Тысяча Имен - Векслер Джанго (читаем бесплатно книги полностью .TXT) 📗
Везение. Полковник рискнул — и риск оказался оправданным. Но если он и раньше был чересчур уверен в себе, теперь эта уверенность достигнет опасных размеров. Если не суметь ему это объяснить…
— Сэр, — проговорил Маркус, — почему, когда мы столкнулись с пехотой искупителей, вы приказали не открывать огонь? За то время, пока они перестраивались для удара, мы могли бы нанести им изрядный урон. Мы могли бы даже сорвать их атаку. — Маркус сделал паузу, судорожно сглотнул, но пересилил себя. — Мне показалось, что это был… ненужный риск… сэр.
Полковник с минуту молчал, размышляя.
— Риск, — наконец повторил он. — Возможно. Безусловно. Однако ненужный ли? — Он покачал головой. — Вам, капитан, следует уяснить одно: не все ответы на вопросы можно найти в учебнике по тактике. Необходимо мыслить шире. — Он подчеркнул свои слова плавным взмахом руки. — К примеру, всегда нужно учитывать характерные особенности противника. Действительно, нашего нынешнего врага я знаю не так хорошо, как хотелось бы, — будь то ворданаи или, скажем, хамвелтаи, все пошло бы совсем иначе. Тем не менее мне было известно, что перед нами необученные войска, не имевшие никакого опыта полевых сражений. Плохо организованные, ведомые душевным порывом и не обладающие воинской дисциплиной.
— Я бы подумал, что неопытные войска проще будет рассеять огнем большой дальности.
— Именно. Предположим, мы открыли бы по ним огонь из пушек, и они в беспорядке отступили бы, так и не достигнув предела досягаемости мушкетов. Чем бы это закончилось?
— Победой, — сказал Маркус.
— А потом? Каков был бы наш следующий шаг? — Янус выразительно вскинул бровь. — Пушки изничтожают живую силу весьма результативно, но недостаточно быстро, чтобы лишить противника численного превосходства над нами. У нас недостаточно кавалерии, чтобы эффективно преследовать отступающего противника. Искупители попросту отошли бы на некоторое расстояние, а потом снова атаковали бы нас, причем почти с тем же численным перевесом. Рано или поздно им удалось бы продержаться достаточно долго, чтобы довершить атаку, и тогда нас ждала бы неминуемая гибель. Либо же, если у противника имелся командир, хоть сколько–нибудь сведущий в военном искусстве, нас обошли бы с флангов и вынудили отступить. В любом случае, пока это огромное войско сохраняло хоть какую–то уверенность в себе, будущее не сулило нам ничего хорошего.
Маркус кивнул.
— Мы могли бы отступить и укрепиться…
— И тогда бы проиграли наверняка. Ничто так не ожесточает людей, как осада, а противнику не составило бы труда отсечь нас от источников воды и продовольствия. Лучшее, на что мы могли бы надеяться, — с боем пробиться назад к гавани, где остался флот. — Полковник покачал головой. — Нет, единственным шансом на победу был полный разгром. Один–единственный внезапный удар такой мощи, чтобы враги уже не сумели оправиться. Для необученных войск первое пребывание под огнем имеет решающее значение. Этот момент, можно сказать, определяет все последующее развитие событий. Большинство этих людей уже никогда не вернется в ряды нашего противника, а если и вернется, то в первом же бою обратится в бегство. Можно с уверенностью сказать, что пройдет не одна неделя, прежде чем враг сумеет собрать хоть наполовину такую же армию… а между тем дорога на Эш–Катарион будет для нас открыта.
Маркус с минуту молчал, переваривая услышанное.
— Наши солдаты тоже не имели боевого опыта, — сказал он наконец. — Во всяком случае, большинство из них. И даже ветераны никогда прежде не бывали в таких сражениях.
— Именно, — согласился Янус. — Я рассчитываю, что опыт первого боя с врагом скажется на них в высшей степени благотворно.
«Везение, — подумал Маркус. — Он поставил на кон наши жизни, опираясь на интуицию? На свои впечатления о противнике?»
Тем не менее капитан не мог не признать, что логика Януса безупречна. Маркус и сам не видел способа одержать победу при таком численном превосходстве врага. Он предполагал, что Янус — вопреки тому, о чем они говорили вечером того дня, когда прибыло пополнение, — планирует только предпринять некие взвешенные действия, показать вышестоящим, что он не трус, и благоразумно отступить, когда не останется другого выхода.
