Странница (СИ) - Воронина Тамара (читать бесплатно книги без сокращений .txt) 📗

Маг накинул ей на плечи плащ, причем шут действительно не выпускал ее руки, Маркус застегнул Милитову ветку. На эльфов они не смотрели. Подчеркнуто. Ничего. Вот пусть Лиасс сам сына воспитывает как хочет. Кайл выглядел расстроенным и виноватым.

На улице было морозно. Все. Пора перелезать в теплый костюм. Ну почему тут не додумались до нормальной зимней одежды-обуви? И капюшона на плаще нет, уши мерзнут. Ну почему все остальные так спокойно переносят холод? У Кариса даже уши не покраснели, руки без перчаток, машет ими что-то Маркусу рассказывает. Про драконов, наверное. Как можно вызвать дракона? Как джинна из лампы – потереть пряжку и скомандовать «встань передо мной, как лист перед травой». Как вот, интересно, лист перед травой становится, если листья на деревьях, а трава как раз внизу? Или тут глубокий философский смысл?

Что там в фэнтези пишут? Сосредоточиться надо и старательно подумать о драконе, по имени, может, позвать… мысленно. Телепатически. А ведь он мысли читает… То есть знает, кто что думает. Может, физиономист… хотя что там по физиономии Лиасса прочитать можно? Всего-то несколько раз Лена видела на его лице какие-то эмоции. Радость после их более чем тесного знакомства – ну как же, силу и жизнь обрел, грешно не порадоваться. Боль, когда эльфы сказали, что Милит попал в руки людей живым. И нечто непередаваемое, когда он увидел живого и вполне невредимого Гарвина.

– Как ты думаешь, Рош, как Лиасс ко мне относится?

– К тебе? Хорошо. Вообще насколько хорошо может относиться к человеку эльф. Я бы даже сказал, что он тебя любит. Как дочь. Или прапрапрапраправнучку скорее… В количестве «пра» не уверен. Но верить ему я бы не посоветовал, потому что должность у него такая: всех использовать на благо своего народа.

– Ну хоть не на свое благо.

– О своем благе он думает явно в последнюю очередь, – вздохнул шут. – Лена, а можно я сегодня к тебе приду?

– Можно.

Он помолчал и почти процитировал Милита:

– Удивительно. Никогда не встречал женщин, которые так просто говорят: да или нет. Всякая другая бы… ну хотя бы удивилась, что я разрешения спрашиваю, или сказала бы «там посмотрим», или спросила, смогу ли я…

– Сможешь ли ты? – тут же послушно спросила Лена.

– Не знаю. Вряд ли. Устаю очень уж быстро, – виновато признался он. – Просто побыть с тобой хочу. Просто так. Обнять и сидеть молча.

– Лучше лежать. Ночью спать надо.

– Или просто спать рядом с тобой. Я, конечно, всего хочу…

– Ну конечно можно. А почему ты только сейчас решился? Из-за Милита?

– Нет. Из-за себя. Ты имеешь право на меня сердиться.

– Но я не сержусь.

– Я тебя люблю. То есть не просто… У меня никогда не было проблем со словами, Лена. Всегда умел подобрать нужные, всегда мог объяснить, что думаю или что чувствую. А сейчас не могу. У нас одно слово – люблю. А в эльфийском языке на этот счет есть больше десяти слов. Я им даже завидую.

– Ты знаешь эльфийский?

– Знаю, – усмехнулся шут, – говорю, конечно, плохо, но читаю и понимаю. Пусть это для них сюрпризом будет. Хотя должен сказать, пока ничего такого не слышал. Может, и правда, эльфы умеют быть благодарными? О Родаге уж точно говорят с симпатией. А вот Рина им не нравится.

Кому она нравится, подумала Лена. Несчастная ведь женщина, не умеет быть милой или просто не хочет. Лене она тоже не нравилась, хотя вроде и общие темы для разговора находили, и относилась к ней королева очень по-доброму, а все равно…

Гару вылез из будки, погонял носом миску и посмотрел на них укоризненно: собаку давно пора было покормить, эх вы… В компенсацию Лена впустила его в дом, хотя Маркус и ворчал что-то. И почти весь день они просидели впятером, точнее, Гару большей частью лежал, а Лена грела на нем зябнущие ноги. Когда шут попробовал пристроить свои рядом, Гару поднял голову и лениво, но выразительно продемонстрировал свои выдающиеся зубки. Лена рассказала Карису о знакомстве с драконом, а шут взялся расспрашивать, что такого почувствовал Карис, когда эльфы без спросу влили в него силу. А Маркус без обиняков поинтересовался, надо ли это Карису.

