Осколки небес (СИ) - Колдарева Анастасия (онлайн книга без TXT) 📗
Сияние померкло, Азариил хватанул ртом воздух, прижимая скомканную рубашку к ранам. Крылья забились, сухо шелестя по полу и стенам, сталкивая с полок церковную утварь. Стеклянные плафоны ламп один за другим разлетелись осколками.
— Держись, — выдавил Андрей. — Я тебя не отпущу.
— Андрей…
— Да?
— П-помолись…
Новая вспышка света вспорола мрак. Тонкая, сочащаяся первозданным сиянием трещинка прорезала основание правого крыла, растянутого по полу, и, ветвясь, точно молния в грозовом небе, стала расползаться дальше, дальше, вплоть до концевых перьев.
— Нет, — Андрей накрыл ее ладонью: заткнуть, зажать, стянуть края! Но дрожащие пальцы нащупали лишь жесткую обивку койки и пол. Прошли сквозь свечение, провалились в неземную прохладу, утонули в медленно расширяющейся пульсации. Андрея словно ударило током. Он отшатнулся, вскочил, попятился, понимая, что наступает конец. Азариил исчезнет — на сей раз навсегда! И больше не появится на пороге, не зачитает нудную лекцию о промысле и милосердии, не вторгнется в память, не пристыдит. Не защитит, не выдернет из-под носа у бесов, не подхватит за секунду до падения, не пронесет на руках там, где слишком узок и опасен путь. Его защитник, соратник и друг. Его совесть. Его единственная, призрачная и гаснущая, надежда на милосердие Божие.
Прав был Тот, Кто запретил ангелам спускаться с Небес: некоторые из них слишком хороши для проклятого земного мира.
Еще минута. Еще шестьдесят секунд агонии.
И внутри что-то болезненно перевернулось, словно вся боль — плотская, душевная — пережитая за прожитые годы, всколыхнулась, уплотнилась и жестокими адскими тисками сплющила душу.
— Господи! — заорал Андрей, или захрипел, просипел, задыхаясь, зажмурившись. — Не допусти! Не отнимай! Ты слышишь меня, я знаю! Где бы Ты ни был — слышишь! Умоляю, не забирай его! Смилуйся! Ты — прибежище и защита моя, Бог мой, на которого я уповаю!.. Не убоюсь ужаса в ночи, стрелы, летящей днем, язвы, ходящей во мраке, заразы, опустошающей в полдень…
Слова рвались с губ сами, рождаясь там, где память о них, казалось, давно стерлась. Слова вспарывали воздух, взвиваясь вверх, ввысь.
— Падут подле тебя тысяча и десять тысяч одесную тебя, но к тебе не приблизятся! Только смотреть будешь… и видеть возмездие нечестивым. Ибо ты сказал: Господь — упование мое! Всевышнего избрал ты прибежищем своим! Не приключится тебе зло, и язва не приблизится к жилищу твоему!.. На руках понесут тебя, да не преткнешься о камень ногою твоею!.. За то, что он возлюбил Меня, избавлю его! Воззовет ко Мне — и услышу его! Долготою дней насыщу его и явлю ему спасение Мое!
Ноги подломились. Колени больно врезались в пол. Тяжело дыша, Андрей нащупал краешек койки. Он боялся открывать глаза, боялся найти пустую комнату, где лишь влажные пятна крови на обивке кушетки и пронзительная свежесть дождливого утра напоминали о присутствии ангела.
Но сердце неистово отсчитывало удары. И безмолвие уже не казалось зловещим затишьем перед бурей.
Андрей нерешительно разлепил веки.
Азариил не исчез. Растрепанные перья казались ожогами на стене, но в их черноте больше не змеились сверкающие трещины. Минуту Андрей смотрел на него, не веря, не испытывая облегчения, — и тени просветлели, растворились в полумраке, словно рассыпались легчайшими хлопьями сажи.
Азариил тихонько застонал и отодвинулся от края. Андрей трясущимися пальцами нашарил на полке лампу и поднес ближе. Крошечный огонек высветил мокрый от пота бледный лоб. Андрей ощупью нашел холодные, влажные пальцы. Легонько сжал, как бы говоря: я здесь, я помогу, если потребуется, я всю жизнь буду за тебя молиться! — и ощутил ответное движение. Поймал мутный, воспаленный взгляд.
— Знаю, — шепнул Азариил. — Поэтому и пришел к тебе.
— Что? — не понял Андрей, наклоняясь ниже. — Что ты знаешь?
