Легенда о Чудограде. Книга первая Властитель магии. Часть первая Рувир (СИ) - Шихматова Елена

Амалия смутилась.

— Но…

— Я прошу тебя.

— Да, конечно, извини. Я только хотела помочь.

— Ничего, — вполголоса ответил Лиан и, стараясь забыть неудобную для него тему, вернулся к прежнему вопросу. — А кто пытался выехать, местные или свои?

— И те, и те.

После чая Лиан все-таки собрался покинуть свой кабинет и уже закрывал дверь, когда ему доложили о визите его дворецкого.

— Пригласить его?

— Да, да, конечно!

Лиан дождался дворецкого и, пропустив его в кабинет, закрыл дверь на ключ изнутри.

— Что случилось? Что-то известно о Модесте? — вполголоса спросил он Бориса. — Он вернулся?

— Нет, но к нам домой приходила Анна Гарадина с мальчиком, его зовут Никон Бареев, и просила передать вам это.

Он достал из кармана сложенный лист бумаги и передал его хозяину. Лиан был немало удивлен участием Анны Гарадиной, он и Модест знали ее, но каким образом она связана сейчас с побегом Модеста? Ведь девушка не дружила ни с ним, ни с Гедовин. Прочитав письмо, Лиан ужаснулся. Увидев, как он побледнел и изменился в лице, Борис сразу же участливо спросил.

— Что с вами? Что-то с Модестом?

— Все очень плохо, Борис, очень плохо. Возвращайся домой, я во всем разберусь, но никому об этом, — он встряхнул письмо в руке, — ни слова, ты меня понял?

— Да, господин.

— Если придет кто-то из городской охраны, помоги, чем сможешь, но об участии Анны Гарадиной и об этом письме ничего не говори.

Лиан открыл дверь, выпустив Бориса, и, закрыв кабинет, обратился к двум сидящим здесь секретарям.

— Я ухожу. Сегодня меня уже не будет.

— А если что-то срочное?

— Я ухожу по очень срочному делу, если у кого-то будет еще более срочное дело, то, думаю, вы в состоянии перенаправить этот вопрос на способных разрешить его людей. Все, я ушел.

— А..

— Что еще?

— А если придут из храма?

— Для них меня тем более нет, а у вас есть Амалия, — коротко ответил Лиан и решительным шагом вышел из приемной, обогнав Бориса на лестнице, не задерживаясь ни на каких к нему обращениях — а его несколько раз пытались остановить — проследовал сразу в конюшни.

Взяв свободный экипаж, он велел кучеру ехать в библиотеку. Лиан негодовал, он не мог поверить в то, что Вителлий способен был так поступить, ладно Томилин — с ним все более или менее понятно, но Вителлий!.. Сейчас господин Нисторин как никогда хотел, чтобы все это оказалось ошибкой. И все-таки, какой смысл Анне лгать? Нет, это правда, и Вителлий и Томилин ответят за это!

Модест был единственным сыном Лиана, мать мальчика умерла при родах, и Лиан не смог простить ему это, хотя по здравом размышлении он понимал, что ребенок ни в чем не виноват, не раз его мать говорила ему об этом, но всякий раз, когда он смотрел на мальчика, он невольно вспоминал Ариану. Первое время Лиан вообще не подходил к ребенку, полностью вверив его своей матери, с которой Модест прожил большую часть жизни. С годами Лиан немного смирился. Более всего его убивало то, что Ариана могла выжить, но она в полубреду сказала повитухе спасать ребенка. Узнав об этом уже после смерти жены, Лиан рвал и метал, грозился засудить повитуху за убийство, ведь Ариана могла родить второго ребенка, и благополучно, а так — и ее нет, и дитя осталось без матери. Но дело даже не стали рассматривать, а вот Лиан поклялся добиться того, чтобы за такое осуждали, ведь мать, которая, естественно, волнуясь за свое дитя, просит спасти его, находится не в том состоянии, чтобы осознавать всю серьезность положения. Именно этот трагический случай в жизни заставил Лиана пойти в политику. Начав с малого, он очень быстро пошел в гору и спустя пару лет получил назначение в правительство Гриальша, спустя 10 лет он добился принятия закона о приоритете жизни матери. Отныне, если такое случалось, женщину или ее мужа, жаждущего получить наследника, не спрашивали: чью жизнь спасать, матери или ребенка? Конечно, это не могло вернуть Ариану и других подобных ей женщин, но, во всяком случае, в будущем если такое повторялось, то это было уже наказуемо, и каждый случай смерти при родах стал проверяться. Сидя сейчас в экипаже, Лиан внезапно понял, насколько дорог ему Модест, а ведь он никогда даже не обнимал его, не носил маленького на руках, не спрашивал об успехах в учебе — ему хватало официальных отчетов из школы — и вообще относился он к мальчику более чем прохладно; и Лиан не корил себя за это, но, оказалось, за этой прохладностью были самые, что ни на есть глубокие чувства.

