Попутчики (СИ) - Демидова Мария (книги без регистрации полные версии TXT) 📗
— И не говори, что тебе нравится одиночество, Мышь. Можешь внушать это кому угодно, только не мне.
«Прав, — решила Мэй. — И знает, что прав».
— И вообще, если хочешь знать моё мнение, твои способы защищать людей нуждаются в серьёзной переработке.
— Если хочешь знать моё мнение, — в тон ему ответила Мэй, — твои тоже.
— Нормальные у меня способы, — фыркнул Крис. — Действенные. Можешь спросить у кого угодно из тех, кто меня достаточно хорошо знает, и тебе точно скажут, что если с кем-то что-то и случится, то со мной. Это общеизвестная истина. Что-то вроде залога всеобщей безопасности. По крайней мере, я привык думать, что раз уж со мной всё в порядке, то остальным тем более ничего не грозит. — Он вздохнул, смахнул со лба чёлку. — Правда, в последнее время мне слишком часто напоминают, что это не так.
— Ещё одна причина, по которой тебе не стоило со мной связываться, — грустно улыбнулась Мэй. — Вдруг это заклинание разрушится, когда что-то случится не с тобой.
Он разозлился резко — будто разом отбросил всю свою натренированную выдержку. Будто после передышки, заставившей расслабиться, получил неожиданный удар под дых. Вытянулся напряжённой струной, впечатал кулаки в кровать, словно собирался вскочить на ноги, одним движением развернулся к Мэй.
Несколько секунд он молчал, глядя на неё с какой-то отчаянной яростью, и казалось, что тысячи слов сгорают у него в горле, не успев обратиться звуком. Когда Мэй почувствовала, что больше не может выдерживать этот взгляд, глаза Криса наконец начали остывать.
— Объясняю на пальцах, — медленно произнёс он, и слова пылали всё ещё жарким, но уже укрощённым пламенем. — Ты до сих пор основываешь свои суждения на том, что следующий приступ тебя убьёт, потому что вычитала в справочниках, что купировать приступ реверсивной гиперфункции поля невозможно, а некупированный приступ всегда смертелен. — Мэй наблюдала, как расслабляются его плечи, как едва уловимо меняется поза, становясь мягче и естественней. — Это простейший силлогизм, Мышь. И сегодня выяснилось, что одна из его посылок ложна. — Он коротко поморщился, будто от острой боли, на мгновение сжал губы в тонкую нить, оперся плечом о стену. — Мы смогли остановить приступ, хотя никто не был к нему готов. Сейчас другая ситуация, другие условия. Я знаю Джин, и она не успокоится, пока не придумает, как тебе помочь. И себя я тоже знаю.
Грудь обжёг страх, и теперь Мэй точно знала, когда и почему он расправляет свои огненные крылья.
— Крис… — Он выглядел очень усталым, как будто эмоциональный всплеск отнял большую часть его сил. С ним не хотелось спорить. Его хотелось немедленно уложить спать. Но упрямый взгляд пресекал даже мысли о подобной заботе. — Я не смогу здесь поселиться, ты же понимаешь, — тихо сказала Мэй. — Рано или поздно меня выпишут. И всё будет как раньше. Я очень благодарна и тебе, и Джине, но вы не сможете защищать меня непрерывно. Объективно — не сможете.
— Объективно, — раздражённо передразнил Крис, — ты не можешь этого знать.
— Не сердись. — Мэй попыталась улыбнуться. — Просто я действительно надеюсь, что ты не планируешь становиться моим телохранителем и караулить меня днём так же, как ты караулишь Кристину по ночам. Это было бы уже слишком.
— Я настолько похож на сумасшедшего?
— Нет. Но меня немного… — «очень», мысленно поправилась она, — пугает то, насколько сильно ты хочешь мне помочь. — Взгляд Криса затопило удивление, и Мэй заставила себя продолжить. В конце концов, как бы ни сложились обстоятельства, с этой проблемой стоило разобраться раз и навсегда. — Если я что-то и знаю о тебе, Попутчик, так это то, что ты очень хорошо умеешь оценивать риски и очень быстро принимаешь взвешенные решения. И то, что случилось сегодня… то, из-за чего мы оба сидим здесь, выглядит так, будто на твоих весах моя жизнь оказалась тяжелее твоего поля, твоих исследований, о которых ты мне сейчас так проникновенно рассказывал… Тяжелее жизни Кристины, за которую ты так боялся ещё неделю назад, потому что, кроме тебя, её некому защитить. Тяжелее твоей собственной жизни.
