Дракон должен умереть. Книга III (СИ) - Лейпек Дин (книги .TXT) 📗
«Почему трон один? — подумала она, подходя чуть ближе, чтобы разглядеть резьбу на спинке. — Разве их не должно быть два — для короля и королевы?»
— Клара?
Она резко обернулась.
Он шел к ней через весь зал — и ей стало не по себе. Его движения не были движениями человека — хотя она и не могла бы сказать, в чем заключалась разница. В плавности? Скорости? Точности? Он остановился перед ней. Клара видела его лицо — похожее на Генри, но слишком красивое, слишком правильное, слишком спокойное.
И глаза. Бесконечные, светящиеся ровным перламутровым светом.
— Что ты здесь делаешь? — спросил он мягко — и совершенно равнодушно.
Она не могла ответить. Ее сковало странное оцепенение — как будто она была птицей, встретившей взгляд змеи.
«А есть ли родство между драконами и змеями?..» — пронеслось в голове.
— Я... — начала Клара с трудом. — Я живу теперь рядом. В Уолл-энде. Открыла гостиницу. И подумала тебя увидеть...
— Я очень рад, — ответил он так же равнодушно.
Клара поежилась. Он вежливо смотрел на нее, ожидая, когда она скажет что-то еще.
Но у нее больше не было слов.
— Прости, — пробормотала она, — наверное, мне нужно идти... У тебя должна быть куча дел.
— Как пожелаешь, — кивнул он.
Она стояла, не зная, нужно ли ей приседать перед ним в поклоне. Она уже не сделала это во время приветствия.
— До свидания, Клара, — сказал он спокойно — и ушел.
Клара снова осталась в пустом зале. Стало совсем темно.
Она не знала, сколько так простояла — но наконец дверь скрипнула, и в зал вошла королева.
— Госпожа Бринн? — спросила она, подходя ближе. Клара наблюдала, как та подходит, медленно и неуверенно, и с каждым шагом королевы внутри жгло все сильнее, скручивало, резало, горело — и наконец вспыхнуло такой безумной ненавистью, что у Клары закружилась голова от ярости, которая ее охватила. Ей хотелось наброситься на королеву, расцарапать ее лицо — нет, разодрать на части, убить, уничтожить...
Королева остановилась, внимательно глядя на нее.
— Ничего не получилось, — королева не спрашивала.
Клара покачала головой и глубоко вздохнула, пытаясь унять внезапное безумие. Королева продолжала наблюдать за ней.
— Госпожа Бринн, — сказала королева еле слышно. — Поверьте... Вы не можете ненавидеть меня сильнее, чем я ненавижу себя.
Клара сомневалась в этом. Она поклонилась, так глубоко, как умела, очень надеясь, что королева не станет ее задерживать.
В гостиницу Клара вернулась к ночи. Ее встретила встревоженная горничная:
— Госпожа Бринн! У нас хочет остановиться важный господин! А лучший номер уже занят этим... Кормаком или как его...
— А дальний на втором этаже?
— Но ведь он меньше... А господин такой важный...
Клара устало вздохнула.
— Где он, этот важный господин?
— В «цветочной».
Клара кивнула и пошла в гостиную, где вчера принимала королеву. Важный господин сидел в том же кресле, только выглядел куда живее.
И куда более знакомым.
— Клара? — изумленно воскликнул барон Денвер, поднимаясь к ней навстречу. — Что ты здесь делаешь?!
Клара села во второе кресло и спрятала лицо в руках.
— У меня нет подходящей комнаты для тебя, — сказала она, не поднимая головы.
— У тебя? Это что, твоя гостиница?
— Представь себе такую странность, — пробормотала она с легкой издевкой.
Барон молчал.
— Клара, — наконец позвал он. — У тебя все в порядке?
Она выпрямилась и посмотрела на него. Он тоже постарел — в волосах проступила седина, из лица исчезла мальчишеская веселость. И Клара, впервые в жизни наплевав на целесообразность, здравый смысл, деловую этику и гордость, честно ответила:
— Нет. У меня не все в порядке.
Он смотрел на нее с тревогой и участием. Сделал шаг вперед и протянул руку.
И Клара вдруг почувствовала, что ей уже стало лучше.
Ненамного. Но лучше.
***
— Приказ о смертной казни?
— Да. Я думал, что вы захотите об этом знать.
