На единорогах не пашут (СИ) - Ледащёв Александр (книги регистрация онлайн .TXT) 📗
— Видимо, Вейа вырождаются. Если последыша пришлось выдернуть из соседнего мира, — громко сказал Хелла и рассмеялся. Радмарт опустил голову и прищурил в издевательской усмешке желтые глаза. Советующий же думал о чем-то своем.
А костер с аппетитом хрустел сыроватыми ветками.
Пленник же валялся в своих колодках в лагере оборотней. Понимая и принимая, что сбежать сегодня ему не удастся, а завтра бежать уже поздно. Завтра они уже будут на месте.
2
— Что говорят наши лазутчики? — спросил я у старшего над гарнизоном Замка Совы. Можно сказать, теперь моей правой руки, после смерти Грута. Именно он принимал здесь беженцев, пока меня не было, устраивал их, готовился к обороне замка — и во всем этом, надо признаться, преуспел. Он даже успел разбить самостоятельно беженцев на сотни — что было нетрудно, однако. Многие из них умели сражаться, а уж хотели этого почти все. Даже бабы и малые дети. Мой приезд встретили таким ревом, что я подумал об обвале… Ночь я просидел в Замке — вместе с начальником гарнизона, пытаясь предугадать ход мыслей Хелла и вырабатывая свой план. Мне вспомнились слова Белоглазого в Доме Великих Сов. «Хелла под заклятием, — спокойно сказал он. — Уверен в этом также, как если бы сам его накладывал. Отсюда эти странные поступки — завоевание пустых земель — а какие еще могут быть земли после того, как по ним прошли оборотни, сожжение замка Вейа и погоня за самим Дорогой, с приказом не брать его живым. Хелла не придется насладиться объединением и долгим правлением в двух майоратах, превращенных в один. Да, это будет один майорат — волков — оборотней Северных Топей, под правлением их вожака. Именно так. Это их мастера стараются замазать всем глаза, их мастера внушили Хелла воспользоваться правом государя приглашать любых союзников, это их мастера делают вид, что оборотни пришли только по просьбе Хелла. Чушь».
И что может быть в голове у безумного Хелла? Или, правильнее спросить, что в голове у его Советующего? Или Радмарта? Или вожака оборотней на Северных Топях, а?
Утро большого облегчения не принесло. Наворопники показали, что весь счет войск Хелла вышел примерно на десять тысяч мечей. Из которых тысяча — оборотни Радмарта. Потрепали их изрядно, нечего сказать, изрядно. Это учитывая то, что общего сопротивления не было — просто захваченные врасплох или не успевшие сбежать селищенцы и городищенцы, брали посильную дань. Как могли.
Наш счет вышел на семь тысяч мечей. Окажись у меня тогда, при штурме родового замка, время — не пришлось бы бегать по майорату, обрекая на смерть своих подданных. Майорат Вейа был бы готов выставить ничуть не меньше воинов — а теперь, после первого удара Хелла и нашего отступления, условия старались диктовать они. Я приказал, как только приехал, забрать в замок всех баб и детей, стариков и хворых — чтобы их не было видно от входа в долину.
Булькала вода, грелось масло, нагревалась смола. Жужжали точила, слышался по всему замку скрип натягиваемых тетив, постукивали древки копий и сулиц, охапками разносились стрелы, у камнеметов расположились стрелки. Драли чистые тряпки, варили зелья, травники просто сбивались с ног. Готовили подстилки для раненых.
Мирились, прощали обиды и прощались.
Отойдя на тысячу шагов от входа в ущелье, надрывались мои люди, копая длинные, глубокие ямы, убивая дно в них обломками копий, ненужными, поломанными мечами, просто заостренными кольями — неважно, сколько воинов Хелла и Радмарта влетит в них — нам надо было как можно сильнее сократить разницу в мечах. Любой ценой. Чуть дальше — для тех, кого минует кол на дне ямы, заливали поле варом — он вспыхнет, когда придет время. И еще…
Это был очень лукавый приказ. Коварный приказ Дороги. «Я жду любого, кто в состоянии натянуть тетиву, отличает стрелу от меча, или в состоянии спустить крючок самострела. И не боится умереть».
