Дракон должен умереть. Книга III (СИ) - Лейпек Дин (книги .TXT) 📗
Раньше ей нечего было бы бояться, даже безоружной. Она справилась бы с ним играючи. Но сейчас... Что она могла сейчас? Джоан не знала, что еще помнила из уроков Инкера — да и запомнила ли она тогда хоть что-то?
Джон отвел руку с мечом в сторону.
— Прости, сестрица. Но есть вещи, которые необходимо сделать. Теперь, когда я знаю правду.
Джоан украдкой вздохнула. Ну конечно. Ему стало известно, что она больше не дракон, что теперь ее легко можно убить. И он решил довести дело до конца лично. А дракона, настоящего дракона, рядом не было.
Но она не собиралась сдаваться так легко. Она попробует продержаться хоть сколько-то. Джоан сосредоточилась. А Джон между тем повернулся к кровати, шагнул к Уорсингтону — и коротким быстрым движением перерезал тому горло.
Она вскрикнула.
— Зачем?.. — начала Джоан — хотя уже догадалась. Свидетель. Джон убирал свидетеля. Сейчас он убьет ее — и уйдет, заперев за собой дверь. Когда кто-нибудь хватится ее? И кто? Кто-нибудь заметит, что она пропала? Стража, которая приносит еду узникам?
Джон опустил меч.
— Прости, — он обернулся к Джоан. — Надо было велеть тебе отвернуться. Хотя... Ты ведь достаточно от него натерпелась, чтобы иметь право увидеть его смерть?
— Натерпелась? — глухо повторила она.
— Да. Я наконец узнал обо всем, — голос Джона звучал удовлетворенно — как будто он и впрямь узнал что-то важное. Как будто перед ним не лежал труп человека, которого он только что хладнокровно зарезал.
— О чем ты узнал?.. — Джоан говорила с трудом, пытаясь не смотреть в сторону кровати.
— Как он преследовал тебя! Хотел убить! — Джон нетерпеливо тряхнул головой — как делал это в детстве, когда она чего-то не понимала.
— Уорсингтон преследовал меня?..
— Конечно! А ты думала, кто подсылал к тебе убийц?
Джоан посмотрела в бледное, нервное лицо своего брата.
— Ты.
Его глаза расширились.
— Я?
— Так они сказали... — Джоан вдруг поняла, что не помнит точных слов Вайля. Там было что-то про ее брата, про убийство отца... Говорил ли он, что ее брат отдал приказ?..
— Ты считала, что это я хотел тебя убить? — голос Джона дрожал, а глаза лихорадочно горели. — Тебя... убить?!
— Но ведь ты схватил Генри в Тенгейле! — не выдержала Джоан. Это-то он никак не мог свалить на Уорсингтона!
— Потому что я хотел, чтобы ты бросила его!
— Но для чего?!
Джоан яростно выдохнул.
— Для того, чтобы он не добрался до тебя! И не сделал того, что наш отец сделал с матерью!
— Что он сделал?..
— Убил ее!
Джоан в ужасе смотрела на брата.
— Но ведь она умерла...
— Родив тебя, — глухо докончил Джон, пристально глядя на нее.
И тогда Джоан наконец поняла.
— Ты не хотел, чтобы у меня были дети, — медленно проговорила она. Джон кивнул — и мягко, страшно улыбнулся.
— Я был, наверное, плохим братом. Но я должен был уберечь тебя от этого.
— Значит, отца ты тоже не убивал? — тихо спросила Джоан.
Джон покачал головой.
— Я не знал, что его убили. И долго не мог понять, что ты тогда имела в виду в замке.
Он обернулся на мертвого Уорсингтона.
— Ну, теперь-то все в порядке, — спокойно заявил он.
Замок снова щелкнул, и дверь с грохотом отворилась.
А в следующее мгновение из-за столба появился дракон. Высокий, яростный, страшный.
И он не увидел Джоан. Первым, что заметил дракон, был ее брат. Вторым — кровь на лезвии. И решение было принято до того, как она успела его окликнуть. Дракон взмахнул мечом одновременно с ее криком: «Стой!..», а Джон уже падал назад, отброшенный ударом. Она вскочила, бросилась к брату, и дракон увидел ее и громко вздохнул. Но она даже не обернулась к нему. Упала на колени перед Джоном.
