Меч ангелов (ЛП) - Пекара Яцек (бесплатные серии книг txt) 📗
– Я думаю, однако, что брат Сфорца посчитается с мнением такого человека как вы, - вымолвил Родриго мягким тоном. - Человека, искушённого в трудном искусстве поиска истины.
Я не дал бы за этот тезис и ломаного гроша, но, похоже, рыцарь из Гранады был человеком вежливым. Благородные вообще не слишком любили инквизиторов (по правде говоря, взаимно), но этот человек, как видно, вылеплен был из другого теста. Но я не намеревался также и слишком легко попасть в паутину красивых слов. В конце концов, слова обычно ничего не стоят.
– И я на это надеюсь, - ответил я.
– Вы можете мне открыть, что собираетесь делать? Каким способом вы намереваетесь установить истину?
– А как вы себе это представляете? – На этот раз я ответил вопросом на вопрос.
– Ха! - Он снова потёр подбородок пальцами. - Я рад, что вы спросили, но простите меня, если мои слова окажутся всего лишь мнением неучёного простака...
Я замахал рукой, как бы говоря, что ничего подобного и не пришло бы мне в голову. Он не обратил никакого внимания на этот жест, глядя куда-то поверх моей головы.
– Я думаю, что сначала я опросил бы могильщика и семьи людей, останки которых были обесчещены. Я также собрал бы слухи, кого местные считают человеком странным, избегающим соседей, нелюдимым, угрюмым. – Он пожал плечами. - Простите, если то, что я говорю, кажется вам наивным.
– Вовсе нет, - сказал я. - Ваши мысли движутся в правильном направлении. Вы были бы хорошим инквизитором.
Быть может, вы мне не поверите, любезные мои, но рыцарь Родриго залился счастливым румянцем и поглядел на меня почти испуганным взглядом.
– Вы слишком добры, - пробормотал он.
Нужно признать, что метрические книги велись аккуратно и тщательно, а отец настоятель имел чёткий и красивый почерк. Конечно, мы - инквизиторы - обучены расшифровке даже самых запутанных каракулей, но не скажу, чтобы корпение над испачканными и смазанными манускриптами приносило мне особое удовольствие. Между тем, в ходе изучения судебных документов подобное случалось всё ещё слишком часто, поскольку писцы имели склонность неумеренно угощаться водкой во время допросов.
– Ну что? - С любопытством спросил настоятель, ставя передо мной кувшин вина. Я поблагодарил его кивком. - Нашли что-нибудь полезное?
– Может быть, - ответил я. – Может быть…
– Та-а-ак?
– Одиннадцать документально подтверждённых случаев, - сказал я. - И все они были каждый раз по крайней мере за три дня до полнолуния.
– Меч Господень! - Он застонал. - Значит, это колдун, а не трупоед!
– Не делайте поспешных выводов, - ответил я. - Тем не менее, ваши рассуждения, дорогой отец настоятель, идут по одному из вероятных направлений.
– Ха! – Он просиял.
– Очевидно, и я не забуду это отметить в своём отчёте, я не был бы способен прийти к подобным выводам, если бы не необычайно тщательное ведение метрических книг уважаемым настоятелем. – Это мнение я высказал абсолютно искренне, ибо, если бы настоятель с меньшим усердием относился к датам, даже самое вдумчивое изучение документов ничего бы не дало.
– Бог свидетель, сердечно этому рад, - ответил он радостным тоном и даже похлопал меня по плечу, что я снёс терпеливо, невзирая на то, что я не терплю, когда меня касаются чужие люди.
– А что вы думаете? – спросил он через минуту. – Зачем он это делает?
Я налил вина ему и себе, а потом отпил глоток.
– Этого мы никогда до конца не узнаем, - вымолвил я. - Пока не выслушаем исповедь несчастного, который дал силам тьмы себя обмануть. Но что-то меня здесь беспокоит…
– Та-а-ак?– Он склонился надо мной, счастливый, что может участвовать в расследовании.
– Чернокнижники, как правило, нуждаются в очень конкретных частях человеческого тела. Палец висельника, срам прелюбодея, голова, сердце ... А здесь? - Я покачал головой. - Вы знаете, какие он выбрал части?
– И какие же?
– Самые вкусные, - ответил я, глядя настоятелю прямо в глаза, и увидел, как расширились его зрачки.
