Тысяча Имен - Векслер Джанго (читаем бесплатно книги полностью .TXT) 📗
— В следующий раз, — сказал Мор, — я сам проведу занятия по строевой. Чем трепаться друг с другом, пускай эти сопляки хорошенько наглотаются пыли. Может, хоть это их чему–нибудь научит. — Он протяжно выдохнул. — У тебя найдется выпить?
— Не сейчас, — ответил Маркус. — У нас неприятности.
— А то я не знаю! Потому и спросил насчет выпивки. — Мор плюхнулся на пол возле походного стола. — Так в чем дело–то?
— Сначала нужно дождаться… а, вот и он.
Вал откинул полог палатки и шагнул внутрь, моргая от света лампы.
— Маркус, Мор, — учтиво приветствовал он сослуживцев. — Мне показалось, что Фиц взволнован, и я поспешил прийти.
— Взволнован? — переспросил Мор. — Да он не знает, что такое волноваться!
— Я имею в виду — по сравнению с его обычным поведением, — пояснил Вал.
— Садись, — сказал Маркус. — Нам надо поговорить.
— Вот теперь уже я начинаю волноваться, — усмехаясь, заметил Мор.
— Учитывая, кто здесь собрался, — произнес Вал, — я, кажется, знаю, о чем пойдет разговор. Ты собрал нас из–за Адрехта, верно?
— Верно, — признал Маркус. — Полковник недоволен тем, что произошло с лагерем искупителей.
— Ба! — воскликнул Мор. — Согласен, дельце некрасивое, но эти поганцы получили по заслугам.
— По заслугам? — эхом отозвался Маркус. — Они спасались бегством. В лагере были женщины…
— Женщины, которые отправились в поход за действующей армией. — Мор пренебрежительно махнул рукой. — Останься они в Эш–Катарионе, с ними бы ничего не случилось. Да и незачем было спасаться бегством. Мы давали им возможность сдаться в плен.
— И однако, резне не может быть оправдания, — натянуто заметил Вал. — Законы цивилизованного ведения военных действий…
— А что, искупители подписали Конвенцию пятьдесят восьмого года? Не припомню такого. Между прочим, они едят пленных.
— Это всего лишь слухи, — возразил Вал.
— Как бы там ни было, — перебил их Маркус, повысив голос, — крайним в этой истории оказался Адрехт. Полковник сообщил мне, что хочет его арестовать.
— Арестовать? — потрясенно переспросил Вал. — За что?
— За невыполнение служебного долга, — пожал плечами Маркус. — Не знаю, примет ли такое обвинение военно–полевой суд, но Адрехту до конца кампании придется сидеть в кутузке — исключительно по распоряжению полковника.
— А кто примет четвертый батальон? — спросил Мор.
— Фиц, — ответил Маркус, морщась от кислого привкуса во рту. — Во всяком случае, полковник намекнул на такую возможность.
— Давно пора, — сказал Мор.
Вал пропустил его реплику мимо ушей и повернулся к Маркусу.
— Что будем делать?
— Я хотел вначале поговорить с вами обоими, — ответил Маркус. — Нам нужно будет вместе решить…
— Что решить? — перебил Мор. — Решение–то вроде бы уже принято.
— Нам нужно будет решить, собираемся ли мы поддержать это решение, — пояснил Вал.
— Именно, — отозвался Маркус.
Наступила долгая пауза. Мор поглядел на одного из них, на другого, засмеялся было, но тут же оборвал смех. И резко сел.
— Эй, вы это серьезно?
— Адрехт один из нас, — ответил Вал. — Наш однополчанин. Мы не можем отступиться от него.
— Да он всегда был никчемным, — буркнул Мор, — а с тех пор как искупители выставили нас из города, и вовсе пальцем не шевельнул. Пьянствовал так, что и на ногах не всегда держался!
«Не в бровь, а в глаз, — с горечью подумал Маркус. Для Вала все было просто, но он и сам человек простой. — Фиц мог бы стать лучшим командиром батальона, чем Адрехт. В этом Янус прав. А Адрехт… просто Адрехт, вот и все». Маркус так долго служил вместе с другими капитанами, что перестал воспринимать их как отдельные личности. Они стали просто частью окружающего ландшафта, такой же незыблемой, как звезды в небесах. Служить в Первом колониальном без Адрехта — все равно что проснуться без руки или ноги. Янус, однако, заставил Маркуса взглянуть на ситуацию со стороны, и Маркусу пришлось признать, что увиденное ему не понравилось.
