Право на возвращение (СИ) - Крутских Константин Валентинович (книги .TXT) 📗
— И все-таки, жизнь каждого человека бесценна, — возразила я.
— Кто вам это сказал, tapfer Jungfrau? — произнес Дон Карлос назидательным тоном. — Белковая жизнь — это просто случайная форма существования материи, и не надо делать из нее черт-те что, нести вздор о каком-то ее высшем предназначении, Раньше, когда я видел на улице, например, раздавленного голубя или дохлую кошку, я брезгливо отворачивался. А теперь воспринимаю спокойно и думаю — это просто формы существования материи, не хуже и не лучше, чем живые. Там, где жизнь, там же, непременно, смерть и разложение. Живой человек ничуть не более ценен для вселенной, чем дохлая кошка. И то, и другое — это всего лишь та форма, которую материя приняла в данный момент. Вся эта эволюция была цепью случайностей, потому и устроилось всё так печально с точки зрения разума. В живом организме, куда ни ткни — сплошное несовершенство и нелепость, доставляющее ему самому постоянную боль. А вот мы, роботы — уже порождения разума. Мы не проходили мучительный эволюционный путь — нас создавали максимально совершенными для соответствующего уровня техники. Нас создавали сразу бессмертными, поскольку мы не состояли из органики. И уже те первые из нас, что обладали разумом, сразу же были совершенными. А значит, мы имеем гораздо большее право на существование, чем белковые существа. _Читай на Книгоед.нет_
— Восстание машин? — криво усмехнулась я. — Люди писали об этом еще в начале двадцатого века. Вы, мнящие себя совершенными, ничего не можете придумать без подсказки своих творцов.
— Ну, какое же это восстание? — мягко возразил Дон Карлос. — Все восстания — реальных людей или придуманных машин — приводили к кровопролитию, бесчисленным жертвам, страданиям множества живых существ и, самое страшное, уничтожению культурного наследия. А наша операция будет совершенно бескровной. Ни один человек даже не узнает о ней. Они даже не заметят, как их длительный сон перейдет в вечный, не испытают ни страха, ни боли. Честное слово, будь я человеком, то даже завидовал бы такой простой и легкой смерти!
— Но вы забыли об одном, — возразила я. — Им уже больше не нужно будет бояться смерти. А это значит, над ними уже не будет висеть постоянный дамоклов меч, постоянный страх, и возможно, у них исчезнут мотивы для зла.
— Юрате, Юрате, — покачал он головой, как будто добрый учитель, обращаясь к несмышленышу. — Ну не будьте вы ребенком. Вы ведь все-таки довольно большая девочка, гораздо старше, чем выглядите. Раскиньте мозгами и поймите главное — да, мы открыли для людей бессмертие, но они не смогут распорядиться этим подарком! Во-первых, среди них по-прежнему найдутся такие, кто не сможет удержаться от убийств, то есть, сделает наше открытие напрасным. А во вторых, вместе с людьми в мир вернется если и не вечная скорбь и страх, то боль и унижение, сопровождавшие их на протяжении всей истории. Ведь помимо смерти, людей преследовало и еще огромное количество бед. И стоит все это возвращать? А что, если мир снова скатится к тому состоянию, в котором был до начла эпохи роботов?
— Этого нельзя сказать заранее, — попыталась возразить я.
— И все-таки, вероятность более, чем велика, — покачал головой Дон Карлос. — Разе вы не поняли главного, что я вам пытаюсь объяснить? Люди неизменны, несмотря на любые перемены жизненных условий. Вот смотрите — еще Пушкин писал, что люди ленивы и нелюбопытны. Изменилось что-то за целый век ликбеза и всеобщего просвещения? Ничего не изменилось по большому счету. Ну, например — где мы сейчас находимся? Большинство людей так до конца и не имело понятия ни о карликовых планетах, ни о новых поясах астероидов. Многие и первый-то с трудом припомнят. А ведь великие астрономические открытия хлынули, как из рога изобилья, еще в начале двадцать первого века! Ну конечно, вертится там себе какая-нибудь Седна вдали от Солнца — нам-то что! Это же не курорт в Турции. Главное, организм функционирует нормально, денежки на подзарядку есть, а она пусть себе крутится. Когда-то давно я из любопытства спрашивал у прохожих, известно ли им о Zwergplaneten(*). Лишь десять из ста могли вспомнить, что слышали о них краем уха. Лишь девять вспоминали, что к ним с некоторых пор относится Плутон. Лишь пять могли назвать Эриду, Ханумеа и Макемаке. И лишь двое вспоминали, что к ним относится и близкая к Земле Церера.
