На единорогах не пашут (СИ) - Ледащёв Александр (книги регистрация онлайн .TXT) 📗
— Дини Ши… Он, все-таки, нашел свой путь и вышел. — Белоглазый говорил негромко, но его слышали все, кто бежал на помощь Рори.
Но Рори не сел на коня. Он что-то негромко, неслышно сказал предводителю всадников и тот, кивнув, отъехал, вместе с заводным конем. И кавалькада всадников тронулась своим путем. А Рори Осенняя Ночь продолжал жадно всматриваться во внезапно заклубившийся перед ним туман.
— Ланон Ши… — Негромко отметил Белоглазый. Они видели, как Рори низко поклонился Ланон Ши, ответившей ему тем же и с тем исчезнувшей.
— Дини Ши, который не поехал со своими братьями и Дини Ши, который отказался разделить Бессмертие с Ланон Ши. Что еще ждет нас сегодня? — Это спросил Фир Дарриг.
— Вот я и нашел себя… Вот я и понял, что же на самом деле влекло меня сюда… Золотой поток листвы на деревьях Эльфийского Нагорья… Осеннее Солнце над Холмами… Тоска, по следам которой можно гнаться всю жизнь… Или все бессмертие. И для этого не надо ехать непременно на великолепном вороном жеребце, в окружении своих братьев… Моя тоска да пребудет со мной — ибо я могу выбрать свой путь сейчас. Я останусь тут, на Эльфийском Нагорье, хоть Бродячим Огоньком… Я знаю, по следам чего я пойду…
За спиной Рори Осенняя Ночь раздалось негромкое: «Стоит ли обрекать себя на такое бессмертие, Рори-Чужак?»
Рори обернулся… Да, слух Дини Ши, который видел в предмете вечной погони не утраченное всесилье его народа, а любовь этого, только еще обещающего стать светлым маячком Эльфийского Нагорья, не обманул его. Девочка, становящаяся на глазах девушкой и только потом той Хельгой О'Рул, которую знало Нагорье. Тем, Рыжим в Медь, Чудом Рори-Чужака.
— Рори неспешно шагнул к ней:» Ты пришла проститься со мной, мой эльф, моя жена, моя Хельга?»
«Нет, Рори. Я уже выросла и знаю теперь кто ты. Ты больше, чем Дини Ши, который преследует свою прекрасную цель, свою величественную цель, свою Память о великом времени… Нет, Рори, я пришла не проститься. Я пришла за тобой».
— И тогда лепрекон Рон Зеркало громко, навзрыд, заплакал[46].
Государыня Дорога
1
Телега поскрипывала на ухабах, петляла на каменистых тропах… Человек в колодках, с грязной тряпкой поверх рубленой раны правого плеча, смотрел в небо. Он не хотел смотреть по сторонам. Не хотел видеть землю, которой его лишили, пленив. Судя по черным синякам под глазами и белому лицу, судя по непроизвольной дрожи пальцев, было видно, что рана его, покрытая тряпкой не одна. Еще один тяжелый удар пришелся ему в голову. Телега остановилась, стих мерный топот сотен ног, весь день неотступно преследовавший слух человека в колодках. В самом деле, небо над ним уже начинало темнеть… Еще немного — и оно станет черным, как пряди волос…
О ком думал пленник? О чем вспоминал, о чем жалел? О чем может вообще жалеть сила, угодившая в дурацкий капкан? Неистовство — удел глупцов. Пленник им не был. Он не переставал надеться. И не переставал обдумывать, как передать пленившим его воинам Хелла и оборотням Радмарта последнее «прости».
— Что скажешь теперь, падаль? — спросил его оборотень, легко вскочивший на телегу и приготовившийся скинуть пленника, вместе с колодками.
— Что можно сказать научившемуся болтать псу? — негромко, но четко сказал пленник.
— Эти слова дорогого стоят, — усмехнулся волколак. — Примерно… Нет, даже и примерно не скажу. Но это вот — в задаток, — и сапог с силой ударил пленника в живот. Из прокушенной губы побежала по подбородку прерывистым ручейком кровь. Оборотень зло хекнул и легко скинул пленного на землю — весил тот явно не очень много и не отличался могучей статью. От удара пленный потерял сознание. Оборотень подхватил его под мышки и поволок к горевшему костерку.
У трещавшего с аппетитом сыроватыми ветками костра сидел башнеподобный герцог Хелла, его Советующий и Радмарт, державшийся подветренной стороны и сидевший от огня дальше своих собеседников.
