Аленький цветочек - Разумовский Феликс (читаем книги онлайн без регистрации TXT) 📗
Кто сказал, что мужик в сорок лет уже не так быстр и поворотлив, как в двадцать?.. Если он всё это время валялся на диване и пил водку – тогда, наверное, оно так и есть. Сначала Иван догнал Шампура, и позже бандит рассказал: его больше всего изумило, что преследователь даже не запыхался. А в тот момент уголовник, не сдрейфив, попробовал показать какое-то каратэ, дополненное ножом. Скудин одолел искушение надеть сукиного сына на его же свинокол и ограничился тем, что отправил братка в глубокую кому. Потом двинулся за вторым. Когда Казак понял, что не уйдёт, он начал стрелять. Он успел выстрелить дважды. Кудеяр не впервые видел направленный на себя ствол. Кротости характера это ему не прибавляло никогда. Третья пуля ушла высоко в небо, а Казак рухнул наземь, скуля, сворачиваясь в позу зародыша и прижимая к животу правую руку. Которую ему позже всерьёз чинили врачи в тюремной больнице. По дороге Иван подцепил за ворот Шампура и потащил обоих волоком по свежему снегу.
Подъехавшая милиция удостоверила скудинскую личность и рассказала, что лейтенант, когда его загружали в машину реанимационной бригады, ещё дышал…
Возвращаясь вечерами со службы, Кудеяр очень редко просил водителя остановиться, так что тот спрашивал: «Заехать куда-нибудь, Иван Степанович?» – больше для проформы. Но сегодня был во всех отношениях не правильный день. Иван принял внезапное решение ещё на шоссе, тут же квалифицировал его как дурацкое и отставил, но… «Волга» едва миновала Среднюю Рогатку и добралась до перекрёстка, где на Московский проспект выворачивает трамвай, когда он сказал водителю:
– Останови, пожалуйста. Дальше сам доберусь. Водитель Федя изумлённо попрощался с ним и отчалил.
Кудеяр засунул руки поглубже в карманы и огляделся. Одно дело – проноситься мимо на автомобиле, совсем другое – топать пешком. С позапрошлого года, когда они здесь гуляли с Марьяной, на Московском мало что изменилось. Прибавилось-убавилось несколько вывесок, а так всё было по-прежнему. Иван пересёк тротуар и потянул стеклянную дверь. Магазин «Хлебный дом» никуда не делся со своего места, а он помнил, какие здесь раньше были торты…
Торты – что даже несколько странно по нынешним временам – тоже оказались на месте. Целый длинный прилавок. Времена, когда напуганный дороговизной покупатель дружно дезертировал из магазинов, успели миновать (возможно, до следующего долларового обвала), и народу у прилавка было хоть отбавляй. Женщина, отчего-то сердитая на весь белый свет, катила сквозь толпу складную коляску. Перемазанный кремом отпрыск истошно орал и брыкал ногами. Секундой раньше он капризно зафитилил купленное ему пирожное прочь, на грязный пол, и теперь гневался, отчего это мама не бежит подбирать и не уговаривает доесть.
– Мужчина, дайте пройти!.. – обратилась (если это можно назвать «обратилась») женщина к Скудину. На самом деле он совершенно ей не мешал, но раздражение требовалось сорвать. Иван поспешно отступил прочь и подумал о своём сыне или дочери, так и не родившемся. Почему он был настолько уверен, что их с Машей ребёнок нипочём не стал бы швыряться пирожными и водить как резаный, заставляя взрослых краснеть?.. Это был бы хулиганистый, благо есть в кого, но добрый и разумный малыш…
– Выбрали что-нибудь? – улыбнулась Ивану юная продавщица. Он собрался ответить, но в это время из резко распахнувшейся двери снова дохнуло Арктикой, и к прилавку, слегка задев Скудина рукавом, проследовал рослый, полноватый молодой человек. По стеклу этак хозяйски брякнули автомобильные ключи на брелоке, украшенном трёхлучевой мерседесовской звёздочкой:
– Девушка, мне «Ночную розу»! И пирожных разных коробочку…
Очередь за тортами была длиной ровно в три человека. Парень и в мыслях не держал кого-то обидеть. Он просто НЕ ЗАМЕТИЛ стоявших. Продавщица замешкалась, соображая, кого обслуживать первым. Резвый малый не снизошёл даже до ссыпки на нетерпеливую подругу, ждущую в «Мерседесе»: пропустите, мол, товарищи-господа, не то прямо тут помру от любви!.. Даже и того не сказал, а таких, страдающих полным отсутствием воображения, Кудеяр, ох, не любил.