Лукавый приказ. Через несколько минут, помимо воинов и вооруженных захребетников, помимо основного войска Дороги, перед ним стояло около восьмисот детей, девок, отроков, стариков, баб и прочих, кому не было завтра места в сече. Вот тут-то и наступила основная трудность: умереть не боялся никто, но вот натянуть тетиву…
Отобрать удалось около четырехсот человек. Они тут же, по ночной заре, ушли — под предводительством десятка опытных воинов. Они засядут почти над входом в долину — в скалах. Детям — отрокам и отроковицам — проще оседлать скальные седла, проще спрятаться, но труднее ждать и сделать все вовремя. Поэтому с ними ушли матерые рубаки, способные сами справится с командованием и не нуждавшиеся в понукании.
«От вас требуется одно — стрелять. Стрелять без перерыва, когда придет ваш срок. Ваша главная цель — оборотни Радмарта. Убивайте их. Только их. Остальных — только если она полезут к вам, на скалы. Убейте как можно больше серошкурых. Усейте ими поле, стрелки герцога Дороги. Но помните — того, кто покажет, что он в самом деле, дите — неповиновением, торопливостью или страхом, я прикажу казнить после боя. Во всем слушайтесь старших — ваших полусотников. Идите и да пребудет с вами удача».
Спустить тетиву может каждый из них. Оборотней около тысячи, может, тысяча с небольшим — четыреста попаданий — хорошая работа. А если больше? Об этом можно только мечтать. Когда оборотни поймут, в чем дело, на скалы бросятся все. После этого про стрелков можно забыть. Но если все пойдет, как я хочу — то оборотням и воинам Хелла будет не до них — им надо будет, как можно скорее, выйти из-под обстрела и встречать войско, которое побежит от замка на них — с тяжелой пехотой во главе и с сотней всадников. С сотней и еще одним — мной. Больше нам не на что надеяться. Обстрел с тыла, атака, ловчие ямы, вар на поле и сшибка, а там уж, как получится. Так как придется оставить часть войска в замке — чтобы было, куда отступить, если придется и если останется, кому.
Меня беспокоили волки Радмарта. И почему-то то и дело всплывала оборотниха, крутящаяся в родовых муках. И то, что она родила Радмарту еще одного воина. Я не жалел, что не убил ее, не хотел вернуться в тот момент и все же убить, но воспоминание о ней не оставляло меня. Чаще этого я думал лишь об оборотнях Радмарта. Для старших нужно особое оружие. Но старший там только Радмарт. И еще — меня жгло воспоминание об убитом ни за что Фир Дарриге — благородном, маленьком сиде в красной курточке, который так хотел поселиться в моем погребе… Я не сгоряча посулил натянуть десять барабанов шкурами волков Радмарта — я натяну их, даже если барабанить придется мне одному. Во все десять.
— В общем, так, — подвел я общую черту, когда работы были завершены, воины накормлены и отошли ко сну, заняли позицию лучники и ко мне в комнату пришли их сотники, десятники, старосты — все, кто распоряжался ими, под водительством начальника гарнизона. — Как только последний обозник войдет в долину — вы — я кивнул главе стрелков, сидевших над входом в долину — начинаете бить. Залпами. Не останавливаясь. Быстро вас оттуда не снять. Заставьте их досыта нажраться ваших стрел и болтов. Не спускайтесь вниз до моего приказа — или пока Замок Совы не загорится, побежденный. В долине вас просто перережут. На скалах от вас куда больше проку. Вы, — я указал на главу тяжелой пехоты, — бежите за мной. За конницей. Строем. Клином. Свиной головой. Больше крика, больше грома — нам надо если не напугать, то приободрить Хелла и Радмарта — хотя, после стрел в зад, бодрости будет хоть отбавляй. За ними пойдете вы — я кивнул сотникам легковооруженных воинов. Странно, что они просто не сели у долины осадой. Там было бы безопаснее ждать, пока голод не выкурит нас из долины. Не сглазить бы, но похоже, что они настроены все сделать быстро. То, что Хелла спятил — понятно. Но что с головой Радмарта? Ненависть к людям затмила его разум? А Советующий? Неужели они не понимают, что мы просто вынудим их сражаться, — подымаясь вверх по долине — если они не хотят попасть под молот, будучи прижаты к скалам? Кстати, это мы и должны сделать в конце — загнать их снова под стрелы и раздавить о скалы тех, кто останется. Радмарт и Хелла, думаю, будут искать моей головы сами. Ничего. Я буду рад повидаться с обоими. Я не настаиваю на пленении кого-то из них, или их воинов. Ни к чему. Надо раз и навсегда отучить соседей думать о майорате Вейа как-то иначе, нежели как о строгом соседе. Конница идет луком — обращенным в долину. Того, кто осмелится сломать строй или обогнать меня, я повешу на воротах за детородный уд. Когда они будут здесь? — я спрашивал молчаливого наворопника.
