Игры богов - Воронина Тамара (книги бесплатно без .TXT) 📗
Ли все так же менял маски, только с Мартом позволяя себе быть собой. Или это была маска специально для Марта. Доверчивый эльф. Наплевать. Март все равно любил Ли больше, чем кого-то или что-то в этой жизни.
Граница оказалась символической, потому что Фамиен был так же захвачен хартингами, только разрушений было поменьше. Маленькая Дарма сдалась сразу, а герцог Мик попробовал посопротивляться. И только тогда Март понял короля Бертина – в Дарме точно так же перевешали часть крохотной армии, а в Фамиене – куда большую часть. Включая герцога Мика. Вот чтоб владетеля повесить, как вора, как солдата простого, – о таком Март и не слыхивал. Хартинги везде устанавливали свои законы одним способом: сначала страх, потом порядок. И если посчитать относительные жертвы в Найконе и Дарме, получалось примерно одно и то же. Ненормальные они. Больные. Зачем, спрашивается, нужны были казни в стране величиной с самую мелкую провинцию Найкона, стране, которая никогда ни с кем не воевала, и армия-то только называлась армией, потому как положено в государстве войско иметь. Однако все равно вешали. Просто так. По случайному выбору. Как взбеленился Лумис, узнав об этом! Насилу удержали, а то б он точно кинулся императору голову откусывать. Нет уж. Раз хартинги им благоприятствуют, надо смириться и потерпеть, тем более что вешают все-таки не их. Уже не их. Ощущение веревки на шее не забывалось, хотя и случилось это год назад.
Лумис бормотал свое про странный мир, который, оказывается, живет собственной жизнью. А как он думал? Что все они, как картинки в книжке, так и стоят в одной позе, солнце на небе в одном месте висит, конь как поднял ногу, так и застыл? Неужели боги когда-то надумали весь мир заморозить? Или заморозили – а он взял да и оттаял и зажил сам по себе, на них снизу поглядывая? Да и удивлялся Лумис как-то выборочно: что коза на лугу к колышку привязана – нормально, а что Март простуду подхватил – нечто невероятное.
В гостинице, убогой даже для Фамиена, они остановились на денек. Лумис, осматривая обшарпанную примитивную мебель, застиранное постельное белье и сто лет не крашеные стены, хмыкнул: «Дом колхозника», но что за колхозник, объяснять не стал. Он ничего не объяснял. Хозяин гостиницы заломил было цену, словно за апартаменты в лучшем отеле Найкона, да Ли ему внятно и доступно объяснил, что дураки следом едут, а они прекрасно знают, сколько стоят такие халупы – вот ровно шкуру хозяина и стоят. И тот, посмотрев в туманные глаза, вдруг начавшие поблескивать сталью, согласился снизить плату вдвое. Как у Ли получалось управлять своими глазами? Они ведь такие переменчивые были: то и правда мутные, словно утренний туман, то темнели, как грозовые тучи, то вдруг становились металлически серыми, то прозрачными, как дымок костра…
Они давно уже не задавали вопросов Лумису, только если этого не требовали обстоятельства (типа куда сворачивать на перекрестке), но тут было так неуютно, да и воспоминания о Фамиене оба сохранили не самые приятные, потому, переглянувшись, Март кивнул, а Ли поинтересовался самым изысканным тоном:
– И позволено ли будет нам узнать, куда лежит наш путь?
– Ага. Позволено, – хихикнул Лумис и присосался к стакану с вином. Март и Ли опять переглянулись. Похоже, он не знал коварства фамиенских вин: пока пьешь, кажутся компотом, а потом вдруг сразу валишься под стол на радость карманникам. – Следующая промежуточная точка – Карения. Фамиен меня не интересует, разве что пройдем руины одного старого замка. И предупреждаю честно: там будет очень и очень трудно. Так что вы постарайтесь выжить, а?
Карения… Забавно. Вроде родная страна, вроде как шевельнуться должно в груди нечто ностальгическое, а не шевельнулось. Март уже и не считал себя подданным королевы Карины. А чьим тогда? Императора хартингов, что ли?
