Локи. Где начинается ложь (ЛП) - Ли Маккензи (читать онлайн полную книгу txt) 📗
— Браво. — Локи повернулся, поправил галстук, затем вернулся к человеку, охранявшему вход, и бросил монеты ему в руки.
Если этот человек и видел, каким способом Локи добыл монеты, то был слишком занят их пересчетом, чтобы что-то сказать. С ворчанием сунув их в карман, он поднял голову.
— Тебе повезло.
— Неужели? — спросил Локи.
Мужчина кивнул в сторону пьяницы за стойкой бара.
— Он — боксер. Я видел, как он нокаутировал людей в два раза больше тебя.
— Неужели?
— Должно быть, это было очень хорошее заклинание, колдунья-мальчишка.
— Должно быть, — ответил Локи.
За занавесом темная комната представляла собой многоярусный полукруглый театр. Сцена внизу была в основном занята круглым столом, выкрашенным в черный цвет, с доской в центре, на которой был изображен Мидгардский алфавит, написанный золотом. Посетители рассаживались на стульях по периметру, большинство из них были одеты в черное, так что сливались с темной тканью, свисавшей с потолка и стен. Воздух в комнате уже был густым и дымным. По обе стороны двери висели подносы с благовониями, и когда он впускал людей, швейцар бросал на них по одной спичке, отчего в воздух поднимался еще более густой ароматный дым. Локи закашлялся. Возможно, Мидгардцы находили эти запахи приятными и успокаивающими, но они казались нападением на его чувства.
Он сел на заднее сиденье, прекрасно понимая, что его сердце бьется слишком быстро. С каждым человеком, проходившим через темный занавес, от бархата поднималось маленькое облачко пыли. Локи огляделся, пытаясь различить очертания в темноте, но комната, казалось, была устроена так, чтобы ее обитатели чувствовали себя подавленными, запертыми в слишком маленьком для них пространстве. Возможно, это было сделано для того, чтобы они почувствовали себя как в гробу.
— Добрый вечер, — произнес голос со сцены. Женщина справа от Локи вскрикнула и схватила его за руку. Ее пришлось стряхнуть, как насекомое, прежде чем она вспомнила, что ее муж находится по другую сторону от нее, и она скорее прильнет к нему, чем к незнакомцу.
— Добро пожаловать в Инферно, — произнес голос, гладкий, как мед, и лишенный гортанных гласных и твердых граней Лондона. То, как она говорила, казалось уравновешенным, каждый слог в чистом виде. Локи почувствовал, как его пробирает дрожь. — Я и есть Чародейка. Я буду направлять вас сегодня вечером, когда мы свяжемся с миром за пределами нашего.
В круг бледного света от лампы из цветного стекла, висевшей над столом, вошла женщина. Ее лицо было скрыто вуалью, темный саван слишком сильно скрывал ее черты, чтобы понять, была ли это она. Локи наклонился вперед в своем кресле, будто он мог каким-то образом подойти достаточно близко, чтобы видеть за этой непрозрачной завесой. Голос был гладким, как шелк, глубоким и звучным, но слишком фальшивым, чтобы понять, она это или нет.
Это должна быть она.
Это не могла быть она.
Чародейка села на стул перед столом, и многочисленные кольца на пальцах зазвенели друг о друга. Они вспыхивали, хотя света, казалось, было недостаточно, чтобы по-настоящему поймать луч.
— Истина этого космоса известна мне так, как ее знают немногие на Земле. Завесы, которые висят между мирами, тонки, как бумага. Моя связь с потусторонним реальна, сильна и недоступна пониманию большинства людей, — продолжила она. — И если вы подойдете к сегодняшнему сеансу с открытым умом и готовностью признать, что истина часто выходит за пределы нашего понимания и воображения, то сегодня вечером, в этой самой комнате, вы услышите и увидите вещи, которые могут показаться необъяснимыми, но которые просто находятся за пределами ваших маленьких умов. И все же это не значит, что они не так реальны, как вы и я.
В первом ряду уже плакала женщина. Мужчина рядом с ней уткнул ее голову в свое пальто, пытаясь сделать вид, что утешает ее, но, скорее всего, пытаясь заглушить ее рыдания. Он виновато улыбнулся Чародейке.
