Тень Феникса (СИ) - Горянов Андрей (лучшие бесплатные книги .txt) 📗
Мне беспрепятственно дали пройти до самых ворот Альбайеда, и только затем остановили, преградив путь как какому-то бродяжке. Впрочем, я и выглядел как самый настоящий бродяга: заросшее худое лицо, грязная и пыльная одежда, да еще и пеший. Солдат удачи, ищущий, кому бы продать свой клинок, не иначе. Но стоило достать из сумки родовое кольцо, которое я бережно припрятал от греха подальше, презрительное отношение сначала сменилось подозрительностью, а после — учтивостью. Всё-таки мне повезло, и среди дозорных оказались те, кто пришел с Августином из срединной империи.
— Мне нужно срочно увидеться с Августином. Я — Маркус Кемман, думаю, он не откажется от встречи со мной. Если, конечно, он сейчас в капитуле.
— Тебе повезло, кир, преподобный вернулся только вчера, и уже к вечеру планировал отбыть, — ответил мне один из стражей, — пройдем со мной, я доложу ему.
Альбайед предстал передо мной типичным имперским укреплением: за крепостными стенами располагались казармы и складские помещения, в центре — плац, рядом с которым находится преторий и возвышается церковь Антартеса, самое высокое сооружение капитула, стрела которого видна даже с расстояния в дневной переход от крепости. Здесь даже обнаружились собственные термы, которые, вероятно, снабжались водой из какого-то подземного источника. Страж провёл меня во двор претория и оставил ждать на скамейке в приятной тени. Но стоило мне немного расслабиться и закрыть глаза, как я тут же провалился в сон.
Багряное одеяние инквизитора появилось передо мной словно видение с того света. Поначалу я даже не поверил в реальность происходящего, но через пару секунд после пробуждения уже пришел в себя и, подняв голову, встретился взглядом с пепельной бездной глаз Августина. За то время, что мы не виделись, он сильно постарел, хоть и выглядел всё так же внушительно. Шрамы на его загорелом от южного солнца лице выделялись еще сильнее, словно русла давно высохших рек на запекшейся от жара равнине.
— Ужасно выглядишь, — вместо приветствия сказал Августин.
Я не знал, что ответить, и просто молчал, пытаясь собраться с мыслями. Так много нужно было рассказать, и так мало слов нашлось в тот момент, когда я достиг своей цели.
— Великий магистр мёртв.
— Вот как? И при каких же обстоятельствах он умер?
— При обстоятельствах, я бы сказал, крайне загадочных. Вполне вероятно, что именно я помог его жизни завершиться. Нечаянно я выполнил то, что ты мне завещал сделать в своём письме.
— Ах, значит, в письме? — брови Августина стремительно взлетели вверх, образуя неподдельное выражение изумления, — пойдём со мной, дорогой друг. Нам нужно поговорить.
Мы переместились в дальнюю часть претория, туда, где располагалось малое святилище Антартеса. Я, признаться честно, чувствовал себя немного неуютно под тяжелым взглядом Феникса, изображенного здесь в человеческом обличии, но Августин, кажется, наоборот, находил в нём силы для своей борьбы. После короткой молитвы лицо его разгладилось, и, обратив взор свой на меня, он наконец заговорил.
— Я полагал, ты догадался, зачем я отправил тебя в Стаферос. Но теперь убеждаюсь, что это не совсем так.
— Я и в самом деле догадался, пусть и не слишком быстро.
— Никаких писем не было и не могло быть, ты ведь понимаешь. И это сильно настораживает меня. Для понимания ситуации мне нужно знать.
— Что именно?
— Всё. Не сомневаюсь, ты проделал столь долгий и, по всей видимости, тяжелый путь, не просто так. Ты не остался под крылом родительского дома, но…
— Выбрал путь борьбы. Пусть еще и не знаю, насколько верным этот выбор оказался.
— За что же ты хочешь бороться?
— За своё место в жизни.
— Честный ответ. Пусть у нас с тобой и разные цели, но тот, кто направляет нас, привёл тебя именно сюда и именно сегодня. А значит, нам по пути.
