Игры богов - Воронина Тамара (книги бесплатно без .TXT) 📗
– Что там у вас? – услышал Март. Берт, подтягиваясь на руках, полз по направлению к ним, благоразумно держась стен. Чудище не шевелилось. Берт сел на пол, прислонился к стене и перевел дыхание. – Где Лумис?
– Я не знаю. Исчез. Велел ждать.
– Значит, будем ждать… Все равно мы не бойцы. Ли тяжело ранен?
– Позвоночник сломал. Лумис отдал ему последнее зелье.
Берт покачал головой.
– Плохо. Для тяжелой раны надо не менее трех склянок, а одну он успел дать мне.
– Он вернется, – полусказал-полуспросил Март.
– Вернется, – куда более уверенно согласился Берт. – Ты тоже ранен. Снимай куртку. Раз нет зелий, обойдемся перевязкой.
Кряхтя от острой боли, Март кое-как стянул куртку. Берт разорвал его рубашку и туго перетянул плечо. Март два раза ненадолго терял сознание. Опять ключица сломана.
Потом усталость все же взяла свое, и он заснул, даже не подумав о том, что кто-то должен присматривать за чудовищем. Кто его знает, оживет – и проголодается. А с другой стороны – ну и оживет. Берт не может встать, Март не может драться, Ли вообще без сознания. Первое, второе и третье. Суп, картошка с луком и компот. Как же Март любил компот! С детства, когда по праздникам мать подолгу кипятила сушеные фрукты и ягоды, добавляла пару ложек меда или сахара… Пить было так вкусно, но еще вкуснее было вылавливать маленькой ложечкой разбухшие вишенки и виноградинки, кусочки груш, пластики яблок, целые абрикосины…
Когда он проснулся, ничего не изменилось. Неровно дышал Ли – но дышал, дремал Берт. Рука болела отчаянно, даже не рука, вся левая половина тела, но Март заставил себя встать и пойти, пошатываясь, вдоль стен. Лумис говорил, что здесь должно быть несколько сундуков.
Он нашел два заколоченных ящика, три смоленых бочки, четыре полусгнивших сундучка и большой разукрашенный ларь. Ни ящики, ни бочки открыть ему не удалось – сил не хватило отодрать доски и сбить обручи; в сундучках не было зелий, но были куски сушеного мяса, хлеб и вяленая рыба. Кроме того, он отыскал бочонок с сидром и прикатил его пинками. У Берта руки целы, он сумеет открыть. Поесть надо. И как же хочется пить! Сны о компоте только усилили жажду. Марту казалось, что у него пересохло все внутри, до кишок.
Пить получалось только с руки – снаряжение все осталось у входа в руины, а здесь ничего подобного не было. Сидр был кислый, дешевый, зато мокрый, и Берт пил его с куда большим удовольствием, чем накануне приличное вино в гостинице. Март влил несколько пригоршней в рот Ли, и тот глотал, хотя и не спешил приходить в себя. А может, это и к лучшему, ведь ему ужасно больно.
Самому Марту после еды стало лучше, даже, кажется, боль приутихла, силы появились. Повеселел и Берт. Когда Ли открыл наконец глаза, они покормили и его, засовывая ему в рот маленькие кусочки размоченного в вине мяса и хлеб.
– Успокойся, – сказал Ли знакомым ровным тоном, – терпимо. Я чувствую тело, но не могу им владеть. И боюсь, телу настоятельно требуется избавиться от излишков жидкости… не хотелось бы в штаны. Кто-нибудь готов мне помочь?
Время тянулось, как и полагается в ожидании. Когда идешь куда-то час, этого часа не замечаешь, но когда приходится ждать, час становится бесконечным. А они ждали гораздо дольше. Запах мочи уже не раздражал. Март отходил по нужде, Берт отползал, но перетаскивать Ли они боялись, только переворачивали его на бок. Пол здесь был неровный, и все стекало, так что лежал Ли не в собственной луже, но рядом с ней. Впрочем, после нескольких месяцев в тюрьме хартингов им ли переживать по поводу запахов.
Лумис появился не так как исчез. То есть появился-то он, может, и так же, да они не видели. Он вывернул из-за монстра, на сей раз стараясь держаться поближе к стенам и подошел, сияя улыбкой.
– Ничего, что я так долго? Пришлось вернуться в самое начало, чтоб зелий набрать… Я сохраниться успел, так что нормально получилось, меня там всего один раз убили. Как вы тут? О, еду нашли и вино… Отлично. Немного здоровья прибавляет. Как дела, Ли?
– Не лучшим образом, – признался Ли. – От вашего зелья не отказался бы.