— Если потребуется, ты будешь молиться. Ты единственный, к кому я мог обратиться. Единственный, кто мог за меня попросить.
— Да ладно, — Андрей смущенно отодвинулся. — Опять читаешь мысли.
Хотя в душе в кои-то веки был до безобразия счастлив ментальному вторжению. Значит, кризис миновал. Значит, Азариил поправляется, даром что едва шевелит языком.
— Неужели ты мчался сюда раненый только затем, чтобы я прочел над тобой молитву?
— Больше некому, — ангел прикрыл глаза.
— Да я ведь не знаю ни одной!
Азариил взглянул на него сквозь щелочки век.
— Но ты прочел. Девяностый псалом.
— Впервые слышу. Я думал, это так, отсебятина… — неловкая усмешка не скрыла, а лишь подчеркнула смятение.
Азариил не стал возражать.
— И вообще, Варя справилась бы лучше.
А может, и справилась? Может, именно по ее молитвам его и забросило сюда?
Дверь робко заскрипела, отворяясь, и на пороге — легка на помине! — появилась Варвара.
— Андрюш? Ты здесь? Я слышала шум…
Надо отдать должное: заметив Азариила, да в столь плачевном состоянии, она не ударилась в истерику, не завопила дурным голосом и даже не грохнулась в обморок при виде крови. Только обомлела и спала с лица.
— Я уже в порядке, — произнес тот и для пущей убедительности натужно улыбнулся. Зрелище получилось удручающее. У Вари задрожали губы.
— Никуда не уходите, — чужим голосом попросила она, скрываясь за дверью.
Чуть позже, зажав подмышкой стопку полотенец, Варя протиснулась в комнату со старым, покореженным алюминиевым тазом в руках. Присев на край кушетки, она намочила одно из полотенец, отжала и нерешительно, боязливо стерла кровь с ангельского подбородка. Не встретив сопротивления, продолжила уже увереннее. Помутневшая красная вода стекала с осмелевших пальцев, пропитывая ткань, и каждое движение, каждое прикосновение были пронизаны бережной заботой и состраданием.
— Расскажи, что случилось, — попросил Андрей, прервав затянувшееся тягостное молчание.
— Я подвергся заслуженному наказанию на Небесах, — тихо произнес Азариил.
— Пыткам? У вас там принято истязать за всякую провинность?
— Что ты говоришь… Нет. Пытки — ужасное изобретение человечества, — Азариил говорил, не размыкая век, и голос его звучал ровно. — Но для нас не бывает мелких и незначительных «провинностей», есть лишь падение, однозначное и всеобъемлющее. Природа ангелов такова, что, раз уклонившись, мы не имеем возможности к исправлению. Мы слишком просты и за один раз меняемся полностью.
— Значит, ты теперь… плохой? — Андрей с трудом сдержал неуместную усмешку. Какое нелепое предположение!
— Я не чувствую в себе зла, кроме того, которое совершил, отказавшись повиноваться. Но и в нем, как я думал, у меня получилось раскаяться.
— Стоп! Так доступно вам покаяние или нет?
— Мне казалось, я осознал ошибку. И готов был волю подчинить Отцу и долг исполнить. Но осознания, по-видимому, было недостаточно — глубинные изменения уже свершились, восстановлению я не подлежу, и силы мои отняты в доказательство тому. Мне нет пути на Небо.
— А куда есть? — Варя замерла, от волнения прекратив свои процедуры.
— В преисподнюю. На дно где до скончания веков я буду искупать падение.
— Целую вечность! — она задохнулась.
— Целую вечность, — смиренно повторил Азариил.
Потрясенный Андрей только и смог вымолвить:
— Прости.
— Не извиняйся. Я рискнул всем ради твоего спасения: Небесами, благодатью, силами, собственной природой. Все поставил на кон — и проиграл. Но повторись все вновь, поступил бы так же.
— Неужели? — придушенно от досады выплюнул Андрей. — Выходит, я уволок тебя в ад следом за собой? И на это ты готов идти снова и снова?
Азариил неожиданно содрогнулся, будто вспомнив страшное. Синие глаза омертвели, выцвели от нахлынувшего ужаса.
— Разве люди не сражаются за то, во что верят? — с усилием выдавил он. — Разве ты не учил защищать тех, кто нуждается в защите?
— Я учил? Тебя?.. — изумился Андрей. — Боже правый, и ты меня слушал?! Святое, непогрешимое небесное создание пошло на поводу у тупого, дремучего безбожника?.. Да ты представить не можешь, как я жалею…