Вначале коротко и сбивчиво я поведал Августину всю вереницу событий, начиная с расставания в инсуле по пути в Клемнос и заканчивая миражами местных пустынь. Августин слушал и хмурился, но молчал, не задавая никаких уточняющих вопросов. Когда я закончил, мы еще несколько минут сидели в полной тишине, и я с тревогой наблюдал за ходом мыслей на лице инквизитора. После этого плотина безмолвия его будто прорвалась, и он стал выпытывать из меня мельчайшие подробности каждого случая. Особенно его заинтересовали мои видения, к которым он прицепился как клещ. Говорить так откровенно обо всём, что со мной произошло, было не так уж и просто: в собственных глазах я уже был едва ли не умалишенным, и делиться этим с кем-либо было сродни признанию в собственном сумасшествии. Но Цикута умел спрашивать. _Читай на Книгоед.нет_ Он был человеком, которому, абсолютно того не замечая, можно было выложить всего себя на блюдечке, причем с величайшей радостью. К каждому человеку он имел собственный подход и прекрасно знал, как разговаривать с тем или иным собеседником. Я был глупым юнцом, глубоко в душе жадным до славы и признания, и он прекрасно знал это, позволяя мне рассказывать о своих «свершениях», о собственных достижениях, мыслях и чувствах, играя на моих слабостях как на струнах кифары.
— Твои слова далеки от сумасшествия, — наконец заключил Августин, — по крайней мере, от сумасшествия в обыденном его понимании. В твоём рассказе слишком много того, что попросту невозможно выдумать воспалённому уму. Что же касается твоих видений, то здесь я не могу сказать ничего определенного, кроме одного имени, которое тебе довелось услышать.
— Самуил? Но я так и не смог выяснить, кем были те двое у костра.
— Может, это было и не важно. Самуил по праву считается правой рукой Антартеса, предводителем небесных легионов, самым преданным его слугой. Возможно в том, что Великий магистр в твоём видении одержим именно его сущностью, есть какой-то особый смысл, но я пока не могу сказать со всей определенностью. Во всяком случае, в Книге не единожды упоминаются случаи, когда Феникс посылает своих воинов на помощь людям в тяжелые времена, но поскольку даже у архангелов нет материальной оболочки, они вынуждены действовать человеческими руками. Как это было, например, с пророком Силуаном, обратившим в девяносто шестом году Первой империи в истинную веру все южные земли нынешней империи.
Рассказывая мне о книге бытия, Августин расхаживал из стороны в сторону, подобно учителю перед аудиторией. Слушать его, в отличие от моих школьных преподавателей, было интересно, не смотря на его лекторский тон, и с каждым его словом во мне всё яростнее разгоралось забытое еще в далёком детстве и едва начавшее разгораться за весь предыдущий опыт общения с Цикутой пламя. Пламя веры. В тот день Августин уделил мне всего лишь несколько часов своего времени, но за эти часы я, кажется, на многое в себе взглянул заново. И потому, когда к моим ногам легла багряная лорика инквизитора, я уже был готов крушить предателей веры со всей яростью, какой только могло наделить меня пламя Феникса. Впрочем, разожжённое Цикутой пламя имело странное свойство гаснуть, стоило ему разжать свою хватку и выпустить объект своего воздействия из своих рук.
Глава 15
Инквизиция в первые годы существования ордена представляла собой церковный трибунал, занимающийся исследованием ереси. Со временем, осознав неоспоримое преимущество силы в борьбе с нею, были созданы и боевые подразделения, так называемого святого воинства, предназначенного для ведения войны вне состава основной группировки сил ордена. В конце концов, инквизиция превратилась в орудие террора, занимающееся устрашением врагов ордена и Антартеса.
Святой Тит, Обличия демонов ими принимаемых, а также методы борьбы с ними.
Как получилось, что я оказался рядом с человеком, благодаря которому я едва не отправился на другую сторону? Как мог я простить всю ту боль, что испытал, мучаясь от страшной раны, от которой обычно не выживают? Ответ прост: я не верил в злонамеренность Августина, более того, проникся его идеями и борьбой с «предателями веры», как он их называл.