Едва подъехав к библиотеке, господин Нисторин сам вышел из кареты, не дожидаясь, когда кучер откроет ему дверцу, и, бросив, не оборачиваясь: «Жди меня здесь!» — направился к воротам. Его беспрепятственно пропустили и сразу же доложили Вителлию о прибытии мэра города.

— Пригласить его? — невинным голосом спросила помощника.

Вителлия пробил холодный пот. Неужели он узнал? Но откуда? Нет, не может быть, скорее всего, у него просто какое-то дело к нему, как к настоятелю библиотеки. Вителлию хотелось так думать, но что-то подсказывало ему: Нисторин приехал за своим сыном.

— Пригласи его в приемный зал, — ответил он помощнице спустя минуту, — я скоро подойду.

— Хорошо, господин Вителлий.

Глубоко вздохнув, Вителлий медленно поднялся и направился в хозяйственный корпус, где в кладовке дежурил Кай Томилин. Кай встретил его грустным взглядом, говорящим за себя, спрашивать о чем-то не имело смысла.

— Пожаловал господин Нисторин, — сказал Вителлий, проходя внутрь.

— Но, — оторопело произнес Кай, — откуда он?..

— Не знаю! Но, думаю, к нему лучше пойти вам.

Кай нахмурился.

— А если он пришел по поводу ситуации в городе? И это частный визит?

— Ладно, идемте вместе, все равно я в этом замешан, и нет смысла отрицать мое участие.

— А здесь кто останется?

— Сейчас отправим кого-нибудь. Только, что-то подсказывает мне, девочка вряд ли здесь в ближайшее время появится.

— Я с вами согласен, но не надо давать ей повода расслабляться.

Вителлий попросил первую встречную служанку отправиться на пост вместо Томилина, та попробовала возразить, что идет по делу, но что могло значить ее дело с личным поручением настоятеля библиотеки!

— Так и скажи, что я лично приказал. Захотят проверить — пусть приходят, я подтвержу.

Тем временем Лиан уже собирался пройти в кабинет Вителлия, даже если его собирались остановить. Он не притронулся к столику с едой, который любезно доставили в приемный зал слуги. Выйдя в коридор, Лиан наткнулся на Вителлия и Кая.

— Добрый день, господин Нисторин, — вежливо поздоровался с ни Вителлий. — Извините, что заставил вас ждать. Дела.

— Интересно знать какие? — холодно уточнил Лиан.

— О, я, безусловно, расскажу вам, но давайте пройдем в зал.

Лиан неохотно вернулся обратно. Вителлий и Кай расположились на диване напротив него, разделял их только столик с едой.

— Позвольте узнать цель вашего визита, господин Нисторин?

— Позвольте узнать, — ответил Лиан вопросом на вопрос, — какие дела вы решали с господином Томилиным?

— А-а, — протянул Вителлий и как можно более вежливо спросил, — может, мы выпьем что-нибудь?

Лиан промолчал. Холодно взглянув на обоих мужчин, он требовательно спросил.

— Где мой сын?

— Здесь, в библиотеке, — не сразу ответил Вителлий.

— И как давно он здесь, господин настоятель? И почему, зная об этом, вы не сообщили мне?

— Это я настоял, — пояснил Кай. — Вы можете злиться на меня, и правильно сделаете, если разозлитесь. Нам с господином Вителлием стало известно, что моя дочь и ваш сын скрываются в подземельях под библиотекой. Мы предположили, что дети будут брать еду в библиотеке, тем более что Гедовин здесь все знает, и расставили людей в тех местах, где они вероятнее всего могли появиться. Я дежурил в кладовке и, когда зашел Модест, я поймал его и потребовал сказать, где Гедовин, он молчал, и я не сдержался и ударил его.

— И почему же вы не известили меня об этом? — скрипя зубы, спросил Лиан.