Лумис продолжал пить ровно до того момента, когда свалился под стол. То есть он не успел, потому что Март и Ли были готовы, подхватили предводителя под руки, наскоро вытряхнули из одежды и уложили в кровать, а он все нес какую-то ему одному понятную чушь, упирая на то, он просто никак не мог опьянеть, ну совершенно это невозможно, а они просто обязаны себя беречь, потому что скотине Серому надо натянуть нос. Они соглашались, обещали и беречь, и натянуть, утрамбовывая Лумиса обратно под одеяло, пока он не захрапел. Берт безучастно рассматривал свой нетронутый стакан.
– Знаешь, – сказал вдруг Ли, – мне кажется, что хартинги настолько рациональны, что не причинят вреда твоей семье. Ты ведь исправно делаешь то, что должен, и они, может, об этом даже знают – Лумис же предъявляет документы, не исключено, что об этом сообщается куда следует.
Берт медленно поднял глаза и тепло ответил.
– Спасибо, Ли. Но я, наверное, не смогу поверить, пока не увижу их снова.
– Большая семья?
– Да… Жена, два сына, дочь, младший брат и его дети…
Ли покачал головой и больше эту тему не задевал. Марту всегда мерещилось, что Ли каким-то образом понимает, что чувствуют люди. Или видит, или просто умный и опытный и догадывается. Он никогда не комментировал, никогда не лез в душу даже Марту, хотя тот и не возражал бы, но иногда, когда Марту было особенно хреново, вдруг говорил два-три слова, да таких верных, словно он только что побывал в голове Марта и точно знал не только, что он чувствует, но и что надо сказать, чтоб легче стало. На памяти Марта никому другому он ничего такого не говорил, впрочем, Март мог бы этого и не заметить… Но ему хотелось думать, что Ли позволяет себе подобное только с ним – с другом.
…Руины казались не такими уж и древними: камень еще не особенно выкрошился. Лошадей они, разумеется, оставили снаружи, даже спутывать не стали. А если волки, что бедным тварям делать – ждать, когда их съедят? Пусть уж лучше ускачут, они при нужде пешком пройдутся. Седельные сумки они сложили у самого входа, но уже внутри руин, Лумис полагал, что чудовищам они уж точно ни к чему, а лихие люди не рискнут войти. Порядок движения был отработан до автоматизма: в центре треугольника шел Лумис, изображая бдительность, впереди – Ли, замечавший все на свете, чуть позади Лумиса и по бокам Март и Берт. Чудовища обнаружились в подвале – и привычные мертвецы да скелеты, и незнакомые птицы и с огромными когтями и стальными клювами, и двухголовые твари, пыхающие огнем что твой дракон – вот их убивать было сложнее всего. Марту слегка опалило волосы, хотя он не успел увернуться и струя пламени хлестнула его прямо по лицу. Лумис радостно завопил свое перекореженное жутким произношением «о, yes!». Может, и правда, эти кольца да амулеты защищают от огня и еще каких-то напастей? Лумис говорил, что на полный набор пальцев не хватит, но хорошо бы пока отыскать все защитные. Вот сейчас Март поверил – хорошо.
Они прорывались вперед… то есть нет, не прорывались. Шли неуклонно, оставляя за собой только трупы. Лумис осматривал каждое освобожденное помещение, но пока содержимое кладов его не радовало: склянок он нашел только три, одно кольцо и странного вида лук, который оставил себе. Ну-ну, видели мы, как он стреляет, в корову в десяти шагов попадет, в козу – ни за что. Март даже уже и не помнил, на сколько этажей вниз они спустились. Не слыхал о таких глубоких подвалах. Берт морщился: одна из тварей плюнула какой-то гадостью, прожегшей ему рукав куртки, но Лумис не спешил давать ему зелье, значит, впереди будет хуже.
Но насколько, Март и представить себе не мог. Прорубившись к высоким каменным дверям, они на секунду остановились: и как же открывать такую махину? А махина начала открываться сама. И то, что было внутри, не снилось самому большому любителю страшных сказок. Чудовище превосходило размерами все, что видел прежде Март. Высокий Ли доставал ему макушкой только до коленного сустава. И пусть оно было довольно медлительно. Куда ему спешить, оно их в любом случае сожрет, и бежать некуда, потому что дверь с громким скрипом и лязгом захлопнулась. А открывалась беззвучно.
Ли запихнул Лумиса в тесное пространство за массивной каменной колонной.