— И он ничем не объяснил это внезапное решение?
— Нет.
— Хорошо, Бертрам. Я поговорю с ним.
— Благодарю, моя королева.
***
Она входила в кабинет с опаской. В последнее время Джоан почти не виделась с Генри — точнее, с тем, кого все так называли. Она сделала все, чтобы видеть его как можно меньше. Джоан присутствовала на всех официальных приемах, потому что того требовал этикет, но все остальное время проводила в приемной королевы — или в библиотеке.
Генри больше там не появлялся.
Генри больше не существовало.
Но был тот, кто подписал смертный приговор Уорсингтону. Без суда, без доказательства вины. Конечно, он мог его подписать. Он был королем. Но Джоан до сих пор считала, что необдуманных действий он совершать не будет.
Она вошла в кабинет, где было совершенно темно, и усмехнулась про себя — слугам не пришлось ничего менять. Привычки нового короля ничем не отличались от привычек королевы.
— Здравствуй, — раздалось из-за стола.
Она смогла разглядеть его — черную фигуру, еле заметную на фоне стены.
— Почему ты вынес смертный приговор Уорсингтону? — спросила она, осторожно подходя ближе.
— Потому что он должен умереть.
Джоан вздрогнула. Он произнес это совершенно уверенно, спокойно — так, что даже она на краткое мгновение поверила, что так и должно быть. Джоан затрясла головой.
— С чего ты это взял?
— Потому что я знаю это, — произнесла черная тень — и его слова надавили на нее неизбежной ясностью истины, безусловным значением...
Джоан попятилась к выходу. Нащупала ручку, выскочила наружу, захлопнула за собой дверь. Долго тяжело дышала.
«Днем, — подумала она. — В следующий раз, если мне вздумается с ним говорить, я буду делать это днем».
***
Джоан не была уверена, что поступает правильно. Но бессонная ночь убедила ее, что оставить все, как есть, она не может. Ей нужно было поговорить с Уорсингтоном до казни. Разобраться, в чем дело. Раз дракон ничего не хотел ей рассказывать.
Она сообщил о своем намерении Бертраму. Он, неожиданно, одобрил. Хотел пойти с ней — но Джоан отказалась. Она знала, что им двоим Уорсингтон точно ничего не расскажет.
Бывшего первого лорда держали в замковой тюрьме, в самой роскошной камере — жесткая кровать у одной стены да маленький столик, спрятанный от двери за толстым столбом. Когда Джоан вошла, Уорсингтон сидел, ссутулившись, на кровати. При виде королевы он лишь нахмурился и тут же отвел взгляд.
— Добрый день, — вежливо поздоровалась Джоан. Дверь за ее спиной с грохотом захлопнулась.
Уорсингтон мрачно смотрел на нее.
— Я хотела поговорить с вами, — Джоан подошла к маленькому табурету у стола — больше сесть было негде. Лицо Уорсингтона, осунувшееся, морщинистое, хорошо сочеталось с каменной неуклюжестью столба, наполовину скрывавшего его.
— Я хочу уговорить короля отменить приговор, — продолжила Джоан. Глаза бывшего первого лорда слегка ожили. — Но для этого мне нужно разобраться самой, что к чему.
Лязгнул замок — видно, в комнату вошел один из стражников.
— В чем дело? — недовольно спросила Джоан, оборачиваясь. Уорсингтон снова помрачнел. Стражник вышел из-за столба.
Джоан громко вздохнула. Вскочила, сама не зная зачем.
— Тише, сестрица, — прошелестел Джон. — Ты же знаешь — здесь все равно кричать бесполезно. Слишком толстые стены. Слишком толстые двери. Помнишь, я хотел подслушать, как пытали тех лотарских неудачников? Ничего ведь так и не услышал, — Джон грустно вздохнул.
— Как ты сюда попал? — Джоан не спускала глаз с рукояти меча, на которой лежали его тонкие пальцы.
Джон улыбнулся.
— Ключи, сестрица. У каждого короля они есть, помнишь? Ключи от всех дверей. А ведь я был королем. И не забыл прихватить их с собой в могилу.
Он шагнул вперед, и она невольно отступила, упершись бедром в угол стола. Уорсингтон быстро переводил взгляд с брата на сестру. Джон медленно вынул меч из ножен. Джоан задержала дыхание.
