NZ /набор землянина/ (СИ) - Демченко Оксана Б. (книги txt) 📗
— Что я скажу? — глаза аж черные. Паникует младенчик.
— Поздороваешься. Но перед этим старательно надвинь ведро на голову. Или что там у тебя?
Игль на прощание объяснил дидяте, как телепат может экранировать себя: мы озаботились психическим здоровьем Гюль, которая пока не в курсе, что её уже задублировали. А узнает — как быть? Альг вон до сих пор без сознания. Я просила дать мне знать, если ему полегчает, пока ничего хорошего не сообщают. Но Альг тэй, у него психика ого-го, железобетонная. Гюль же эфирное создание. Одна спичка — и бабахнет так, габ не соберем по обломкам…
— Это не ведро. Мысленная проекция осознанной блокировки передачи.
— Будешь умничать, лишу сладкого.
— Ну и пожалуйста.
— Тогда угощу, — с угрозой добавила я. — Вежливо.
— А что я сказал-то?
— Не дерзи тёте Симе, эмбрион. Тетя Сима сама в истерике.
— Не правда. Тебе весело и хочется устроить тарарам.
— Надень два ведра, пока я не взялась за настоящие, блин!
— Швартуемся. Ты мне не тетя, тети старые. Можно, я на ручном причалю? Я читал теорию.
Пришлось красочно представить морду нашего габ-безопасника, минотавра. Страшный он — ужас. Саид отдернул руки от управления. Я подумала про своего гордого шефа в перьях. Саид посопел и плотно устроился в кресле, прикрыл глаза. Типа он тих, как сытая мышь. Врет. Но пока вроде держится обещания и не лезет в навигаторы.
— Готово. На месте.
Я молча прошла в шлюз и дождалась, пока откроется люк. И — мама моя, прямо рыдать захотелось. Я дома! Меня встречают! У меня, оказывается, куча знакомых. На переднем плане габарит Вася с пучком электронных цветов-световодов. Гав, розовый от счастья, сидит на макушке габарита и орёт мартовским котом. Павлино-страус — по правильному он из расы сафаров и имя его Павр — жонглирует дюжиной спиртоперегонных планет-колб, витающих вокруг головы. Значит банкет всегда с нами! И Гюль вышла в люди. Жертва любовных дрязг осунулась, одета в серое, но улыбается искренне. То есть улыбалась, пока не влезла по привычке ко мне в башку. Ей ведь не сообщили о нападении на меня.
— Как же так? — побелела всей кожей и глаза выцвели до прозрачности, — как же? Я бы их… Я бы… Это, это же я их и… Погоди, а что вообще произошло?
— Спасибо, что встретили! — сообщила я всем. — Знакомьтесь, это Саид.
Гюль ознакомилась и с одного взгляда вырубилась. Вася, заранее проинструктированный, подхватил. Павр настороженно сложил хохолок и едва не уронил три планеты — янтарную, зеленую и коньячную, он ведь телекинетик, как все сафары, ему держать не трудно, если не отвлекается. Саид поймал шары и передал Павру. С исключительным самообладанием, не закусывая губу и не бледнея, изучил Гюль.
— И не похожа она, — упрямо сообщил младенец. Погладил себя по волосам, выкошенным в сантиметре от корней, как хороший газон. — Еще и красится, и духи совсем гадкие, в жизни бы не выбрал такие. Фу.
«Фу» — это мое дурное влияние, сама вижу. Прочее сказанное и несказанное и того проще: поза защитная основная. Молодец. Нефиг в обморок рушиться. Габмургер живет с двумя головами и не клюется сам с собой по утрам.
Итак, что мы имеем в итоге первых минут встречи? Все живы и скоро будут радостны. Поскольку Игль за три дня дошел до настоящей расслабухи, он совершил должностное преступление и отдал мне остатки средств, не истраченных на загул. Мы можем пойти и оплатить столик в «Дне». Павр встопорщил перья — у него заведение не хуже! Потом вспомнил, что наблюдать конкурентов всегда не вредно, и тем более на халяву. Присоединился к финальной гулянке отпуска, которую сам и бронировал. Получилось здорово. Саид первый раз в жизни слегка напился. Гюль развезло тоже, наверное, впервые — при её титановой печени улучшенного клона трезвость, по сути, побочный эффект, с которым трудно бороться. Но очень уж старалась, взахлеб устраняла шок. Это все, что помнится. Надо еще разок сходить в бар. Хотя бы усвоить, как он выглядит, когда нет дыма, грохота и толпы.
Неранним утром я очнулась в койке, в своей комнате. Одетая. С новый ворованным блюдцем в обнимку. Это уже традиция, не Гав клептоман — а его подруга Сима… Стыдно? А, ладно, не впервой и вдобавок: с кем не бывает. Я хотя бы очнулась дома. Доволок меня, наверняка, Вася. Только он мог остаться трезв. Вон лежит Гав. Зеленый. Оказывается, морфов тоже тошнит. Не иначе, проводил мне интоксикацию, похмелья-то нет. Но в ушах сильно зудит. Голоса… Хотя нет, это ж не в ушах, это за стенкой.
— Так держать руки не следует. Пластика и эстетика, я ведь объясняла, давала считать, — голос Гюль хрипловат, донимает её головная боль, вот чую.
— Вали ты с эстетикой, а? На себя глянь, покемоны отдыхают.
— Саид…
— Я тебя в родню не звал. Хватит меня поучать! Как тебя терпит Симка, ты же буриданов осел на шпильках!
Я резко села. В голове слегка покружилось вчерашнее спиртное, но быстро унялось. Что за осел? То есть я знаю ж, что кое-кто высосал из моих мозгов весь хлам и гордо рассовал себе в стерильно-чистые извилины. Словечки, хмыканье и манеру хамить иногда — это все он перенял от меня, даже слегка стыдно. Я же не малолетка, ну разве я веду себя так? Вроде нет. То есть не всегда. А еще точнее — я уже научилась большую часть гадостей не выговаривать вслух. Увы, Саиду нет разницы, сказано или только подумано. Или просто мелькнуло фоном.
Вот сейчас подумаю ему: не кричи на Гюль. Алло! Не кричи…
Пустой номер. Сегодня меня не слышат. Точно не слышат: они бы прервали братский скандал и явились здороваться. В надежде, что хоть кто-то здоров. Спьяну не телепают? Или в головах у них так шумит, что не до внешнего. Или собственный скандал их раззадорил, циклятся друг на друга и искрят, не отвлекаясь по мелочам.
Сосредоточимся на себе. Что за осел? Я точно знаю, это ж из меня добыто. Да, тот год в институте. Ухлестывал за мной аспирант. Но было непробиваемо, он за всеми ходил, у него кликуха была негласно «билетер». Типа на кого глаз не положит, та, значит, на лекциях ни разу не была, иначе узнала бы про осла. