Кость Войны - Корнилов Антон (бесплатная библиотека электронных книг txt) 📗
«Надо бы окликнуть его, – подумал Ловец. – Пусть умрет как мужчина… Да дьявол меня раздери, о чем я беспокоюсь? Этот ублюдок не стал бы колебаться ни мгновения, окажись он на моем месте. Хватит! Излишняя мягкотелость никогда не приводила к добру…»
Берт двинулся вперед, отводя меч для одного-единственного точного удара – в левую сторону груди, между пятым и шестым ребром…
И, когда рука Ловца уже начала ускоряющееся движение, за спиной его со звучным шорохом сгустилась Тьма.
Будто стальными тисками сжало плечи Берта. Меч, отлетев в сторону, лязгнул о каменный пол. Ловец закричал, когда крепкие зубы впились ему в шею, а кровь из-под разорванной кожи брызнула на покрытые паутиной стены дворцового коридора…
В чем же была ошибка? Ведь он сделал все, как нужно… Тайное хранилище должно быть в библиотеке дворца Аниса, где же еще?! Эолле Хохотун, как не хватает сейчас твоего совета!.. Но ничего, он и сам справится, без Эолле. Главное – не прекращать поисков… Короткий отдых – и снова за работу. В конце концов Кость Войны будет его…
Резкий, переполненный болью вскрик вырвал Сета из угрюмой задумчивости.
Альберт Гендер!
Поймав взглядом лицо Ловца, Сет отшатнулся к стене, одновременно выхватывая нож. Но уже через секунду, Сет с облегчением расхохотался, опустив оружие.
Гендер хрипел, закатывая глаза, бестолково всплескивая безоружными руками. Он оседал на пол, а его плечи трещали от хватки костлявых рук, с которых лохмотьями свисала грязная одежда и гнилая плоть. Лохматая голова с огромным лбом, на котором расплылось похожее на осьминога зеленое пятно, раскачивалась над искривленной шеей Ловца, мертвые зубы терзали брызгающую кровью живую плоть.
«Голован, – припомнил Сет. – Кажется, этого мертвеца когда-то звали – Голован…»
Берт, увлекаемый тяжестью повисшего на нем мертвого, рухнул на пол.
Сет с ножом в руках осторожно приблизился к двум переплетенным телам, заскользил вокруг них, ожидая удобного момента для удара, но вдруг опустил нож. И снова рассмеялся.
Положение Ловца безнадежно. Даровать ему легкую смерть? Ну уж нет… Пусть подыхает в муках, пусть побьется упрямой башкой о каменные плиты, торопя спасительное небытие…
Сет пошел дальше, путем, которым ходил уже не раз. Очень скоро солнечные лучи ударили ему в глаза. Он поморщился и поглубже спрятал лицо в капюшон, успев, впрочем, заметить Ургольда, ожидающего у подножия широкой лестницы, ведущей к воротам дворца. Невольно Сет огляделся из-под капюшона – нет ли еще кого из наемников поблизости. Нет… Ургольд был один.
Что-то в последнее время совсем испортились у него отношения с воинами. Северяне – тех еще держал в узде Ургольд, а вот руимские оборванцы окончательно распустились. Даже не пытаясь заниматься чем-либо полезным, они целыми днями шлялись по развалинам или храпели где-нибудь в тени под камнями, а ночами собирались вокруг костров и, боязливо оглядываясь на белеющий в темноте дворец, до утра вели разговоры, смысл которых неизменно сводился к одному и тому же: они, хоть люди и конченые, но все же бога боятся, а то, что творится в здешних пределах… не человеческое это… Лучше уж в городскую тюрьму на гнилой соломе бока пролеживать, чем сюда, – с одной стороны кровожадные людоеды, а с другой – мертвецы, грызущие живым глотки… Пора рвать когти отсюда, братцы!.. Впрочем, и сам Ургольд уже дважды подходил к Сету справляться – скоро ли господин изволит двинуться в обратный путь?
– Чего тебе? – буркнул Сет, пряча и руки под одежду, чтобы раскаленное солнце не жгло белую кожу.
– Позвольте говорить, господин… – поклонился северянин.
– Говори, только поскорее. Я устал и проголодался.
– Лазутчика поймали, господин!
– Одного из диких? Не приставай ко мне с такими пустяками. Перережьте ему глотку и вышвырните прочь.
– Вовсе не дикого, господин. Бабу.
– Что? Какую еще бабу? Одну из местных красоток? Так отдай ее портовой шпане… если сам еще не попользовался.
– То-то и оно, господин. Не из тутошних она. Одета, как городские люди в Метрополии одеваются, а уж говорит-то – получше меня. Как бы не из благородных даже… Такая… волосы – что твой огонь, на солнце аж в глазах от них рябит…
– Глупости городишь, – отрезал Сет. – Откуда здесь может быть… Постой-ка! Постой… Приведи ее ко мне. Быстро.
