NZ /набор землянина/ (СИ) - Демченко Оксана Б. (книги txt) 📗
— Садитесь, — предложил ри тэй и занял одно из кресел, показал пример. — Сейчас доставят объект. Он в полусне, сознание восстанавливается медленно. Можете задавать любые уточняющие вопросы. Хотя, кажется, мы не истратим много времени. Это тэи Эльх и Марль, их специализация состоит в выявлении правдивости показаний. Сун тэя Игля вы знаете. Сейчас перед вами полный состав контрольной группы. Я наблюдатель, как и ваш… Саид.
Пришлось прекратить делать вид, что я ничего не понимаю. Отвести Саида и усадить в кресло, хотя бедолага позеленел и очень переживал, отпуская мою руку. Почему все убеждены, что думать вслух — более стыдно, чем думать молча? Потому что стараются казаться. Это как внешность: надо прятать целлюлит и шпаклевать морщинки. Наверное, со мной и правда сильно неладно. У меня один костюм и я по этому поводу не переживаю. Мне Гав натаскал местной крутой косметики, а я так и не разобралась, что есть что.
Уважаемая комиссия по приему меня в надежные свидетели расселась, все вместе мы образовали милый такой кружок. В середину вместо праздничного стола с нижнего яруса подняли саркофаг. Крышка отползла, и я смогла увидела Альга.
Он был в точности тот же. На миг я даже обрадовалась: уцелел, казнь была обманом, мистификацией. Затем встала, качнулась вперед и нагнулась над бортом саркофага, вглядываясь в тусклые полуприкрытые глаза. Не было там ни капли бездонности великого универсума. Только служебное рвение больной, но все еще годной к делу овчарки…
— Это ваш Альг, — тихо огорчилась я. — Моего Тэя вы отправили в шлак. Очень жаль.
Надолго повисла тишина. Я все смотрела в пустые глаза, хотя не желала этого. Альг тоже на меня таращился, у него жутко болела шея, видно по напряженному лицу, по скованности позы. Но что-то нас держало, я постепенно снова перегнулась через бортик совсем близко к его лицу. Альг откинулся на подушку и побелел так, будто его облили чудо-сродством для удаления пятен. И сейчас он весь растворится, до капелюшечки.
— Тоска пополам с любопытством, — медленно, будто под пыткой и против воли, выдрал из себя слова Альг. — Смешать, но… но не взбалтывать. Не взбалтывать. Не вскрывать то, что нам не принадлежит… Не отдавать архив…
Он захрипел и вытянулся, затем тело выгнуло в дугу, Альг опирался лишь на затылок и пятки, жутко покачиваясь с боку на бок. Я с силой оттолкнулась от бортика и упала назад, в своевременно подставленные руки Саида. Мимо меня уже наклонились все три тэя, общим усилием прижимая Альга к лежаку, пока встревоженный ри тэй лично набирал какие-то приказы, прижав запястье к блоку контроля саркофага. Наконец Альг расслабился и затих, лицо стало медленно розоветь.
Фу, у меня от сердца отлегло. Угробить второй экземпляр одним взглядом — это было бы слишком. Саид отнес меня и усадил в кресло, не отпустил руку. Заглядывает в глаза, сейчас у него радужки не синие — серые с зеленоватыми прожилками, мерцающе-тревожные. От каждого изменения их оттенка у меня что-то в голове выправляется, боль уходит, покой распространяется.
— Сейчас совсем пройдет, — пообещал клон Гюль, ничуть не похожий на свою двойняшку. — Это просто, меня не учили, сам знаю, как брать боль и вытирать.
Я обняла тонкую сильную ладонь, не мешая упрямому младенцу сидеть на полу. Пока что без него слишком плохо, а ну, как свалюсь? Вялая я, поджилки вздрагивают. Еще бы немного, и прогнуло бы меня в такой же, как у Альга, судороге. Почему так думаю — не знаю, но наверняка я права.
— Сима, выпей, — велел Игль, придвигая кресло себе и второе — Саиду. — Все хорошо. Видимо, надо извиниться, мы не этого ждали. Тот, кто тебя встретил и выглядел как Альг, он первым срезонировал об твою дикую, неосознанную эмпатию. Очень сильную, понимаешь? Обычно эмпаты берут только сектор или часть эмоционального спектра. А ты, похоже, впитываешь все. Он встрепенулся, когда ты забрала его боль, ему стало легче и он в благодарность напоил тебя стимулятором, чтобы возместить потери… энергетики. Так мы видим по общему восприятию реконструкции. Затем вполне осознанно тот человек, если он вообще человек, дал тебе наводку на систему Кайт и закачал в тебя посылку для настоящего Альга. Только что ты отдала память двух циклов, пока не знаем, чью. Принять такое трудно, надо медленно и сложно вживлять чужие воспоминая в мозг и не путать их со своими, ведь тогда трудно разделить ответственность. Но Альг опытный. Он справится.