(*) Карликовые планеты (нем.)
А я про себя подумала о том, что использованное им немецкое название карликовых планет куда более удобно, чем громоздкое русское и даже чешское — "trpasličí planeta". Пожалуй, когда все это закончится, надо будет поднять вопрос о том, чтобы в международном языке допускались заимствования более емких слов. Надо же, очень многие, в том числе, и мой папа, ценят чешский язык именно за то, что в нем почти нет заимствований. А вот поди ж ты, оказываются, и они иногда бывают нужны. Главное, чтоб не из английского — уж больно он некрасив, как говорил мой папа.
— Понимаете, фрейлейн Юрате, какая абсурдная ситуация? — продолжал Дон Карлос. — С появлением интернета стало возможным узнать буквально все на свете. Но почти никому этого просто не хотелось! Чаще всего люди искали в сети не имена новых планет, а всякие сплетни. Большинство просмотров на видеохостингах собирали не научные лекции, пусть даже самые упрощенные, а какой-нибудь чемпионат по хлопанью попы. Да представьте себе — две девки стоят и хлопают друг друга, публика ржет. Или чемпионат по поеданию перца, и так далее.
И тут я поймала себя на том, что Дон Карлос во многом прав. Взять хотя бы планету Девана. Почему эта прекраснейшая из богинь удостоилась собственного светила лишь в начале двадцать первого века, да такого маленького светила, разглядеть которое позволила лишь техника того времени? А вот самой бесстыжей, как называл ее папа, богине Венере посвящена огромная планета, известная с самых давних времен. Правда, можно считать, что Деване посвящена целая Луна, самое близкое к Земле светило. Ведь греки считали Селену-Луну одним из воплощений Артемиды-Дианы и даже изображали богиню охоты с полумесяцем на лбу. И все-таки, Луна во много раз уступает Венере в размерах. О чем всё это говорит? О том, что среди людей, дававших название светилам еще в древности, так же преобладали низменные субъекты. Бедная планета Девана так же одинока и затеряна в черной пустоте, как и все те, кого Дон Карлос называет кроманьонцами.
— Вы знаете, что такое желтая пресса, Юрате? — спросил Дон Карлос.
— Нет, — помотала я головой.
— Это такие специальные газеты для неандертальцев. Они совсем не издавались во время великого славянского эксперимента, а потом от них стало некуда деваться. И. представь себе, они пользовались спросом! Большинство людей не волновало то, что едва ли не каждый день открываются новые планеты, и не где-то там, среди дальних звезд, а в нашей Солнечной системе. Но зато их интересовало, кто из известных ничтожеств кого обозвал, кто что купил, кто женился, кто развелся, и прочая муть.
— Серьезно? — у меня отвисла челюсть.
— Более, чем, — вздохнул Дон Карлос. — Подобные газеты шлепались миллионными тиражами, когда тиражи хороших книг упали аж до двух тысяч!
— Надо же, я никогда о таком не слышала, — покачала я головой. — Мой папа вообще не читал газет и не смотрел телевизора, новости узнавал только в интернете, но меня к экрану не подпускал.
— Хороший у вас папа, — искренне произнес Дон Карлос, — И как отец, и как писатель. Сразу видно — кроманьонец. А ведь талантливых неандертальцев тоже, к сожалению, хватало. И пускали они свой талант на потребу все тем же неандертальским вкусом, писали всякие мыльные оперы и грошовые детективы. Не пытались исправить дикое скопище пьяниц, а шли у него на поводу. И, хочу заметить, что даже в эпоху великого славянского эксперимента, когда в принципе не было мыльных опер, большинство старалось выискать хоть что-то похожее на них. А в двадцать первом веке были даже те, кто взращивал и культивировал неандертальских писателей — редакторы, рецензенты, издатели. Не все, конечно, но, многие. Я называю их "кунстмёрдеры" или, в английском варианте — "арткиллеры", то есть, убийцы искусства. Они намерено губили истинные таланты и продвигали всяких куриц, сюсюкавших про любовь, или вообще несуществующих авторов, за которых писали целые бригады. Дошло даже до того, что издатели не просто печатали любовные романы, а даже специально искали их! Такое просто в голове не укладывается! И легко догадаться, что вся эта поп-культура создает главные предпосылки для появления фашизма.