Он и вправду намеревается победить. При мысли об этом Маркуса пробрал озноб.
— Итак, капитан, вы удовлетворены ответом? — осведомился Янус.
— Пока не знаю, сэр, — отозвался Маркус. — Мне нужно все это обдумать.
— Обдумайте. И не постесняйтесь вернуться с новыми вопросами. — Снова на губах полковника промелькнула усмешка, промелькнула — и тут же исчезла, словно всполох отдаленной молнии. — Долг командира — наставлять своих подчиненных.
Если это и так, никто не потрудился просветить на сей счет прежних командиров Маркуса. С другой стороны, вряд ли Бен смог бы чему–нибудь его научить. Тем не менее капитан кивнул.
— Так точно, сэр. Вы, кажется, упоминали, что хотите поручить мне какое–то дело?
— Совершенно верно, — подтвердил Янус, ни на йоту не изменившись в лице. — Я хочу, чтобы вы арестовали капитана Адрехта Ростона за невыполнение служебного долга и другие проступки, подлежащие расследованию.
Маркус уставился на него с таким чувством, словно ему только что врезали под дых. Янус поднял взгляд на полог палатки.
— А, Огюстен, — проговорил он. — Думаю, нам не помешает и подкрепиться.
— Сэр, — начал Маркус, — я не… — Он запнулся, подавляя приступ паники, и осторожно откашлялся. — Сэр, вы уверены? Мне просто кажется, что это… неразумно.
— Неразумно? — Янус выразительно изогнул бровь. — Вы хотите сказать, что капитан Ростон — отличный командир батальона?
Маркус едва машинально не выпалил: «Безусловно, сэр!» — ни один вышестоящий офицер и не ожидал бы иного ответа на такой вопрос, — но что–то во взгляде серых глаз Януса вынудило его придержать язык.
— Может быть, вы скажете, что за минувший месяц он проявил себя только с лучшей стороны? — продолжал Янус.
И опять Маркус промолчал. Судя по всему, полковник счел это молчание исчерпывающим ответом.
— Тогда, может быть, его любят солдаты? И его смещение вызовет в батальоне проблемы с дисциплиной?
Вот уж вряд ли. Наверняка в четвертом батальоне кто–нибудь опечалится из–за ухода Ростона — но лишь потому, что ценил нетребовательность капитана к дисциплине, а не его общество. В Эш- Катарионе Адрехт практически забросил своих солдат, предпочитая проводить время в компании других офицеров и блестящих представителей хандарайской знати.
— И наконец, — безжалостно закончил Янус, — может быть, вы скажете, что у нас нет лучших кандидатур на должность командира батальона? Ваш лейтенант Фицхью Варус, к примеру, превосходно справляется со своей работой.
Маркус наконец–то обрел дар речи:
— Но, сэр… невыполнение служебного долга?
— Он не подчинился прямому приказу вышестоящего, когда его люди принялись мародерствовать в лагере искупителей. Или же не сумел настоять на выполнении приказа, что по сути одно и то же. В результате полку был нанесен моральный и материальный ущерб. Как еще можно назвать такое поведение?
— Сэр, эти люди впервые… впервые оказались в такой ситуации. Они вышли из подчинения…
— Тем более необходимо показать им, что подобное поведение недопустимо. — Янус говорил по–прежнему учтиво, но Маркус явственно услышал, как в его голосе зазвенела сталь. — Дать наглядный урок.
Маркус с неприятным чувством вспомнил, как отстаивал ту же точку зрения в палатке Адрехта. И медленно кивнул.
— Я понимаю, что капитан Ростон — ваш друг, — сказал Янус, прибавив к своему тону едва уловимую толику сочувствия. — Тем не менее вы должны признать, что я прав.
«Вы не знаете его», — хотелось сказать Маркусу. Янус не учился вместе с Адрехтом в академии, не выхаживал его в минуты жестокого похмелья, не следил с затаенной завистью, как будущий капитан без малейших усилий очаровывает женщин блеском своей улыбки и великолепием мундира. Януса не было в Зеленых Ключах, где Адрехт с одной только ротой четвертого батальона пересек под обстрелом врага открытую полосу местности, чтобы спасти полдесятка раненых солдат.