— А говорили без ретроспективы, — обиделась я.
— Это не мы, ты сама, — отмахнулся Игль и ссутулился. — Ты, Сима, по сути, резонатор. С точки зрения теории невербальных коммуникаций есть стабилизаторы и резонаторы. Первых больше, люди не склонны к раскачке, мы консерваторы и держимся за привычное. Ты исключение, резонатор, ты усиливаешь… колебания. Проявляешь то, что в нас спит. Лже-Альг искал некий ответ и, вероятно, нашел — при твоей помощи. Гюль искала выход из тупика, — и ты дала ей выход, хотя взрослая часть прайда, выпадая из общности, всегда гибнет, это аксиома. Корабль кэфов ощутил в себе право изменить закон и выйти из сектора ИА, потому что ты резонировала на преимущество справедливости над догмой. Дэй с тобой сам заговорил, хотя до того и отвечать-то не соглашался, как будто не слышал большую часть вопросов. Наконец, вот Саид, он не считает себя клоном и очень быстро меняется в сторону самостоятельности.
— Достаточно, — строго сказал ри тэй. — Сима, полагаю, вы не хотели бы углубляться в подробности теории?
— Меньше знаешь, крепче спишь.
— Безупречное утверждение, — ри тэй позволил себе улыбку. — Вы готовы изложить просьбу?
— Да. Три желания у меня, значит.
— Три? — поразился старый командир интриганов.
— У нас в сказках всегда три. Одно я оставлю про запас. Второе: Саиду хоть на первое время справить документы и выдать подъемные, мальчику учиться надо. Есть у вас какая-нибудь система помощи несчастным сироткам?
— Можно поискать способ.
— Во-во, нужно. Третье желание: хочу сопровождающего Игля на три дня с полным кошельком, чтобы была мне и Саиду гулянка с сопроводителем, вот.
— Почему Игль?
— Потому что вы достали его! — возмутилась я. — Посмотрите, в каком виде у вас люди выходят из отпуска. Ни загара, ни толстых щек, ни оптимизма. Мы его откормим, он нас избалует.
— Детский сад, — покачал головой ри тэй и покинул комнату, более не уделяя мне внимания.
А мне и не надо. Мы рванули на выход, Игль тащился следом и вздыхал для вида: мол, приказ есть приказ. Но я-то знаю, он готов прыгать от восторга. Небось, забыл, что такое полноценное, содержательное безделье. Вон — очухался, возглавил поход и вмиг доволок нас до шлюза. Значит, обратно летим «Стрелой», той самой, одолженной у меня, а вернее у габ-системы, девять дней назад. Или восемь? Со счетом у меня плохо, я же лежала при смерти.
— Девять, — подсказал Саид.
Значит, вот-вот вернется еще один отпускник — Билли, землянин. Тогда мы, пухлые от сожранных сладостей и пестрые от мишуры, полетим домой, в габ Уги.
История одиннадцатая
Шлак и глоп
Катер империи очень умный. С ним всего разок повозился Игль, провожая нас. И этого хватило, чтобы мы прилетели именно туда, куда летели. Чудо. А как еще это назвать? Я в навигации ноль, Саид даже не знал, что прежде он перемещался между звёздами: ему не сказали, а сам факт сидения в кресле или спанья в каюте не дает повода задуматься. Кажется, Саид вообще до встречи со мной думать не пробовал. Он был нелюбимое дитя прайда, несвоевременная замена, отторгаемая всей их семейкой на уровне рефлекса. Божественный велел — и все молчали. Но от молчания гадкий утенок не становился прекрасной Гулей. Его втихую презирали. А он телепат. Ужас, ну ужас, что я могу сказать? Купила жертве прайдо-сиротства кубометр сладкого. Вроде бы ему не вредно, он же улучшенный хрен знает сколько раз клон. К тому же не фанатик ни капли. Съел сотую долю угощения и потерял интерес. Удивительное существо. Растет, как в сказках. Вчера рыдал над местными детскими мультиками, сегодня вгрызся в архивы и лопатит что-то сугубо умное про теорию пространств и звездную механику. Это я говорю, что мне было сказано — упрощенно, исходя из имеющегося мусора в моей дурной голове.