– Слышь, друг, – сказал он негромко. – Очередь тут. Парень едва покосился:
– А я спешу, дядя.
Кудеяр взял его руку с ключами и без усилия снял её со стекла, улыбнувшись в ответ:
– А я тоже, племянничек. Хотя в действительности не спешил никуда. Улыбка, если вдуматься, – это оружие. Как и все прочие человеческие проявления, умей только использовать. Улыбкой можно обаять человека, привязав его к себе на всю жизнь. А можно перепугать до смерти. В такие убийственные крайности Иван вдаваться не стал, но парень что-то понял (не разумом, конечно, – инстинктом) и посторонился:
– Да ладно тебе, дядя… покупай.
– Мне вот этот, пожалуйста, – Иван ткнул пальцем в бело-взбито-сливочный куб. Тот был почти лишён каких-либо архитектурных излишеств, но почему-то стоил как несколько богато разукрашенных кремовых башен, выставленных по соседству. Верхняя грань куба была залита абрикосового цвета глазурью, на ней красовалась надпись: «2000». Оставалось надеяться, что торт не валялся здесь со времён встречи юбилейного года. А может, это проявилась на кондитерской фабрике пресловутая «ошибка-2000»?.. Не возымев грозных последствий, которых от неё ждал весь мир, она, насколько было известно Ивану, до сих пор «вылезала» разными мелкими пакостями…
Он расплатился, взял торт и вышел наружу. Тут оказалось, что Арктикой в воздухе веяло не случайно. Как раз с той стороны, куда направлялся Иван, наползала низкая тёмно-серая туча; вероятно, следовало ждать снегового заряда. Солнце уже скрылось, вот-вот ударит ветер и полетят в лицо липкие, с пятирублёвую монету, снежные хлопья… Скудин машинально глянул на номер стоявшего у поребрика «Мерседеса» (в котором, кстати сказать, никакой подруги не наблюдалось) и двинулся вперёд по проспекту. Может, ещё в какую лавочку завернуть, кагора купить?..
Поганкины палаты
Квартира была двухкомнатная и по «хрущобным» меркам даже просторная. Однако иногда Рита начинала понимать, почему подруга Натаха сбежала отсюда при первой возможности. Впрочем, сегодняшний вечер по некоторым верным приметам обещал быть спокойным, без стихийных бедствий и полтергейстов. Рита твердо сказала себе, что расслабляться нельзя и что, скорее всего, нынешнее благолепие есть обманчивое затишье перед бурей. Тем не менее, ванну удалось наполнить без неприятностей. Трубы не начали гудеть, отхаркиваясь коричневой ржавчиной, газовая колонка шумела ровно и деловито, не грозя Хиросимой и не порываясь угаснуть… То есть настал всё же миг, когда – Господи, до чего ж хорошо! – Рита действительно погрузилась в чистую, горячую, ароматную воду. Блаженно вытянувшись, молодая женщина пошевелила измёрзшимися за день пальцами ног… и в памяти всплыл эпизод «стриптиза по-русски», виденный по телевизору давным-давно, ещё на заре Перестройки. Помнится, заиграло бессмертное «Не спи, вставай, кудрявая!..» и на сцену, неуклюже переставляя точь-в-точь Ритины валенки, вразвалку выбралась жуткая бабища. Ватник, стёганые штаны и толстый, неопределённого цвета платок, спущенный на самые брови… Подозрительно оглядевшись, тяжеловесная «бабец» отложила метлу, отставила ржавый лом и снеговую лопату… и принялась порхать!!! Под умилённые рыдания всё понявшего зала. И вот полетела наземь серая телогрейка, размотался платок, упали ватные брюки… Свалились нежно-голубые, с начёсом, панталоны «made in USSR»… Выскочил откуда-то парень в опрятной спецовке – и подхватил, закружил точёную фигурку, украшенную лишь радужными лепестками бикини…
