Тень Феникса (СИ) - Горянов Андрей (лучшие бесплатные книги .txt) 📗
— В тот день я пожертвовал не только тобой, но и теми нашими сподвижниками, что прибыли в Демберг из местных приоратов. Миролюбивые клирики, ни разу в жизни не бравшие в руки оружие, их убили первыми. Тебе повезло больше всех, поскольку каким-то образом тебе удалось разминуться с убийцами, и те, посчитав, видимо, что дело сделано, наткнулись на тебя позднее. Я же с горсткой воинов демонстративно отправился на встречу с главой местной церкви, на собрании с которым планировалась расправа уже надо мной. Всё, что я мог — либо взять тебя с собой, либо оставить в Демберге, надеясь только на помощь Антартеса. С твоей смертью на нашей стороне оказалась бы сила целого дома, возмущенного этой вероломной расправой и жаждущего мести. Не буду отрицать, что я не исключал этот исход. Но Феникс в тот день направлял твоё оружие, и убийцы сами превратились в жертв. А ты теперь сидишь передо мной. Всё сложилось именно так, как было предначертано нам божьим замыслом.
Эта ситуация стала единственным моим камнем преткновения, над которым я размышлял достаточно часто, пытаясь взглянуть на поступок Августина с разных сторон. Наверное, мне следовало чувствовать злость или хоть что-то на нее похожее, но ничего не было. Я видел только то, чего смогу достичь, оставшись с инквизитором, и наслаждался видом багряных доспехов, представляя как иду с ними в бой, который, с большей долей вероятности окончится для всех нас смертью.
Ситуация, в целом, однако же, складывалась не так плачевно, как мне казалось. После бойни, учиненной в Клемносе, разрозненность в ордене только возросла, и уже большинство приоров высказывались за скорейшее отделение от ордена. Церковь, казалось, ждала одного лишь знака, чтобы начать процесс отчуждения, но собранию совета приоров до последнего времени мешало только странное поведение Великого магистра, запершегося в капитуле Стафероса. В то же время многие маршалы, осознавая неминуемость грядущего раскола, выражали своё недовольство действиями иерархов ордена, пусть пока еще тайно, опасаясь за свою жизнь. Инквизиция же, почти полностью лишившаяся высшего руководства и временно приостановившая свою деятельность на время войны с Ахвилеей, уже готова была встать на сторону Августина, особенно теперь, со смертью Великого магистра. Главной же проблемой оставалась военная сила реформаторов, возглавляемая малым советом ордена, насчитывающая более пяти тысяч человек, в то время как под рукой у Цикуты оставалось лишь чуть больше трёх сотен воинов из боевых подразделений инквизиции и затерянная в каменистых пустошах крепость. Плохой расклад, если не считать того, что за время своего пребывания в Альбайеде, Августин успел заручиться поддержкой местных князей, фанатичных приверженцев его, как он считал, истинной веры, племена которых собирательно назывались уштарами. Пусть гундарий Альбайеда и не высказался в поддержку беглого инквизитора, но помог материально, снабдив воинство Цикуты оружием, провизией и деньгами. И теперь войско общей численностью в три тысячи копий только ожидало приказа, поводом к которому и стало моё прибытие и вести, которые я принес.
— Армия их стоит всего в трехстах милях от нас. Ты их не мог не заметить.
— Однако не заметил. Мне было не до того, чтобы смотреть по сторонам.
— Как бы то ни было, они почти у наших ворот, и с ними идет боевой инженер.
При упоминании инженера я сразу же вспомнил Альвина. Вот уж кому сейчас не до нашей битвы посреди пустыни. Я искренне надеялся, что друг мой уже давно у себя дома, а возникшее недоразумение устранено.
— Разве они все сейчас не на войне? Корпус ушел уже много месяцев назад, разве что…
— Кто-то из учеников или учителей, это не так важно. Важно то, что они рассчитывают на долгую осаду. Я отчего-то совершенно не сомневаюсь: инженер этот им нужен не для локального прорыва в стене. Как говорится, мёртвый враг всегда хорошо пахнет.
— А кто ведет армию?