– Что ты, – даже испугался тот, – ты даже не понимаешь, о чем говоришь! Я ведь теперь многому смогу научиться! Не только картинку настраивать или фейерверки пускать. Маркус, знаешь, как я…

– Счастлив? – подсказал шут.

– Счастлив. Да. Наверное. Даже не пойму.

– Я не знаю, что чувствуют маги. Как это – чувствовать магию.

Карис мечтательно закатил глаза и долго рассказывал, какое это замечательное чувство, какое удовольствие само по себе, даже если не применять магию, просто ощущать ее в себе, она приводит в равновесие, в приятное состояние гармонии…

– Ну, если ты рад, то поздравляю, – заключил шут. – На дракона смотреть пойдешь?

– Нет, – тут же отказался Карис. – Если они разумные, он сразу увидит, что я его боюсь.

– Что я его боюсь, он уже видел, так что я пойду, если Лена возьмет.

– И не надейся, что здесь оставлю. Только я все равно не знаю, как его звать.

– Научат, – потянулся Маркус. – Наподдают сейчас Гарвину как следует… Делиена, правильно наподдают. Пусть лучше Лиасс, а то ведь я точно в драку с ним полезу.

– И он наподдает тебе, – ухмыльнулся шут. – В рукопашной ты не особо. Тем более против эльфа.

* * *

Лена почти не слушала. Они болтали, перепирались, делали вид, что все хорошо, – словом, как могли, поднимали ей настроение. Шумно готовили ужин, наделали гору картофельных шариков, Маркус раздобыл любимый Ленин рулетик, Карис притащил эльфийскую ряженку – знал, что Лене нравится. Шут действительно не выпускал ее руки, даже до домика на заднем дворе вместе ходили, хотя там, конечно расстались, но Лена не была уверена, что шут не посматривал бы, если б эльфы даже сортиры не строили без щелей. В баню пошли вместе, и совершенно неэротически помылись в Ленином закутке. Спать легли вместе, но шут никаких развратных действий не совершал, хотя Лена и понимала, что он очень даже готов, зато он думал, что ей не до этого (почему?), так что они просто обнялись и так заснули.

Все-таки славная погода – и солнце, и прохладный ветер, и народу не так много, как должно бы в центре. Толпится молодежь у ног Ильича сотоварищи, девичий визг и мальчишеский гогот через всю площадь слышны. Правда, машин нет, не заглушают. Перед памятником стучали молотками, доделывая трибуну и драпируя ее завалявшимся с прежних времен мятым кумачом. Потом, наверное, сверху голубую и белую тряпки намотают – и полная иллюзия государственности. Что-то там сверху еще устанавливают, странно так, словно с воздухом возятся. Театр пантомимы. Понимают, ставят, выравнивают, а вот что – не видно издалека, щурься, не щурься – одинаково. Ветер гоняет автобусные билетики и обертки от мороженого. Что за люди – урн наставили на каждом шагу, нет, все равно мимо швырнуть надо, где шел, там плюнул. И хорошо, что торопиться не надо, никаких сроков начальник не установил, главное – сделай и на работу вернись, а уж когда…

Почему всякая мода в исполнении наиболее ретивых становится смешной? Ведь чтобы просто передвигать ноги в этих безумных шлепанцах на шпильках и с загнутыми носами, надо пальцы ног вверх задирать. Вот и шаркает, как старушка древняя, попу отклячила – каблуки носить тоже надо уметь. Лена не умеет – и не носит. Хотя в юности было дело, щеголяла в босоножках ой-ой с каким каблуком, но все ж не таким тоненьким. Хорошенькая девчонка, особенно если боевую раскраску с мордочки смыть и по уму накрасить, как Алка Сивцова красится – картинка из журнала, а не тридцатилетняя инженерша из никому не нужного института…

Какой-то дурачок солнечные зайчики в глаза пускает. Тут самый лучший способ борьбы – отвернуться и топать по своим делам, а не пытаться хулигана высмотреть. Взрослые люди на трибуне, ну должны пакостничать, может, просто инструменты отсвечивают? Что они там все-таки устанавливают? Лена вгляделась, склонив голову, и увидела радужное поблескивание, словно бы кому-то пришло в голову водрузить на митинговую трибуну стеклянный столб с поперечной перекладиной…