Царь призраков - Геммел Дэвид (читать книги полные .txt) 📗
– Не все ли равно? – отозвался он. – Раз ему предстоит умереть так или иначе.
С этими словами он повернулся и ушел с парапета.
Горойен проводила его взглядом, вновь испытывая странное возбуждение, которое его движения всегда пробуждали в ней. Такой грациозный, такой сильный – стальные мышцы под шелковой кожей. Вновь она взглянула на дальнюю опушку, а затем тоже вернулась в свои покои.
Войдя во внутреннее святилище, она остановилась перед зеркалом выше ее роста и внимательно осмотрела свое отражение. В золоте волос кое-где проглянула седина, а под глазами виднелись крохотные морщинки.
Они тоже стали заметнее. Она отошла на середину комнаты, где на золотом треножнике лежала глыба Кровь-Камня. А вокруг – высохшие оболочки трех беременных женщин. Горойен прикоснулась к Камню, почувствовала, как его тепло переходит в нее. Трупы исчезли, а позади нее скользнула тень.
– Поди сюда, Секаргус! – приказала она, и сгорбленная фигура прошаркала вперед. Выше семи футов ростом, рядом с царицей он выглядел великаном. Лицо у него больше походило на волчью морду, на клыках клубилась пена, язык вываливался наружу.
– Приведи еще пять.
Он протянул когтистую руку, стараясь ее коснуться, и умоляюще посмотрел на нее.
– Вечером, – сказала она, – я снова сделаю тебя человеком, и ты сможешь разделить со мной ложе. Ты будешь рад?
Массивная голова закивала, из рта-пасти вырвался полу стон-полурычание.
– А теперь приведи еще пять.
Он побрел туда, где в темницах содержались женщины, а Горойен вновь приблизилась к Камню. Ало-золотую поверхность испещряла густая сеть черных прожилок.
Некоторое время она простояла там, ожидая, когда Секаргус приведет женщин на своевременную смерть.
Вернувшись на парапет башни, Горойен терпеливо ждала. По равнине клубился туман, и ее волнение возрастало с приближением неминуемого момента победы. За час до сумерек она увидела, как из-под деревьев в боевом строю вышел легион – пятерками, разворачиваясь так, чтобы образовать стену щитов перед копьеносцами. Они двинулись вперед сквозь туман – пять тысяч человек, чьи души напитают ее Кровь-Камень.
Она смотрела, как они приближаются, как их бронзовые щиты вспыхивают огнем в гаснущем солнечном свете, и пальцы у нее шевелились. Она вскинула руки, сливаясь духом с жутким Камнем.
Внезапно равнину поглотило пламя слепящей белизны, палящее – жар ее достигал даже парапета башни. В тумане горели солдаты, живые факелы, падали на землю, и тела их, пузырясь, дотлевали, как свечные огарки. Черный дым застлал от нее это зрелище, и она вернулась в свои покои.
Скоро должен был прийти Кулейн, и она преобразила свое одеяние в плотно облегающую тунику с сандалиями цвета лесной зелени и поясом из золотых нитей.
Этот наряд всегда особенно нравился Кулейну.
А на опушке леса Утер рухнул на землю. Прасамаккус и Северин опустились на колени рядом с ним.
– Переутомление, – сказал Северин, – Принесите вина!
Магриг стоял поблизости и всматривался в Туман, где возникло видение огненной смерти. Он был в ужасе, потому что сам бездумно вывел бы своих людей на равнину и теперь валялся бы обугленный на почерневшей земле. Берек-Утер остановил легион в лесу, а потом упал на колени лицом к равнине.
Под потрясенными взглядами войска восставших Берек поднял руку, и она засветилась, будто он сжимал огненный шар. И тогда возникло видение марширующего легиона – истинного войска духов. Когда забушевало пламя и наблюдателей обдало жаром, у Магрига к горлу поднялась тошнота. Обман зрения был настолько полным, что он словно почувствовал запах паленого мяса.
Утер застонал. Северин приподнял его, усадил, поднес к его губам полный кубок вина. Принц жадно выпил половину. Под глазами у него чернели круги, лицо осунулось, стало серым.
– Откуда ты знал? – спросил римлянин.
– Я не знал. Но она так могущественна, что у нее должно было быть еще какое-то оружие.
– Он выпал из твоей руки, – сказал Прасамаккус, протягивая Утеру черный камушек с тонкими золотыми прожилками.