— Она очень эмоциональна.
— Ты говоришь так, словно это слабость, — ответила Чародейка. — Быть мягким — это не слабость. Это значит, что вы открыты. Вы чувствительны к движениям Вселенной так, как не чувствительны другие. Как тебя зовут, дорогая?
— Зидре Матулис, — ответила женщина, ее тяжелый акцент еще больше запутался в рыданиях.
— Присоединитесь ко мне на сцене, хорошо? Вы оба. — Она протянула руку. Зидре и ее муж поднялись по короткой лестнице, держась за руки, затем неловко встали у края газовых фонарей, отбрасывающих тусклый свет на сцену, пока Чародейка не указала им на два стула у стола. — Кого ты ищешь? — спросила она Зидре, обмахивая юбки вокруг колен для максимального эстетического эффекта.
— Нашу дочь, — сказала Зидре. — Наша дочь Молли Роуз. Она одна из погибших в морге Саутуарка.
— Живые мертвецы, — пробормотала Чародейка, и коллективная дрожь страха, казалось, прошла по комнате. — Скажи мне, когда она умерла.
— Две недели назад, — ответила Зидре. — Мы хотим похоронить ее, но они говорят… человек в офисе коронера сказал нам, что она, возможно, не умерла. Может статься, что ни один из них таковым не является. Мы надеялись, что если ты найдешь ее дух, она сможет рассказать нам.
— Конечно, конечно. — Чародейка повернулась к собравшейся толпе. — Могу я пригласить еще нескольких добровольцев, которые могли бы помочь мне и этим двум скорбящим родителям? — Ее голова медленно повернулась над собравшейся толпой. Несколько человек подняли руки, и она показала наугад длинным пальцем, обтянутым черным кружевом. Локи не смел пошевелиться. Он не хотел поднимать руку, не хотел ничего делать, чтобы подпитывать эту дикую надежду внутри себя. Любое движение было похоже на пари, в выигрыше которого он не был уверен.
Но потом она замерла, повернувшись к нему лицом. Хотя Локи не мог видеть ее глаз, он чувствовал их на себе. Он чувствовал себя пригвожденным, изученным, его кожа горела от одного её взгляда.
Затем она протянула ему руку.
— Присоединяйтесь к нам, сэр.
Это не могла быть она.
Она протянула руку и откинула вуаль с лица — всего на мгновение… и он увидел блеск ее темно-зеленых глаз.
Это была Амора.
Он встал — его ноги дрожали; он сам весь дрожал — и пошел к сцене.
Чародейка вызвала еще нескольких слушателей, пока все стулья вокруг стола не заполнились. Локи занял место напротив нее, внезапно слишком остро ощущая свою кожу, свое дыхание, то, как его волосы падают на лицо. Он мог поклясться, что чувствует тепло ее кожи, или, возможно, это было просто его собственное жжение от близости к ней. Первая близость за многие годы.
Зидре все еще плакала, и она протянула руку, схватив один из кружевных рукавов Аморы.
— У меня есть прядь ее волос… — начала она, но Амора подняла руку, отворачиваясь от нее.
Она не произнесла ни слова, пока собирала четыре свечи в центре стола и зажигала их, по одной в каждом углу раскрашенных букв, затем ставила на доску для писем планшетку с вырезанным центром.
— Духи не говорят с нашими земными прихотями, — сказала она Зидре, не глядя на нее. — До вашей дочери сейчас никто не доберется. Вместо этого они подталкивают меня к этому… этому человеку.
Она повернулась к Локи, ее вуаль раздвинулась, открыв один темный глаз, и она протянула к нему руки.
— Они хотят поговорить с тобой.
Он судорожно сглотнул.
— У меня тоже есть много вопросов к ним.
— Тогда возьми меня за руки.
Локи протянул свою руку через стол и сжал ладонь чародейки. Под их сцепленными пальцами планшетка над исписанной буквами доской начала вращаться. Зидре ахнула, вцепилась в руку мужа и заплакала еще сильнее.
Планшетка перелетала с одного угла доски на другой, задерживаясь на слове «привет», написанном в одном углу, а затем в бешеном темпе начала перебирать буквы алфавита.
— Духи! — воскликнул другой мужчина за столом, его голос дрожал. — Они здесь!