Хелла смотрел в огонь — втянув голову в могучие, облитые кольчугой, плечи. Крупнозвенная кольчуга казалась на нем шелком — так велик и могуч герцог Хелла. Но лицо его — еще недавно лицо сильного, волевого человека, склонного, быть может, к необдуманным поступкам, — теперь словно расслоилось. Из-под ставшего маской лица порывистого здоровяка, любящего жизнь и ее радости, смотрело жестокое лицо убийцы. А оно в свою очередь сменялось лицом испуганного, больного, потерявшего что-то дорогое — может, память — человека.
Перемены в Хелла видели оба собеседника — и Советующий, и Радмарт. Но Советующий был вынужден бороться с этим — словами, наговорами, травами — под видом простой заботы о здоровье повелителя, он, не насторожив Хелла, должен был спасать его рассудок — речь шла уже не о пустяках. Хелла затеял что-то странное, позвав оборотней с Северных Топей — при этом совершенно неожиданно, безо всякого Совета — просто изъявил свою волю и скоро уже мчался на Северные Топи приговоренный к смерти преступник. Оттуда он вернулся бы свободным, искупившим вину человеком — но что-то пошло не так, и он не вернулся. А одним теплым вечером пришли оборотни во главе с Радмартом.
Перемены видел и Радмарт — не им ли он улыбался, как улыбаются знакомым, пусть хоть даже и опасным знакомым? Как встреченным неожиданно зловещим союзникам, которым просто радуешься — если не боишься. Радмарт не боялся. И оттого темные, почти черные губы оборотня подрагивали судорогой.
— Что пленник? — спросил Хелла внезапно. Так задают самому себе вопрос, вслух, убеждаясь в собственной реальности.
— Привести? — не обратил внимания на интонацию Советующий и поднял было руку, чтобы подозвать стоящего поодаль слугу.
— Нет, — неоправданно резко отрезал Хелла и тем же тоном обратился к Радмарту: «Отчего ты бросил преследовать Дорогу? Отчего не убил?»
— Проще и разумнее раздавить змею вместе с выводком, чем оставить гадючьи яйца зреть в тепле и покое, убив только саму змею, — спокойно ответил Радмарт. — Мы накроем и войско Дороги, и бежавших от нас. Накроем всех, на кого он бы еще мог надеяться. Тогда Договор вступит в силу, герцог Хелла.
— Герцоги рода Хелла не страдают скверной памятью, оборотень! — сурово ответил Хелла. Советующий озабоченно покосился на правителя. Радмарт же дернул верхней губой и опустил желтые глаза.
— Не все, что я говорю, говорю только я. Моими устами говорит Глава Северных Топей, государь Хелла, — сказал он, помолчав. Хелла никак не ответил на это, и Советующий сказал вместо него:
— Радмарт, герцог помнит, с кем он говорит и с кем связан через тебя. Нет нужды утомлять герцога повторением очевидного.
— Прекрасно. Завтра к полудню мы будем в пределах Замка Совы. Там дивное местечко для резни. Некуда скрыться — замкнутое скалами поле и Замок на скале. Не думаю, что он может вместить всех беглецов. Многие достанутся нам легко. Мне непонятно только, отчего Дорога не устроил нам ни единой засады, ни единого камнепада, пока мог? В его условиях это было бы мудро.
— Спроси его сам, Радмарт, — ответил Хелла величественно. Чересчур величественно, чтобы это было необходимым.
— Мне не до разговоров с Дорогой, герцог Хелла. От меня он может ждать только смерти, — и я не думаю, что она будет легкой!
— Как бы то ни было, если лазутчики ничего не напутали, то завтра мы будем стоять на пороге его Замка Совы. На поляне, — веско сказал Хелла.
— Странно мне, что тенгу, которые не жалуют чужих, позволили и Дороге, и его сброду мало того, что пройти — так еще и отстроиться тут — я говорю про сам Замок, который они позволили построить предкам Дороги, — негромко сказал Радмарт. — Что такого особенного в роде Вейа?
— Род Вейа очень древний, Радмарт. Возможно, там бурлят крови тех, кому не в силах отказать ни духи гор, ни тенгу, ни Ямамба, ни тролли — никто. — сказал Советующий.
— Да, должно быть. Странно то, что наследник Вейа, Дорога, перешел к нам, а не родился здесь, или не пришел, скажем, из каких-нибудь здешних земель, пусть даже очень далеких…
