Я выбираю свободу - Кузнецова Дарья Андреевна (читать книги полностью без сокращений бесплатно .TXT) 📗

— Да есть тут одна… на диво вспыльчивая особа. Вполне, к слову, способная говорить от имени отправляющей стороны.

Я поднялась и двинулась в обход стола, намереваясь предстать перед лицом менталиста: ему, наверное, не очень-то приятно разговаривать с пустотой, а смысла прятаться не видела. Неожиданно одновременно со мной поднялся и Бельфенор, уступая место. Впрочем, чему удивляться? Чтобы светлый, да проявил невоспитанность, да еще перед лицом явно уважаемого им эльфа…

— Такая юная, такая прекрасная, такая хрупкая и — такая сердитая, — с укором протянул менталист, заинтересованно меня разглядывая. — Как тебя зовут, дитя? — уточнил эльф, и я, упрямо задрав нос, представилась полным именем. Реакция последовала… нетипичная, но в последнее время неожиданно популярная: эль Алтор искренне рассмеялся. — А-а, та самая потерянная принцесса из старой сказки? Забавно, очень забавно. — Качнув головой, он почему-то перевел взгляд с меня на стоящего за спинкой кресла и давящего своим присутствием Бельфенора, потом обратно, и улыбка стала совсем уж блаженно-удовлетворенной. — Крайне занимательно! Что ж, дитя, я могу лишь порадоваться твоему горячему благородству и одобрить его от всей души. Будет интересно взглянуть на тебя лично. Фель, и к тебе у меня есть два слова.

— Вы хотите прибыть сами? — В голосе светлого прозвучало искреннее удивление.

— Теперь — точно хочу, — иронично улыбнулся тот. — До скорой встречи, дети, — напутствовал он, и связь пропала.

— Что это за тип? — мрачно уточнила я, торопливо поднимаясь с места и вскидывая взгляд на Бельфенора. Он был заметно выше меня, но, по крайней мере, так мне не приходилось запрокидывать голову, он не нависал сверху и не стоял за спиной, а еще между нами находилось кресло.

— Эль Алтор из корней Красного Клена — сильнейший из менталистов в этом мире. Он давно уже отошел от дел и живет затворником, поэтому ты вполне могла о нем не слышать. До недавнего времени я полагал его также старейшим из живущих, — спокойно проговорил стихийник, жестом приглашая меня на выход. Я бросила взгляд на нетерпеливо переминающегося с ноги на ногу пространственника, которого мы наверняка отвлекли от неких важных дел, и, опомнившись, двинулась к двери. — Впрочем, и сейчас полагаю, — добавил Фель, выходя вслед за мной в коридор и увлекая за собой растерянного и взволнованного мальчика, тем не менее с явным интересом прислушивающегося к нашему разговору.

— Все-таки не поверил? — мрачно уточнила я.

— Смотря чему, — пожал он плечами. — Тому, что ты — это ты, поверил. Даже без Великого Древа поверил бы, потому что ты не стала бы так откровенно лгать. А вот в то, что ты прожила… сколько там тысяч лет? Извини, не верится.

— Из-за этого Алтора? — понимающе уточнила я.

— В том числе. Он действительно прожил очень долго, что-то около двух тысяч лет, а может, и больше, и я успел во время учебы насмотреться на особенности и странности его поведения. А ты… Прости, но больше ста пятидесяти, в крайнем случае — двухсот лет я бы тебе никогда не дал, — спокойно пояснил он.

— В общем-то, ты недалек от истины, — неожиданно созналась я. — По факту мне сто шестьдесят три года, а остальные тысячелетия прошли мимо. Вмешательство богов, долгий провал — и я очнулась в этом времени, не так давно.

— Что-то подобное я и подозревал. — Бельфенор кивнул своим мыслям.

— Погоди, ты говорил, что Инталор — старшая ветвь. Как же так получилось, если этот менталист настолько стар?

— Эль Алтор очень поздно нашел женщину, с которой разделил жизнь. — Стихийник странно и даже почти ехидно ухмыльнулся, но пояснять ничего не стал, поэтому я вновь полюбопытствовала:

— И что в этом веселого?

— История развития их отношений — увлекательный жизненный анекдот, которому мне посчастливилось быть свидетелем. Мы учились вместе с его женой. Ринтаиль — сильная стихийница с уклоном в огонь и взрывным характером, — насмешливо пояснил светлый. — Она была уверена, что ее призвание — боевая магия, а слово «замужество» считала ругательством. Тогда эль Алтору понадобилась вся его выдержка, и не удивлюсь, если пришлось немного занять терпения по знакомым.