— Слушаю вас и ушам своим не верю, — продолжал Мор. — Маркус, я знаю, что он учился вместе с тобой в академии, но…
— А я слушаю тебя и не верю своим ушам! — огрызнулся Вал. — Что, если бы вину возложили на меня или Маркуса, — неужели ты заговорил бы по–другому?
— Ясное дело, по–другому! Адрехт получил…
— …по заслугам? — мягко подсказал Маркус.
— Именно! — ответил Мор, но все–таки у него хватило совести слегка покраснеть.
Мор всегда терпеть не мог Адрехта. Вражда Адрехта с Валом достигла такого эпического размаха, что превратилась в некое подобие дружбы, но между ним и Мором всегда существовала только ледяная учтивость. Маркус подозревал, что причина крылась в происхождении Адрехта. Больше всего на свете Мор ненавидел аристократов, но и Адрехт, будучи отпрыском богатого семейства, занимал в его списке отнюдь не последнее место.
— Нет, — возразил Маркус, — он такого не заслужил. По крайней мере, в этом случае. Необстрелянные солдаты, едва пережившие свой первый серьезный бой… да подобное могло произойти с каждым из нас. Люди Адрехта просто первыми перешли границы дозволенного.
— И что же ты предлагаешь? — осведомился Мор. — Полковник, судя по твоим рассказам, миндальничать не намерен — думаешь, у тебя выйдет его отговорить?
— Если Адрехта арестуют, — сказал Маркус, — я подам в отставку.
Вал медленно кивнул. Мор, онемев от удивления, переводил взгляд с одного капитана на другого.
— Ты соображаешь, что говоришь? — наконец осведомился он. — Это уже не какой–нибудь проступок в мирное время. Если ты подашь в отставку в разгар кампании, полковник может запросто прищучить тебя за дезертирство. О кутузке можешь даже не мечтать. Он будет в полном праве пристрелить тебя на месте.
Лицо Вала потемнело. Очевидно, он до сих пор не принимал в расчет эту сторону ситуации. Одно дело — уйти в отставку сообразно понятиям чести, но совсем другое — если тебя объявят дезертиром и расстреляют, точно заурядного преступника.
— Мор, — сказал Маркус, — ты ведь сам сказал — искупители получили по заслугам. Неужели ты допустишь, чтобы твой сотоварищ, офицер, подвергся бесчестью из–за того, что позволил этому случиться?
— Если в противном случае мне будет светить расстрел — то, ясное дело, допущу.
— Всех троих полковник не расстреляет, — возразил Маркус. — Если мы будем действовать сообща…
— Полковнику выбирать не придется, — сказал Мор. — На меня в этом деле можешь не рассчитывать, Маркус. Извини.
Наступила долгая пауза. Маркус перевел взгляд на Вала.
— Я… — начал тот, но замялся. — Мне нужно подумать.
Маркус понял, что проиграл. Он слишком хорошо знал Вала. В пылу гнева, когда задета честь, Вал способен был, не дрогнув, отправиться хоть прямиком в ад, но стоило ему получить ночь на размышление — и к утру привычные страхи брали верх над доблестью.
Маркус натянуто усмехнулся и поднялся на ноги.
— Что ж, думаю, на сегодня разговор можно закончить.
— Ты же не станешь этого делать, а? — В голосе Мора прозвучала нешуточная тревога. — Маркус, ради всего святого…
— Спокойной ночи, Мор. Спокойной ночи, Вал.
Офицеры направились к выходу, но, не удержавшись, по пути оглянулись на Маркуса. Едва они вышли, в палатку бесшумно проскользнул Фиц, неся кружку дымящегося чаю, и без единого слова поставил ее на стол.
— Спасибо, Фиц, — сказал Маркус. — На сегодня все.
— Слушаюсь, сэр. — Лейтенант козырнул и удалился.
— Сэр, — сказал Маркус. Он надел парадный синий мундир, тот самый, в котором встречал Януса, когда тот прибыл в полк, и отдал честь тоже по–парадному четко. Одни только темные круги под глазами выдавали, что капитан провел бессонную ночь.
Если полковнику тоже не довелось поспать спокойно, по нему это не было заметно. В голубом полумраке палатки он сидел за складным столиком, на котором была развернута большая, нарисованная красками на куске выделанной кожи карта. Там же валялось несколько карт поменьше, на бумажных листах — в основном торопливых карандашных набросков. Янус разглядывал их так сосредоточенно, что на приветствие Маркуса даже не поднял взгляда, лишь махнул рукой, приглашая капитана сесть. И только через несколько секунд, когда тот остался стоять, полковник наконец вскинул голову.