Он смотрел на нее удивленно. Открыл рот, собираясь что-то сказать.
Это что-то должно было быть очень важным. Чем-то, что она запомнила бы на всю жизнь. Значимым, наполненным смыслом самого момента. Ее памятью, оправданием, объяснением всего. Завершением пути, точкой и последним аккордом.
Но Джон так ничего и не сказал.
Он просто умер.
***
— Генри, ты должен пойти к ней, — голос Баррета был тихим, но настойчивым.
Король стоял к нему спиной, очень темный и высокий на фоне окна.
— Хорошо, — ответил он ровно и обернулся. Баррет не мог разглядеть лицо короля — и тем более странно смотрелись глаза, хорошо различимые, светлые, будто подернутые перламутровой пленкой. Эдвард вздрогнул.
Глаза давили на него нечеловеческой силой присутствия.
***
Он нашел ее в склепе. Белое траурное платье мягко блестело в свете множества свечей. Джоан сидела на коленях рядом с надгробной плитой брата — теперь уже настоящей. Дату смерти менять не стали.
— Джоан, — позвал он — но голос был бесцветным, равнодушным. Она подняла на него глаза.
— Уходи, — сказала она глухо — и столько ледяной ненависти было в ее голосе, что он не стал ничего отвечать.
Он ушел.
Невыполнимая просьба
С одной стороны был холодный шелк, с другой — горячий воздух. Значит, снова растопили камин. Значит, утро. Джоан определяла так время суток — камин топили днем, ночью комната остывала. Перед рассветом было холоднее всего, и Джоан куталась в меховое покрывало, свернувшись на огромной кровати.
Лучше не становилось. Только хуже.
Она продолжала слабеть. Теперь уже не оставалось никаких сомнений — тело отказывалось жить по новым правилам. Вдобавок к слабости и сонливости у нее совершенно пропал аппетит. По старой привычке Джоан поначалу заставляла себя есть, безо всякого удовольствия, буквально запихивая по кусочку, но скоро это стало совершенно бесполезно — надолго еда внутри не задерживалась. Слабость усиливалась, и однажды Джоан поняла, что не может встать.
И не встала.
К ней хотел прийти Бертрам, другие члены Совета, доктора. Она никого не пускала, кроме служанки. Какой в этом был смысл? Какой смысл ее видеть? Разговаривать с ней? Лечить ее? Она ни на что не годилась. Она перестала существовать. Она была когда-то дочерью, сестрой, женой, королевой — но какая из нее дочь без отца? Какая сестра — без брата? Какая жена без мужа — ведь не считать же ее мужем то, во что превратился Генри? И она сама отдала ему трон. Какая она королева без трона?..
Многие хотели прийти к ней. Но не Генри. Генри больше не существовало. И она сама тоже скоро перестанет существовать.
В этом Джоан тоже была уверена — что она умирает. Она и должна была умереть, давным-давно. Когда упала со скалы. Когда тонула в море. Когда получила стрелу в спину. И вот теперь, без защиты дракона, она наконец умрет. И значит то, что сделал для нее Генри — бессмысленно. Он отдал за нее свою жизнь — нет, хуже, свою душу, свою личность, свое «я» — а она все равно умирала. Ее трясло, выворачивало наизнанку, крутило, и слабость становилась все сильнее, и Джоан уже не пыталась с ней справиться.
И настал тот день, когда она не стала открывать глаза. С одной стороны был холодный шелк, с другой — горячий воздух. И везде — тишина, душная, пыльная тишина закрытой комнаты.
Вдруг раздались громкие голоса, и дверь с грохотом распахнулась.
— Мне плевать, что она сказала! — голос Бертрама раздался прямо над ухом, и от неожиданности Джоан открыла глаза. Он нависал над ней, грузный и сердитый.
— Что... — начала Джоан — и сама удивилась тому, как глухо, безжизненно прозвучал ее голос.
— Говорят, ты собралась тут умирать, — процедил Бертрам. — А со мной опять не посоветовалась.
***
Доктор Этерн вышел из покоев королевы в кабинет, где его поджидал Бертрам.
— Ну? — нетерпеливо спросил тот. Доктор смерил его взглядом проницательных, усталых глаз и слегка передернул худыми плечами.
— Королева предполагает, что ее тело не может приспособиться к отсутствию дракона.