— Он влюбился с первого взгляда? — озадаченно уточнила я.

— Тут только он сам может ответить, — развел руками Бельфенор. — Нам тогда было весело наблюдать за этим со стороны, а подоплекой никто не интересовался. Но, насколько знаю, поиски близкого круга для менталистов — это отдельный весьма болезненный вопрос. Очень трудно найти тех, с кем рядом им комфортно безо всяких оговорок, да еще на протяжении долгого времени, поэтому они часто живут затворниками и очень одиноки. А куда мы идем?

— В госпиталь. Надо осмотреть этого юного героя и хоть штаны ему сменить, пока они не рассыпались от ветхости прямо на нем.

— Я ничего не возьму у диких, — упрямо сверкнул на меня глазами Инталор, до сих пор слушавший сплетни про собственного старшего родственника едва не с открытым ртом.

— Тебе даром никто и не предлагает. Думаю, твой дед вполне сумеет компенсировать наши расходы. Такое положение вещей тебя устроит? — уточнила я. Мальчик бросил задумчивый взгляд на Феля и медленно кивнул, а я не удержалась от вздоха. — Какой, однако, горячий, принципиальный и гордый юноша. Кого-то он мне напоминает, — иронично заметила, бросив насмешливый взгляд на стихийника.

— Тебя саму? — уточнил он, вопросительно вскинув брови, а я смешалась и не нашлась с ответом. Намекала-то, конечно, на самого огненного мага, но… если вдуматься, он оказался совершенно прав.

И вновь мелькнула предательская мысль, что не так уж сильно мы отличаемся, во всяком случае — именно я и этот конкретный эльф.

— Эль Бельфенор, а расскажите еще о дедушке, — нарушил повисшую тишину мальчик, и дальше мы шли под мерный монолог светлого, изредка прерывающийся вопросами Инталора.

Мрачные мысли, отогнанные оживленной беседой, вновь вернулись. Наблюдая за разговором этих двоих, я с грустью думала, что стихийник, наверное, был очень хорошим отцом. Терпеливым, рассудительным, надежным. Не тем, кто становится для своих детей лучшим другом и товарищем по играм, но тем, к кому можно прийти за советом. Кто поддержит — но постарается научить самостоятельности, не решая за ребенка его проблемы. А при необходимости призовет к порядку, и наказание наверняка окажется справедливым.

За этот интерес было по-прежнему стыдно, но вопрос, что случилось с его сыном, меня все равно терзал. Не похоже, что он погиб на войне, иначе отношение стихийника к нам всем было бы совсем другим, в нем скопилась бы концентрированная слепая ненависть, а не усталая брезгливость. Наверное, это случилось много раньше. Несчастный случай? Какая-то болезнь из тех, которые, хоть и редко, но забирали даже Перворожденных? Он умер ребенком возраста Инталора или старше? Или, напротив, совсем крохой?

Низкое, недостойное любопытство, желание сунуть нос в чужую личную жизнь раздражало, выводило из себя, но ничего поделать с собой я не могла. Бельфенор… цеплял. О нем невозможно было не думать, его невозможно было не замечать. Ледяной, потрясающе сдержанный на первый взгляд — на второй он представал тем бушующим первородным пламенем, что составляло его силу. Безразличие к чужим жизням умудрялось сочетаться в нем с честью и благородством, заносчивость граничила с легкой, удивительно живой и искренней улыбкой. Он представал настолько разным, что казалось — внутри заперто существенно больше одной личности, потому что тот эльф, что вел меня вечером в танце и на чьей груди я проснулась утром, совсем не походил ни на того, которого я встретила у портала, ни на того, в которого когда-то целилась из винтовки. И ни один из них не напоминал рассудительного разумного мужчину, который сейчас рассказывал мальчику о его ближайшем живом родственнике.

Грани сложного кристалла или, скорее, кусочки рассыпанной мозаики, которые никак не хотели складываться в цельный образ, а собрать его хотелось уже почти нестерпимо. Собрать и все-таки понять, какие именно эмоции вызывает у меня этот эльф? То его хотелось убить, то я задыхалась от отвращения к нему, то замирала от восторга, то сердце сжималось от сочувствия… Стоило уже остановиться на чем-то одном. Желательно — на равнодушии, потому что от него меньше всего проблем.