Танец с драконами - Мартин Джордж Р.Р. (книги полностью .TXT) 📗
— Думаешь, Дейенерис будет приятно услышать, что я лег в постель со шлюхой?
— Может, и так. Это мужчины любят девственниц, а женщинам больше по вкусу мужчина, который в постели не растеряется. Это как с мечом. Надо потренироваться, чтобы научиться.
Насмешка ужалила его. Никогда Квентин не чувствовал себя таким мальчишкой, как стоя перед Дейенерис Таргариен, прося ее руки. Мысль о том, чтобы оказаться с нею в постели, пугала его не меньше ее драконов. Что, если ей не понравится?
— У Дейенерис есть любовник, — парировал он, — Отец не для того прислал меня сюда, чтоб я развлекал королеву в постели. Сам знаешь, зачем мы здесь.
— Ты не можешь на ней жениться. У нее уже есть муж.
–;Она не любит Хиздара зо Лорака.
— А при чем тут любовь, когда речь идет о браке? Ты, как принц, должен бы понимать. Твой отец женился по любви — и что, очень он теперь счастлив?
Не очень-то, если не сказать больше. Полбрака Доран Мартелл и его норвосийская жена провели в разлуке, а вторую половину — в ссорах. Один раз в жизни отец поторопился, единственный раз поступил по велению сердца, а не разума — и вот, проводит всю жизнь в сожалениях.
— Не всякий риск ведет к провалу, — все же настаивал Квентин, — Это мой долг. Моя судьба.
Ты ведь вроде как мой друг, Геррис. Зачем издеваться над моими надеждами? У меня и без того довольно сомнений, а ты еще подливаешь масла в огонь, и мне страшно.
— Это будет моё великое приключение.
— В таких приключениях нередко погибают.
Это правда, и в сказках об этом есть. Герой отправляется навстречу опасностям с друзьями и спутниками, и возвращается с триумфом. Только без некоторых спутников. Сам-то герой никогда, конечно, не погибает. А герой здесь, как получается, я.
— Мне нужна только смелость. Хочешь, чтобы Дорн запомнил меня как неудачника?
— Дорн никого из нас не запомнит.
Квентин пососал свою обожженную руку.
— Дорн помнит Эйегона с его сестрами. Драконов так просто не забудешь. Дейенерис люди тоже будут помнить.
— Не будут, если она мертва.
–;Она жива. — Она должна быть живой. —;Она потерялась, но я найду ее.
А когда найду, она будет смотреть на меня как на своего наемника. Когда я докажу, что достоин ее.
— Глядя со спины дракона?
– Я езжу верхом с шести лет.
– И они тебя сбрасывали пару-тройку раз.
– Это меня никогда не останавливало — я снова забирался в седло.
— Тебя никогда не сбрасывали на землю с тысячи футов, — подчеркнул Геррис. — И лошади редко превращают своих всадников в обуглившиеся кости и пепел.
Я понимаю опасность. "Я больше не желаю это выслушивать. Я разрешаю вам уйти. Найдите корабль и бегите домой, Геррис". Принц встал, задул свечу, и поплелся назад в свою кровать с отсыревшей постелью. Я должен был поцеловать одну из близняшек Дринкуотер, или, возможно, их обеих. Я должен был поцеловать их, пока мог. Я должен был съездить в Норвос, чтобы увидеть мою мать и место, где она родилась, чтобы она знала, что я не забыл ее. Он слышал, как дождь на улице барабанил по кирпичу.
К тому времени, когда подкрался час волка, дождь постепенно превратился в жесткий, холодный поток, который скоро превратит кирпичные улицы Меерина в реки. Три Дорнийца утолили свой голод в предрассветном холоде-простым блюдом из фруктов, хлебом с сыром, запив все это козьим молоком. Когда Геррис хотел налить себе чашу вина, Квентин остановил его. "Без вина. После, будет время, чтобы напиться".
— Одни надежды, — ответил Геррис.
Здоровяк посмотрел в сторону террасы. "Я знал, что будет дождь", мрачно сказал он. "Вчера вечером мои кости болели. Они всегда болят перед дождём. Драконам не понравится. Огонь и вода не совместимы, и это факт. Вы можете разжечь костер, с хорошим пламенем, потом дождь, начавшись, намочит древесину и ваш огонь погаснет.»
