Вечная зима (СИ) - Бархатов Андрей (лучшие книги txt) 📗

Группа провела в пути ровно семь дней. Эгиль предлагал Гармунду безопасные тропы, пытаясь отвести группу как можно дальше от Дверена. Ему это удалось. Ни Гармунд, ни его воины ничего не заподозрили. Войдя в чертоги плотного леса, мужи с трудом пробирались дальше. Деревья плотно прилегали друг другу, образуя практически непроходимую чащу. Порой приходилось проползать под поваленными деревьями, цепляясь за торчащие сучья. Ноги постоянно вязли в кустах, что вились вдоль снежной поверхности. Вскоре зоркий глаз Гармунда заметил околицу селения. Мужи притаились. Один из Белых доспехов взобрался на дерево. Тихомль жил спокойной жизнью, вовсе не беспокоясь о скором прибытии волколаков. На южной окраине селения располагалось пастбище. Здешний скот кормился травами, выращенными в теплице. Инга захлебывалась завистью. В сравнении с Тихомлем, Воино казалось таким ничтожным. На одно мгновенье она несказанно обрадовалась скорой погибели селения и его жителей. Злобный оскал проступил на её лице. Гармунд решил отложить начало резни до утра.

Рассвет. Свет белого дня рассеивал остатки ночной черни. Селение просыпалось. Дети радостно выбегали на улицу и стремились на пастбище, где старушки кормили скот. Несколько мужей собрались подлатать крышу своего друга. Старики кололи дрова. Гармунд следил за движением каждого жителя, тщательно выбирая свою цель. Одинокий воин, бродивший где-то на задворках, стал первой жертвой; стрела вошла точно в затылок. Следующей жертвой стал муж, моющий окно. Следующим мертвецом был воин только что покинувший избу. Ещё двое вооруженных стариков были сражены стрелами. Гармунд объявил о начале наступления. Пятеро верных ему воинов осыпали головы селян стрелами. Немногие выжившие попрятались в избах. Обнажив мечи, Белые доспехи атаковали селение. Незначительно сопротивление было сломлено. Мужи, женщины, дети, старики — все погибли. Воины крепости Мэйден не знали пощады. Фроуд не мог смотреть на гибель детей, а их ужасающий крик нашел отклик в горьких мужских слезах. Эгиль тоже отводил свой взор, но слезы не показывал. Инга наблюдала за происходящим. Душа её разрывалась меж двух огней: совестью и злорадством. «Я привела смерть в эти края, — размышляла Инга, — но лишь потому, что хотела спасти жизнь своей дочери». Подобные оправдания усмирили отчаянный приступ совести. Воины подожгли селение. Ближе к полудню группа двинулась обратно к крепости. Гармунд не хотел задерживаться на оскверненных варварами землях.

На этот раз Эгилю не удалось увести воинов к своей «особой» тропе. Гармунд заметил странную обеспокоенность в глазах плененного мужа и решил самостоятельно избрать обратный путь. Фроуд посоветовал Эгилю оставить волнение, ибо оно выдает его скрытые мысли. Селение Дверен стояло на опушке леса, в опасной близости от выбранной Гармундом тропы. Как только селение осталось позади, Эгиль расслабился. Хруст снега привлек внимание Гармунда. Он велел сойти с тропы и укрыться за деревьями. Бородатый старик тащил за собой пустую телегу. Выбившись из сил, он остановился и, усевшись, испил воды. Стрела ранила его в ногу. Подоспевший Гармунд быстро допросил его и рассек горло. «Видно, вы намеренно умолчали о селении Дверен, — сказал Гармунд, пытливо глядя на Эгиля. — Идем туда». Стальной взор бывалого воина оставил Эгиля в безмолвии.

Меткость белых доспех была поистине великолепной. Всякая их стрела била точно по цели, оставляя задуманные смертельные раны. Эгиль жадно посматривал на пояс Гармунда, где болтался кинжал. Если он выхватит его, то обречет себя на смерть. Но как гласит древняя поговорка: «Удача благоволит смелым». Эгиль никогда не считал себя трусом, но страх смерти был сильнее прочих чувств. Как только улицы селения были зачищены, воины взялись за избы. Крики о милосердии не смолкали. Жаль, что воины крепости не ведали о значении милосердия. Их вера в свершении благого дела была тверда и незыблима. Эгиль выискивал свою семью среди трупов, — и внезапно послышался знакомый голос. Эгиль поспешил к избе. Воин в белых доспехах уже взвел меч над головой испуганной девушки, прикрывающей отца своим телом. Эгиль набросился на воина. Завязалась борьба, в ходе которой Эгиль выхватил кинжал и ударил врага в живот. Фроуд стоял в замешательстве, а Инга побоялась вмешиваться в бой двух мужей. Подоспевший Гармунд быстро уложил буйного пленника и связал его по рукам и ногам. Эгиль громко бранился и угрожал всем последователям Сандры скорой расправой. «Не стоит убивать их, — вступился Фроуд. — Селение и так уже уничтожено». Гармунд не внял словам Фроуда и расправился с последними выжившими жителями селения. Эгиль всхлипывал. Жалость Инги была сравнима с её жалостью к любому другому невинно убитому жителю. Она не выделяла его горя среди других, ведь оно совершенно не касается ни её жизни, ни жизни её дочери. Инга боялась мести со стороны Эгиля, ведь она ни коим образом не вступилась за его семью. Среди своих мужей она, как ей казалось, имела наибольшее влияние на Белых доспех, но её бездействие стоило жизни родных Эгиля. «Даже если бы я возразила, то едва ли к моим словам кто-то прислушался, — мысленно оправдывалась Инга. — Они полностью верны Сандре и выполняют лишь её волю». Раздумья загнали её в тупик. Тем временем воины подожгли несколько изб и пошли прочь. Через четыре дня они вернулись в крепость.