Принц взял его.
– Мы двинемся на замок в полночь. Подбери мне пятьдесят человек – тех, кто лучше остальных владеет мечом. Легион выступит следом на заре.
– Первых поведу я, – сказал Северин.
– Нет. Это мой долг, – возразил Утер.
– Со всем моим уважением, принц Утер, это безумие.
– Знаю, Северин, но у меня нет выбора. Только у меня есть источник магии, чтобы противостоять ей. Он почти исчерпан, но ничего другого у нас нет. Мы не знаем, какие ужасы прячет крепость – воины Пустоты, атроли, звери-оборотни? У меня есть Меч Кунобелина, и у меня есть камень, который дал мне Пендаррик.
Вести их должен я.
– Позволь, я пойду с тобой, – умоляюще сказал римлянин.
– А вот это было бы настоящим безумием, но я благодарен тебе за предложение. Если все пойдет хорошо, легион двинется на заре и я встречу тебя у ворот. Если же нет… – Он посмотрел прямо в глаза Северину. – Сам реши, какую стратегию выбрать… и обоснуйтесь в Пинрэ.
– Я сам отберу тех, кто пойдет с тобой. Они тебя не подведут.
Утер подозвал Лейту, и вместе они удалились в укромный овражек под кряжистым дубом.
Он быстро рассказал ей о нападении, которое возглавит, объяснив, как раньше Северину, почему это должен сделать он?
– Я пойду с тобой, – сказала она.
– Я не хочу, чтобы ты подвергалась лишней опасности.
– Ты, кажется, забыл, что и я училась у Кулейна лак Ферага. Мечом я владею не хуже любого из них и, наверное, лучше большинства.
– Я погибну, если тебя сразят.
– Вспомни, Утер, тот день, когда мы встретились. Кто сразил первого из убийц? Я! Мне трудно – ведь я согласна, что обязана тебе повиноваться как твоя жена. Но прошу, позволь мне жить так, как меня научили.
Он взял ее за руку и привлек к себе.
– Ты свободна, Лейта. Я никогда не потребую от тебя покорности, не стану обходиться с тобой, как со служанкой или рабыней. И я буду горд, если ты войдешь в эти ворота рядом со мной.
Напряжение в ней исчезло.
– Вот теперь я могу по-настоящему любить тебя, – сказала она, – потому что теперь знаю, что ты мужчина. Не Кулейн. Не его тень. Но мужчина по собственному праву.
Он улыбнулся по-мальчишески.
– Утром, умываясь в ручье, я увидел, как на меня из воды смотрит это детское лицо. Я ведь даже еще ни разу не брился. И я подумал, как посмеялся бы Мэдлин: его слабосильный питомец ведет войско! Но я делаю все, что в моих силах.
– Ну а я, – призналась она, – увидела днем дерево, которое словно уходило вершиной в облака. И мне захотелось забраться на него, спрятаться среди верхних ветвей. Когда-то я играла в то, что у меня в облаках есть замок, в облаках, где меня никто не сумеет найти. Нет ничего постыдного в том, чтобы быть юным, Туро.
Он рассмеялся.
– Я думал, что оставил это имя в прошлом, но мне нравится слышать его из твоих уст. И я вспоминаю Каледонские горы, когда я не умел разжечь огня.
Перед полуночью Северин подошел к овражку, громко топая, кашляя и старательно наступая на сухой валежник. Утер со смехом вылез из овражка к нему навстречу. Лейта последовала за ним.
– Я, кажется, слышу прославленный римский крадущийся шаг? – спросил принц.
– Уж очень темно, – ответил римлянин, ухмыляясь до ушей.
– Они готовы?
От ухмылки не осталось ни следа.
– Готовы. Я выступлю с зарей.
Утер протянул руку, и Северин пожал ее воинским пожатием – кисть к кисти.
– Я твой слуга на всю жизнь, – сказал римлянин.
– Осторожнее, Северин! Я поймаю тебя на слове.
– Смотри, не забудь!
Кулейн лак Фераг стоял перед вратами Серпентума, а над скалами свистели ветры острова Скитис. На нем был его черно-серебряный крылатый шлем и еще серебряные наплечники, но больше никаких доспехов он не надел. Грудь его прикрывала только рубаха из кожи лани, а на ногах у него были сандалии из мягкой кожи.