Геррис усмехнулся. "Драконы созданы не из дерева, Арч."
— Некоторые — да. Когда старый король Эйегон остался один, он построил деревянных драконов, чтобы победить нас. Это закончилось плохо для него.
"Ну и пусть", подумал принц. Его не занимали дураки и неудачники вроде Эйегона Недостойного, но он был полон сомнений и опасений. От вымученных шуточек друзей разболелась голова. Они не понимают. Пусть они и дорнийцы, но я сам Дорн. Спустя годы, когда я умру, обо мне будут петь песни. Он резко встал.
— Пора.
Его друзья поднялись на ноги. Сир Арчибальд допил остатки козьего молока и вытер белую полоску с верхней губы тыльной стороной ладони.
— Пойду принесу наш шутовской гардероб.
Он вернулся с узлом, полученным у Оборванного Принца в их вторую встречу. Внутри были три длинных плаща с капюшонами, сшитые из множества мелких квадратиков; три дубины, три коротких меча, три маски из полированной бронзы. Бык, лев и обезьяна.
Все что нужно, чтобы стать Медным Зверем.
— Они могут спросить пароль, — предупредил их Принц-Оборванец, отдавая сверток. — Пароль — "собака".
— Вы в этом уверены? — спросил его Геррис.
— Настолько уверен, что могу поставить на кон жизнь. — Принц не преувеличивал. — Мою жизнь.
— Это будет одна.
— Как вы узнали их пароль?
— Нам случайно подвернулись какие-то Медные Звери и Мерис вежливо спросила у них. Принцу следовало бы знать, что не стоит задавать такие вопросы. У нас в Пентосе есть поговорка. Не спрашивай у пекаря, что пошло в пирог. Просто ешь.
Просто ешь. Квентин предположил что в этом есть мудрость. "Я буду быком," заявил Арчи.
Квентин протянул ему маску быка:
— А лев — для меня.
– Что делает из меня обезьяну, — Геррис натянул маску на лицо. — Как они умудряются дышать в этих штуках?
– Просто надень, — у принца не было настроения для острот.
В свертке также находился кнут — грязный пучок старой кожи с ручкой из меди и кости, настолько толстый, что мог Снять шкуру с быка.
— Зачем это? — спросил Арч.
— Дейенерис использовала кнут, чтобы приручить черного зверя.
Квентин свернул кнут и заткнул его за пояс.
— Арч, захвати свой молот. Он может нам потребоваться.
Попасть в Великую пирамиду Миирина было задачей не из легких. Каждый день на закате двери закрывались и запирались, и оставались закрытыми до первого луча света. Стражники выставлялись у каждого входа, а еще больше стражи патрулировало нижнюю террасу, откуда они могли видеть улицу. Раньше эти стражники были Безупречными. Теперь они стали Медными Зверями. В этом и вся разница, надеялся Квентин.
Часовые сменялись на восходе солнца. До рассвета оставалось полчаса, когда три дорнийца держали путь по лестнице для прислуги. Стены вокруг них были построены из кирпичей полусотни цветов, но в тенях все они были серыми, пока их не касался свет факела в руках Герриса. Во время длинного спуска они не встретили ни единой души. Единственным звуком здесь было шуршание их ботинок по ступеням.
Главные ворота пирамиды вели на центральную площадь Мириена, но дорнийцы пошли к боковому входу выходящему на аллею. Этими воротами в прежние дни пользовались рабы, чтобы выходить по делам своих хозяев, а также простолюдины и торговцы для ввоза и вывоза товара.
Двери были сделаны из цельной бронзы, запертые на железный засов. Перед ними стояли два Медных Зверя, вооруженные дубинками, копьями и короткими мечами. Свет факелов поблескивал на полированной латуни их масок — крысы и лисы. Квентин знаком приказал большому человеку остаться в тени. Он с Геррисом вышел вперед.
"Вы пришли раньше," заявила лиса.
Квентин пожал плечами. "Мы можем уйти, если вам нравится. Вы всегда можете отстоять наши часы " Говор у него был совсем не гисхарский, но он знал, но половина Медных Зверей были освобожденными рабами, и говорили с акцентами родных языков, поэтому его акцент прошел незамеченным.
