое воинов сельджуков упали замертво. После этого Касым бей запретил франку про-износить слова. Мы подтвердили этот запрет, разрешив пленнику, объяснялся знаками, как… животное, - управляющий выдавил натужный смешок, опрометчиво призывая царедворца, посмеяться вместе с собой. Селим Малик его не поддержал.
- Животное? Я не помню ни лошади, ни осла, которые пытались бы со мной объяс-няться.
Но это - к слову. Стража, - позвал бей, не повышая тона, - встаньте с трех сторон от франка и обнажите оружие. А ты, Гарун, предупреди неверного, если он попытается на-нести нам вред - погибнет немедленно. Извини, что использую твою ученость для такого низкого занятия как толмачество.
- Дикий франк, - обратился к Роберту смуглолицый араб, названный Гаруном, - ес-ли ты используешь силу своего колдовства против принца Селима, да продлит Аллах его дни, - умрешь в тот же миг.
По франкски он говорил правильно, но медленно, тщательно подбирая слова.
- Ты понял?
- Я понял и тебя, и все что тут говорилось раньше, - ответил Роберт по-арабски.
Брови Селим бея чуть дрогнули, выражая некоторую степень удивления. Зато Гарун, с еще большим любопытством уставился на франка.
Говорящую обезьяну они увидели? Ах - да! Дикарь, человеческой речи понимать не должен…
Роберт чувствовал, как волной поднимается раздражение, грозящее перейти в бешенст-во. А этого было нельзя! Он до боли сжал кулаки и уставился в пол, перемогая порыв. Не иначе, двухдневная пытка голодом, жаждой и страхом имела целью, уничтожить остатки его воли.
И что? - спросил кто-то внутри, - ты им поможешь? Сыграешь на руку?
Пелена бешенства спала так же быстро, как и накатила. Роберт поднял глаза. Все так же задумчиво жевал виноград высокий сановник, также разглядывал его непонятный Гарун, также втягивал голову в плечи и выгибал спину потный управляющий. И - тишина, стерегущая каждое движение.
- Где ты выучился нашему языку? - потребовал принц Селим.
- В Иерусалиме, потом в плену.
- А ты говоришь, он все время молчал, - бей даже головы не повернул в сторону своего чиновника.
- Он лжет!
- А ты что скажешь? - это уже Роберту.
- Вначале так и было. Потом я говорил с рабами.
- С кем?
- Со всеми, - франк твердо смотрел в лицо бея. Всех тот казнить не станет, и дорога на рудник не ощетинится виселицами.
- Они не боялись?
- Вначале - да. Потом перестали.
- Почему?
- Я не колдун. Меня оговорили.
- Ты, надеюсь, понимаешь, что поставил под сомнение речь правоверного? - и ника-кой угрозы в голосе, только некоторое неудовольствие.
Эх, придется выручать эту жирную тварь, творившую с рабами на руднике все что за-благорассудится.
- Распорядителя рудника ввели в заблуждение.
- Кто?
- Думаю, тот, кто меня захватил.
А кому же еще! Только что в разговоре скользнула интересная деталь: якобы по слову Роберта погибли двое сельджуков. Если раньше странное отношение к себе граф Парижский относил за счет суеверий, то теперь склонялся к тому, что его преднамеренно подставили. Знать бы еще, с какой целью.
- Назови свое имя, - бей перестал жевать. Во взгляде скользнула тень интереса.
За представлением, однако, могла последовать быстрая, а в худшем случае долгая и мучительная смерть. Имя графа Парижского было хорошо известно сарацинам в Палестине и за ее пределами. Мысль назваться чужим именем показалась сейчас очень соблазнительной, но Роббер от нее отказался. Он был воином и всегда, - всегда! - сражался честно: не убивал мирных жителей, не истязал, не жег, не вешал, не распинал. Он только честно делал свою работу.
- Я граф Роберт Парижский из рода Робертинов.
Ленивая грация сытого хищника, а за одно и непроницаемая маска царедворца слетели с Селима Малика в один миг. Племянник всесильного визиря Аль Афдаля выпрямился:
- Рабан аль Париг?!
Роберт молчал. Добавить было нечего. Что уж есть - то есть. И если игра проиграна, и ставка - жизнь - потеряна, остается расправить плечи и поднять голову повыше. Всего лишь помпезная мужская игра, - невесело усмехнулся про себя Роберт, - но таковы правила.
Вспышка высокого гостя длилась мгновение, в следующее перед Робертом опять пред-стал сытый лев.
- Ты назвал очень известное имя, франк. Рассчитываешь на выкуп? Может быть, на-прасно…
Н - да… но если ты действительно тот, за кого себя выдаешь, скажи, ты участвовал в осаде Антиохии?
- Да.
- Помнишь укрепления против Западных Врат? Они несколько раз переходили из рук в руки. В один из таких штурмов против тебя вышел правоверный. Ваш поединок затянулся, - бей помедлил, - вам помешали его закончить.
За Селимом осталась какая-то недосказанность. Но Роберт не стал задерживаться на этой мысли. Он лихорадочно соображал.
Антиохия… девять месяцев осады более страшной для нападающий, чем для осажден-ных.
Столько лет прошло! Да и пойди, объясни надменному сарацину, что бывают моменты и даже довольно большие отрезки времени в течении боя, о которых сам Роберт потом ниче-го не помнил.
- Если забыл, это место христиане называют монастырем Святого Георгия. …круглая, усыпанная камнями площадка, накрытая по диагонали тенью колокольни.