– Пять штук, – похвастал Лумис, выкладывая скляночки, – но, увы, только малые, одна средняя. Полного излечения не получится. Надо поделить…
– Начни с Ли, – сказал Март. – Потом Берт. Я ходить могу, а они нет.
Лумис согласно кивнул. Зелья он давал постепенно: посмотрит, как действует, и следующую. Ли встал после третьей. Берт после второй. Марту досталась последняя, маленькая, но и после нее он почувствовал, как отступает боль. Если они не отыщут еще скляночек, плечо будет вести себя так, словно Март сломал его две-три недели назад, а потом очень хорошо лечился. Скверно, что на эти две недели он, считай, не боец, но, может, у Лумиса хватит ума не бросать его на очередного урода…
Нет, ну чего удумал! Хватил ли ума у Лумиса! У Лумиса! Это тебе не бога войны Воякой называть, да еще не вслух. Богам-то что – вслух или про себя, они, если захотят, и так узнают, просто, думая о Вояке именно так, Март понимал: он где-то высоко и далеко, зачем бы ему в Мартовы думы заглядывать… А Лумис – вот он, снадобья достает, заставляет принимать. И только потом идет обыскивать сундуки. Уже привычный смешной (да простят боги) и немного надоедливый своими «oh, yes» и «wow». Хоть бы говорить умел… Март на всеобщем говорил куда лучше, а учился-то на ходу, что там он в детстве знал – общие слова, в лавку сбегать да соседа обозвать.
Лумис стаскал к ним целую гору разных вещей, уселся, затейливо свернув ноги, и сообщил, что сейчас они будут подбирать подходящее оружие. Март невольно погладил рукоять меча. Бывает лучше?
Оказалось, да, но не в этих кладах. В этих – подобные. Берт получил ледяной клинок, который при ударе замораживал противника на несколько секунд и убить его было куда легче. Ли – меч, рубивший даже камень: Лумис продемонстрировал, развалив надвое обломок колонны. Кроме того, Ли получил колчан со странными стрелами и объяснение:
– Этот колчан не пустеет, дружище. Никогда. Стрелы бывают, конечно, и получше, но и у этих урон на треть больше, чем от обычных. Ты, главное, колчан не потеряй, Если вдруг найдем огненные стрелы, их тоже можно будет сюда запихать, только они кончатся, а вот эти – никогда. Можно забраться на дерево и оттуда перестрелять хоть все трупаки.
– Если у них не хватит ума использовать мечи и секиры для того, чтобы срубить это дерево, – разумно вставил Март, рассмешив Лумиса. В неистощимость колчана не верилось. Потому что если так, это уже магия. Магия возвращается на землю.
Март и Берта получили по арбалету взамен старых, доспех Берта заменили на куртку вроде Мартовой, вместо шлема на голову Ли водрузили простой металлический обод, и Лумис уверял, что этот обод стоит трех шлемов, вместе взятых. Но главной находкой Лумис считал посох вроде такого, с какими слепые бродяги ходят. Обычная деревяшка, разве что с камнем в навершии. Ничего он не комментировал, но так радовался этому посоху, и так покрутил, и этак… А драться с шестом совершенно не умеет, пока вращал, три раза уронил. Видел бы он, как летает обыкновенная палка в руках Ли, постеснялся бы, даром что Игрок.
Между собой они с Ли называли Лумиса Игроком, потому что… потому что боги не бывают смешными или даже забавными. А в глаза – Лумисом, как он и хотел. Желания Игроков лучше бы исполнять, потому что кто знает, как они реагируют на непослушание. Не считать же фокусы Ли непослушанием.
Они не без усилий выбрались из руин. Берту трудно давались лестницы, а Ли даже позволял себе опираться на здоровое плечо Марта, его не особенно слушались ноги, все норовили шагнуть не туда или не так. Словно ребенок, учившийся ходить. Лумис старательно бдил, но, похоже, они перекрошили всех чудовищ, а воскреснуть они не успели. Лумис, правда, говорил, что воскресают твари только после того, как они покидают место окончательно, но кто их, чудовищ, знает. Лошади скучали, даже не попытавшись уйти. Трава здесь была роскошная, ручеек имелся, вот они и дождались. А может, Лумис захотел, чтобы они дождались. Берт и Лумис взгромоздили Ли в седло, помогли сесть и Марту. Берт-то, хоть и не запрыгнул, но оказался верхом легко, но вот Лумис так и не научился нормально ездить и даже садиться на лошадь, зато они научились скрывать улыбки, глядя, как он взбирается на своего мерина, которого умудрился назвать кобылой, когда покупал.
