Врата тьмы - Хафф Таня (книги полностью TXT) 📗
— Ох! — сказала она.
Дверной проем заполнила Крупная-блондинка-дальше-по-коридору. Обычно аккуратно уложенные под густым лаком волосы были в полном беспорядке. Лицо под несмытыми остатками косметики опухло и побледнело. А под сиреневой блузкой колыхалось и тряслось тело, избавленное от тисков комбинации и лифчика, и Ребекка с ужасом и любопытством одновременно смотрела, как болтаются туда-сюда соски массивных грудей.
— Это ты во всем виновата! — взвизгнула гостья ей в лицо.
Ребекка попыталась захлопнуть дверь, но та, придавленная всем весом Крупной-блондинки-дальше-по-коридору, даже не шевельнулась. Ребекка попятилась, потому что Крупная-блондинка-дальше-по-коридору, шатаясь, прошла еще пару шагов внутрь комнаты.
— В чем я виновата? — испуганно спросила Ребекка, пугаясь все больше с каждой секундой. — Я ничего не делала!
Жирные руки разошлись в стороны, и в одной из них оказался граверный нож. От напряжения побелели костяшки пальцев.
— Это был приличный дом, пока ты сюда не въехала!
Выпад. Нож описал смертоносную дугу.
Ребекка отскочила, плача от страха. Удар не достиг цели, но ее обдало холодным дуновением.
— Не понимаю! — завопила Ребекка. Она бы убежала, но между ней и открытой дверью стояла Крупная — блондинка — дальше — по — коридору.
Шаг. Взмах ножа.
— Тебя запереть надо!
Шаг. Взмах.
— От нормальных людей подальше!
Шаг. Взмах.
— Чего это мы должны на тебя смотреть!
Шаг.
— БОЛЬНАЯ!
Взмах.
— ПСИХОВАННАЯ!
Нож бил мимо, но размахивающая рука оттеснила Ребекку к стене. Пальцы ее попали на что-то твердое, металлическое.
Пустая банка из-под сока. Схватив банку, Ребекка бросила ее изо всех сил. Она ударилась о стенку, и звон отвлек Крупную-блондинку-дальше-по-коридору как раз настолько, чтобы Ребекка успела схватить кувшин с апельсиновым соком и бросить ей в лицо.
Та завопила и, закрыв руками глаза, уронила нож.
Ребекка дрожала в своем углу. Пройти к двери мимо Крупной-блондинки-дальше-по-коридору она не могла. Просто не могла.
Протирая глаза, женщина посмотрела на Ребекку и ухмыльнулась.
— Тебя прикончить — это даже не считается убийством, потому что ты не такая, — произнесла она с ужасающей ясностью. Оставив нож там, где он лежал, Крупная-блондинка-дальше-по-коридору стала приближаться.
Скользя вдоль стены, Ребекка бросала в нее все, что попадалось под руку. Тостер с холодильника. Плюшевый дракон с полочки над телевизором. Свернутое полотенце…
Полотенце ударило Крупную-блондинку-дальше-по-коридору в подбородок, упало и развернулось. К ее ногам соскользнул черный нож. Опухшие губы расплылись, обнажая длинные белые зубы, и она наклонилась, чтобы подобрать его.
В этой массивной ручище он выглядел до нелепости маленьким и совсем не опасным.
А потом из клинка излилась Тьма.
В странном молчании обе женщины смотрели, как окутывает теневое облако руку с кинжалом. Оно осело и начало расползаться.
Когда оно дошло до пухлого локтя, Крупная-блондинка-дальше-по-коридору завизжала:
— Уберите от меня это! УБЕРИТЕ!
Она пыталась бросить нож, но пальцы ей не повиновались. Тень проползла по плечу, перешла на грудь и начала распространяться дальше, набирая скорость. Визг сменился бессловесным воем и захлебнулся, когда тень накрыла лицо. Карие глаза выглянули на миг из Тьмы, и в них отразились боль и непонимание.
Тело ударилось об пол, и тень исчезла вместе с ножом.
С заднего сиденья машины донесся аккорд, такой тревожный и суровый, что Дару при этом звуке едва не съехала с дороги.
— Что это? — спросила она, чуть не задев ругающегося велосипедиста.
Роланд повернулся, как на шарнирах.
— Арфа, — коротко ответил он.
— Зачем…
— Это не я.
— Тогда как…
Роланд сжал губы.
— Боюсь, как бы мы не опоздали.