– Ч-что?
– Именно, - сказал я. - Он относился к этим людям, или, скорее, к их телам, как к свиньям или быкам. Может, вы заметили, что он никогда не выбирал стариков? Это всегда были люди, так сказать, плотные и крепко сбитые. Но при этом не слишком тучные. Наш преступник очень тщательно их выбирал...
– Матерь Божья!
– Вот почему, хотя я, конечно, могу ошибаться, я не думаю, что мы имеем дело с колдовством. Я склонен считать, что это больной человек, преступник, который находит удовольствие в поедании себе подобных. Занятия в нашей преславной Академии помогли мне узнать, что подобное поведение является очень распространённым явлением среди далёких народов, которые ещё не знакомы с учением Господа нашего и для которых человек не лучше свиньи или козы.
Я знал, что в течение некоторого времени у порога стоит брат Сфорца, но притворялся, что не вижу его. Теперь элемозинарий решил заговорить.
– Вы делаете очень поспешные выводы, инквизитор, - сказал он сухо.
– Я могу ошибаться, - сказал я, поворачиваясь к нему. - Но до конечного тезиса можно дойти лишь после анализа и отторжения всех возможных гипотез, которые появляются во время следствия.
– Я предпочитаю доверять вере, а не разуму, - надменно сказал он.
– И что вам говорит ваша вера? – Спросил я.
– Без сомнения, мы имеем дело с чернокнижником, - сказал он резко. - Который готовит какие-то мощные заклятия, дабы навредить богобоязненным жителям мирного Столпена…
Услышав это, настоятель перекрестился.
– Я отдаю должное вашим рассуждениям, мастер инквизитор, - продолжил Сфорца. - Но знайте, что чрезмерное доверие к науке и логике может скрыть от вас суть дела. Ибо поступков Сатаны мы не сможем описать умом, но только лишь сердцем. Чернокнижник, вероятно, хотел, чтобы кто-то такой, как вы, дал себя обмануть и пришёл к аналогичным ложным выводам.
– Так что это за игра? – Спросил я. – Оставил ложные следы, чтобы по ним следовал доверчивый инквизитор?
– Вы хотите сказать...
– Я ничего не исключаю, брат Сфорца, - сказал я, улыбаясь. - Я думаю, что в этом мы разнимся.
– Быть может, - сказал он, и его глаза были теперь враждебны и холодны. - Но не забывайте, что это я веду расследование.
– Конечно, - сказал я. – Я никогда бы не посмел сомневаться в ваших правах, особенно, когда вы напоминаете о них столь ясно.
– Завтра мы допросим могильщика, - решил он. – И я обязую вас соответствующим образом подготовиться к следствию.
– Что вы имеете в виду? - спросил я, хотя уже точно знал, куда он клонит.
– Я имею в виду, чтобы вы подготовили инструменты и применили их так, как вас учили в Академии, - холодно ответил он.
– Конечно, - повторил я. – Будет сделано, как изволите. В таком случае, позвольте, я поговорю с моим помощником, который и займётся этими приготовлениями.
В Столпене не было собственной ратуши и даже местопребывания городских властей (я не был даже уверен, имел ли он городские права). Исходя из этого, для потребности в проведении допросов я решил приспособить помещение одного из складов, и Курнос уже занимался надлежащим устройством этого помещения, чтобы в нём можно было проводить допросы согласно закону и обычаю.
Могильщик был высохшим как трут стариком с искривлёнными ревматизмом суставами, и я не был способен вообразить, как он может выполнять такую тяжёлую работу. Мне казалось, что он вряд ли был в состоянии удержать лопату в руках, не говоря уже о том, чтобы успешно ею пользоваться. Конечно, я должен был его расспросить прежде, чем его притащили в комнату, подготовленную для допроса, но брат Сфорца поторопился всё устроить ещё до того, как я успел встать. Таким образом, я был поставлен перед свершившимся фактом, и, не скрою, что не был в восторге от такого поворота событий, поскольку каждый инквизитор должен сначала узнать собеседника, объективно и спокойно задать ему вопросы, а не тащить его сразу в комнату, полную пыточных инструментов. Понятно, что одним образом обращались со свидетелями, другим - с подозреваемыми, третьим – с обвиняемыми. Этот человек сразу допрашивался так, словно был виновником или, по меньшей мере, главным подозреваемым.