— Новый Великий маршал, Гордиан Бакарра, ставленник нашего общего знакомого, который нынче вошел в малый совет как представитель инквизиции. Насколько я знаю, родом он откуда-то с запада, и прежде занимал должность маршала в капитуле Авермула.
— Какой стремительный взлёт для них обоих. Я, думал, что ты прикончил Трифона ещё в Демберге.
— Он гораздо умнее, чем ты думаешь, и изворотливее, чем думал я. Я уже понял, что в твоих глазах он не более чем старый толстый дурак, но поверь мне: недооценивать врага смертельно опасно. Когда-то очень давно мы вместе приносили клятву Фениксу, и вместе начинали наш путь, и за годы нашей службы я успел узнать его вдоль и поперек. Как я думал.
На лице Августина отразилось странное чувство, интерпретации которому я не сразу смог найти. Нечто, означавшее «даже я могу ошибиться».
— И что же в итоге?
— А думал точно так же, как и ты. Он занимал должность старшего дознавателя не просто так, не потому, что ему нравились пытки или бесконечный поиск врагов Феникса. Просто с этого места всё слышно и всё видно, все нити в твоих руках. Агентурная сеть ордена порой бывает гораздо эффективнее его армии.
— Но даже после сотен бесед с ним я не смог отыскать в нём нечто выдающееся.
— Просто его ум не такой как мой или твой, вот и всё. Он мыслит иными категориями, за которыми скрывается демоны знают что. Скоро, впрочем, нам предстоит положить всему этому конец.
Августин, естественно, был абсолютно уверен в своей победе. А его уверенность была неразрывно связана с двумя столпами его мироздания: врожденными способностями и верой. Верой отнюдь не в себя самого, поскольку в таком случае ему неизбежно пришлось бы проиграть. Верил он истинно лишь в то, что сам Антартес направляет его руку, его ногу и все остальные части его тела. Он был одержим идеей того, что лишь поступая «правильно», поступая в соответствии с заветами Феникса, он и достигнет, если уже не достиг, всего, чего только пожелает. Впрочем, со временем эта война за правду сыграла с ним злую шутку. Война за истину и правильность бесконечна, и потому, стоило бы ему только принять тиару Великого магистра, кровь человеческая затопила бы империю до самых шпилей самых высоких соборов.
Следующие три дня пролетели как один: я, хоть и не принимал участия в подготовке к кампании, присутствовал на всех ключевых этапах её планирования и реализации. И, к тому же, я прошел достаточно серьезную военную подготовку для того, чтобы понимать значения всех тех решений, принимаемых Августином для достижения его целей.
Как я уже и говорил, костяк мятежной армии составляли исключительно воины-инквизиторы, тяжелая кавалерия, идеально подходящая для боя на открытой местности, но здесь, среди холмов тяжело было отыскать подходящее место для реализации всех её возможностей. Гордиан же или не знал о пополнении в армии Цикуты, или делал вид, что не знает, потому как армия его шла к капитулу Альбайеда ускоренным маршем, пренебрегая мерами безопасности. Они были уверены, что на своей земле им ничего не грозит, и я был почти уверен, стоит союзной коннице ударить по марширующим колоннам из засады, победа нам будет обеспечена. Цикута же мою уверенность совершенно не разделял, поскольку всегда руководствовался принципом «лучше врага переоценить, чем недооценить». К тому же, местные князья, с которыми мне даже удалось пообщаться в эти три дня, вызывали у меня серьезные опасения в части, касающейся боеспособности их воинства, состоящего исключительно из коренного населения Альбайеда. Ни одного из воинов гундария, как я уже и говорил, к делу Цикуты не присоединилось, а федераты, больше похожие на разбойников, не отличались ни выучкой, ни навыками боя в строю, ни дисциплиной. Бесспорно, каждый из них отлично владел и луком и копьём, но всё-таки они больше привыкли биться по отдельности, и никогда — в строю. Эти фанатики, услышав сигнал буцины, не разбирая его значения, лавиной бросятся в бой и полягут все до единого, если будет на то нужда, но вот действовать согласно выработанному плану, как воины легиона, они вряд ли смогут. Естественно, к ним требовался особый подход, и такой подход Августин к ним всё-таки нашел.