Ургольд, снова поклонившись, скрылся между камнями, а Сет, поднявшись по лестнице, уселся на пороге дворцовых врат в тени фронтона. «Неужели?.. – думал, посмеиваясь, Сет. – Удача, кажется, начинает возвращаться ко мне. Сначала я имел честь наблюдать кончину ненавистного Ловца, а теперь мне в руки попалась его красотка… Должно быть, та самая, которая таскала на шее знак Аниса… Вот ведь куда забралась вслед за любимым…»
Ургольд вернулся скоро. С ним был еще один северянин – ражий детина, без кольчуги, в одной только длинной пропотевшей нательной рубахе, без штанов, но подпоясанный мечом. Этот детина, на татуированной физиономии которого багровели четыре глубоких продольных ссадины, фырча и шмыгая носом, волоком волок по земле связанную девушку с растрепанными рыжими волосами. Дотащив до ступенек, швырнул ее на лестницу, как мешок, и отошел, потирая исцарапанное лицо.
– Вот оно дело какое… – неловко усмехаясь, пояснил Ургольд, – пока я вас ждал, ребята хотели немного того… поиграться… А она, вишь… прямо как кошка.
– Чуть глаза не лишила, – пробасил пострадавший северянин.
– Поднимите, – приказал Сет.
Рыжеволосую втащили по ступеням к его ногам. Сет наклонился вперед, откинул волосы с лица девушки и… едва успел отдернуть руку.
– Кусается! – констатировал детина. – Я ж говорю! Гадина! Зубы ей вышибить!
– Пошел вон, – негромко проговорил Сет, не сводя глаз с бледного лица рыжеволосой. – И ты пошел… Уходите…
Наемники, удивленно переглянувшись, ретировались.
Сет смотрел на лежащую у его ног. Пыль, покрывавшая одежду, не могла скрыть идеально точеных изгибов юной фигуры. И лицо, пусть смертельно бледное и искаженное ненавистью, показалось ему удивительно красивым. Сет смотрел на рыжеволосую, и странное, никогда раньше не веданное чувство постепенно завладевало всем его существом.
«Это даже хорошо, что она ненавидит меня, – проносились в его голове быстрые мысли, – хорошо… чем сильнее она меня ненавидит, тем лучше… Все равно она будет моей, чего бы это ни стоило ни мне, ни ей…»
Созерцание рыжеволосой, лежащей в пыли у его ног, дрожь ее губ, с которых слетали неслышные проклятья, рождало в груди Сета отчетливое понимание перемен, произошедших с ним самим. Он уже далеко не тот, что был раньше. Он стоит на пороге чего-то сверхъестественно удивительного. Скоро, очень скоро, ему будет подвластен весь мир. Весь этот мир! Он сначала насладится его ненавистью, а потом – его болью и страданием. Весь мир падет перед ним! И первой покорится вот эта женщина…
Сет словно очнулся, с удивлением озираясь. Что это были за мысли? Будто не в его голове они родились, а пришли откуда-то извне… Что это?
Он опустил глаза и вздрогнул, увидев девушку.
– Ты внучка старины Франка? – почему-то шепотом спросил Сет.
В ответ рыжеволосая плюнула.
Сет рассмеялся, стирая плевок с капюшона. Момент пробуждения оказался недолог. Новое, поселившееся в нем, вновь – уже крепко-накрепко – вошло в его разум. Неосознанным движением он вытащил руки из-под одежды и сцепил на груди в замок.
– Альберт разрежет тебя на части! – дернувшись, придушенно выговорила девушка. – Ты знаешь Альберта Гендера, Ловца Теней из Карвада? Он прикончит тебя! Но прежде чем сделать это, он отдаст тебя мне… И тогда тебе будет не до смеха, урод!
– Альберта Гендера больше нет, – сказал Сет. – Можешь забыть об Альберте Гендере. Впрочем, можешь хранить о нем светлую память. Как хочешь. Мне все равно…
Тот, кого при жизни звали Голованом, портовым головорезом из Руима, урча и облизываясь, отполз от бездыханного тела, из разорванной шейной артерии которого кровь уже не хлестала тугой струей, а выплескивалась слабыми толчками. Тело Голована не требовало пищи, поэтому он равнодушным взглядом тусклых мертвых глаз окинул свою добычу, поднялся и, загребая ногами, пошел прочь – во мглу безмолвных дворцовых коридоров. Тьма приняла его в себя, Тьма накрыла плотным пологом Альберта Гендера, Ловца Теней из Карвада, Тьма нависла над колеблющимся пламенем догорающего факела. Пройдет время, Тьма поглотит и пламя.