Шины взвизгнули, когда Дару влетела под запрещающий стоянку знак у дома Ребекки, и они с Роландом вылетели наружу. И услышали вопли.
С арфой под мышкой и с колотящей его по ногам Терпеливой Роланд бросился вслед за Дару.
— Дверь! — крикнула она, колотя по стеклу. — Заперта!
— Что? — Роланд налетел на нее с разгону. — Ключ у тебя есть?
— Откуда? — возразила Дару. — Я же здесь не живу!
— Да мать его так! Должна быть задняя…
Из футляра раздался приглушенный звук на пронзительно высокой ноте. Арфа в руках дернулась и ответила. Громко.
Но недостаточно громко. Появилась пара трещин, но дверь держалась.
— Ах так? — Роланд аккуратно отставил в сторону Терпеливую и пристроил арфу на бедре.
— Уши закрой, — бросил он Дару, глубоко вдохнул и дернул самую тонкую струну, бросив себя в единую ноту, как всегда бросался в музыку.
Стеклянная дверь задрожала и рассыпалась.
Звук еще отдавался в голове, а Роланд уже, подхватив Терпеливую, вбегал в здание вслед за Дару. Поскользнулся на осколках, въехал больным плечом в стенку. Мир исчез из глаз, а когда вернулся, то холл качался вверх-вниз перед глазами, и ничего не было слышно, кроме гуляющего под сводами черепа эха.
«Надо было знать, что и за это придется платить», — подумал Роланд, кое-как карабкаясь вверх по ступеням.
Дару протолкалась через толпу жильцов к двери Ребекки и вошла в комнату.
— О Боже мой!
Квартира выглядела, как после битвы. Повсюду валялись обломки комнатных цветов, осколки горшков, и все было покрыто тонким слоем грязи. Диван отодвинули почти к противоположной стене, а рядом с ним лежало огромное пухлое тело в пурпурном платье, в позе, слишком спокойной для живого. Ребекка съежилась в углу у батареи, прижав к подбородку колени и крепко зажмурив глаза, и качалась взад-вперед.
Дару перешагнула через тостер и наклонилась к телу. Погрузив пальцы глубоко в складки жира, она поискала на шее пульс. Бесполезно.
Это ее не удивило. За годы работы она видела много трупов, но ни один из них не выглядел настолько мертвым, как этот. Обтерев руку о бедро, потому что кожа трупа была одновременно и холодной, и липкой, Дару наклонилась и одернула пурпурную ткань на изрытых ямками коленях.
«И без того мало достоинства в смерти», — подумала она, отлично зная, как расценит ее действия полиция. Вмешательства в картину происшествия полиция не поощряет.
Потом Дару подошла к Ребекке.
— А-ах! А-ах! А-ах!
На каждом вдохе Ребекка издавала короткий плачущий звук, как раненый зверек.
— Ребекка! Ребекка, это я, Дару. Открой глаза, детонька. Все в порядке, я здесь.
Если Ребекка и услышала ее, это не было заметно. Плач становился громче, качания — неистовее. Вдруг она бросилась в сторону, и Дару еле успела ее подхватить, чтобы она не ударилась головой о батарею.
— Детка, все хорошо, все кончилось. Все кончилось. — Роланд присоединился к Дару. Они вдвоем держали Ребекку.
Она стала вырываться, и крики перешли в сплошной визг:
— Нет! Нет! Нет!
— Пошлепать ее по щекам? — предложил Роланд. Ему пришлось кричать, чтобы Дару услышала.
— Рискованно. Можно еще сильнее напугать. Надо ее успокоить. Как-то до нее докричаться.
Роланд нахмурился и постарался понять, почему ему все это так знакомо. Когда-то, давным-давно — «Нет, — поправился он, — меньше недели назад. А кажется, что прошла вечность».
Ребекка была в истерике. Он встал, потянув за собой Ребекку и Дару.
— Надо вывести ее наружу.
— Куда?
— Наружу. Послушай, не спорь, поверь мне. Это не первый раз.
Дару в ужасе взглянула на труп.
— Не это! — рявкнул Роланд. — Вот это! — Он чуть встряхнул Ребекку.
Не имея собственных идей, Дару согласилась и помогла Роланду почти пронести бесчувственное тело Ребекки из квартиры, сквозь толпу зевак, вниз по лестнице. Дойдя до первого этажа, они услышали рев приближающихся сирен.
— Хоть один из этих идиотов догадался вызвать полицию, — проворчала Дару, когда они волокли Ребекку мимо осколков стекла. — Что дальше?