Сандра отблагодарила пленников за помощь. Инга поклонилась, Фроуд сдержанно принял благодарность. «Белые доспехи погубили остатки моей семьи, — сказал Эгиль. — Так что возьми назад свою никчемную благодарность». Сандра улыбнулась и просила Эгиля обдумать свои слова. Эгиль ушел. Фроуд спросил об Ирвине. Сандра ответила, что он находится в своих покоях и его можно навестить. Инга и Фроуд отправились туда.

— Что они с тобой сделали? — дивился Фроуд, разглядывая громадные синяки, разбросанные по юному телу.

— Пытали, — прошептал Ирвин. — Простите меня.

— За что?

— Я рассказал им о селениях, — продолжал Ирвин. — Пускай и знал я немного, но выложил все.

— Почему они не убили тебя? — спросил Фроуд.

— Сандра сказала, что ей нужны варвары. Как рабы.

— Смерть обходит нас стороной, — облегченно вздохнула Инга.

— Уж не знаю, что лучше, — задумчиво молвил Фроуд, — смерть или рабство.

— Пытки заставили меня говорить, — вставил Ирвин.

— И я не осуждаю тебя, — молвила Инга. — Нам приходится выполнять требования Сандры.

— А если бы Сандра велела мне убить твою дочь? Ты бы по-прежнему не осуждала меня?

Инга промолчала.

— В Воино мы жили в угоду своим интересам, — продолжал Ирвин. — Мы были в меру эгоистичны и независимы друг от друга. Тебя избрали главой селения лишь потому, что ты предлагала жителям свободу, которой они были лишены при Вильяме.

— Я дала селянам то, в чем они больше всего нуждались, — отвечала Инга. — Если бы они избрали сына Вильяма, который хотел продолжить дело своего отца, то…

— То Воино смогло бы отразить нападение стаи, — прервал Фроуд.

— Вы обвиняете меня? — негодовала Инга. — Сами бросили жителей селения на произвол, а теперь пытаетесь свалить вину за их гибель на меня?

— Мы предали свой народ, — влез Ирвин. — И сейчас я предал вас.

— Ты нас не предал, — воспротивилась Инга.

— Вы должны держаться вместе, что бы ни случилось. Иначе Сандра обязательно поработит вас. Уж лучше смерть от преданности своим людям, чем жизнь предателя своих людей.

Слова Ирвина коснулись сердца Инги, но это касание было мгновенным, а оттого незначительным для неё. «Мне нужно защитить себя и свою дочь, — подытожила она свои размышления. — И я сделаю для этого все, что в моих силах». Месть Эгиля занимала важное место в думах Инги. Она решила поговорить с ним и призвать к миру.

— Где Эгиль? — спросил Ирвин.

— Он в своих покоях, — ответила Фроуд. — Не волнуйся о нем.

— Мне как раз-таки нужно поговорить с ним, — вымолвила Инга, спешно попрощалась с Ирвином и удалилась. Эгиля в покоях не оказалось, зато ей повстречался Гармунд. Воин отвел Ингу в покои Сандры. Властительница крепости выразила свое беспокойство поведением Эгиля и призвала Ингу выяснить, не замышляет ли он какое-нибудь злодейство. К тому же Сандра напомнила об обещании Инги поговорить с Эгилем. «Он станет прекрасным рабом, целующим мои светлые пяты», — с упоением растянула она. На крепость надвигалась снежная буря, а потому никаких вылазок за пределы крепости пока не планировалось. «У тебя будет достаточно времени выведать планы Эгиля, — добавила Сандра. — И если ты справишься с заданием, то наверняка завоюешь крупицу моего доверия». Инга понимала всю лживость этих слов, но все же доверилась Сандре. Она слабо верила в то, что сможет отыскать примирение с Эгилем. В дружбу с Сандрой она верила куда больше.