— Глупости, Мэй. — Он улыбнулся неожиданно мягко. И куда только делось раздражение? — Это не было взвешенным решением.
Она понимала, что собеседник хочет её успокоить. Точно так же, как хотел раньше — когда утверждал, что готов стать её страховкой и повторить опасный трюк, который, по его собственным словам, «потрепал ему поле». Вот только ей не нужна была успокоительная чушь, противоречащая действительности.
— Ты говорил, что готовился к худшему. Значит — обдумывал варианты. Рассчитывал.
— Я рассчитывал, — усмехнулся Крис, — вырубиться от истощения к приезду Джин. Надеялся, что моих сил хватит, и твоё поле не успеет тебя дожрать. А потом, когда настроился на тебя, когда по-настоящему почувствовал, что происходит… У меня, между прочим, нервы тоже не железные. Тебе-то повезло, ты без сознания была. — Насмешка в голосе стала отчётливей, но Мэй чувствовала, что он по-прежнему серьёзен. — Для тебя всё и правда было бы незаметно и безболезненно. Я себе такой роскоши позволить не мог. А когда чувствуешь, что твоё поле вот-вот переварят заживо, соображать начинаешь немного хуже. И я подумал, что если действительно отключусь, то не успею отстраниться от тебя, и всё закончится совсем плохо. А потом… Кажется, потом я уже вообще не думал. Вряд ли мне в здравом уме пришло бы в голову превращаться в трансформатор и пропускать через себя больше силы, чем моё поле может усвоить.
— Ты мог меня отпустить. — Его слова лишь подтверждали её правоту, и это заставляло срываться голос. — Пока ещё был в состоянии это контролировать. Ты должен был меня отпустить. Но ты не захотел.
— Не захотел, — легко согласился Крис. — Не захотел смотреть, как ты умираешь. Это ненормально?
— Это слишком похоже на… — Говорить отчего-то было трудно — как идти по осыпающейся горной тропе. — На самопожертвование.
Крис задумчиво нахмурился, будто сопоставляя какие-то факты, а потом спросил напрямик:
— Значит, ты боишься, что я в тебя влюблюсь и попытаюсь отдать за тебя жизнь? — Последние слова прозвучали с чуть наигранным пафосом. — Как делают все порядочные романтические герои. Боишься, что у меня получится? А если не получится, то я буду разбит и раздавлен настолько, что брошусь в свежевырытую могилу? — И снова сквозь иронию проступало нечто иное, не позволявшее допустить, что к неожиданному открытию отнеслись легкомысленно. — Серьёзно?
— Скажем так, истории про истинную любовь — не мой сорт развлечений. Все эти поиски единственного избранника, соединение половинок, клятвы в вечной верности… — Мэй очень старалась поддержать его тон, но чувствовала, что голос дрожит. Страх выплёскивался из груди, кривил лицо неестественной усмешкой. — Всё это какая-то дикость, по-моему. Я не очень-то верю в вечность. Но я знаю, что один человек может потерять себя в другом. Я это видела. Я это чувствовала. Это страшно — когда человек весь, всем своим существом обращён куда-то в пустоту: в прошлое, в сожаления, в мечты о каком-то несбывшемся завтра, о встрече, которой не будет… Всё это «Ах, она любила его так, что не смогла без него жить и бросилась в реку!», «Ах, он каждый день приносит на могилу её любимые цветы!», «Ах, после его смерти она не написала ни одной картины, потому что из мира ушли краски!» Очень красиво. Очень жутко. Говорят, что любовь сильнее смерти. Если это так, то она страшнее смерти.
Крис запустил пальцы в чёлку. Замер так на несколько секунд, а потом взглянул на Мэй каким-то странным искристым взглядом, в котором чудились одновременно понимание, сочувствие и зарождающийся смех.
— Я с тобой свихнусь, Мышь, честное слово. — Он фыркнул и резко опустил руки, проведя ладонями по лицу, будто смахивая неуместную весёлость. — Значит, всё это время — пока я пытался понять, какого фига ты такими странными способами пытаешься меня спровадить… Всё это время ты защищала меня от любви? — Он снова не сдержал нервного смешка. — Чем я это заслужил?
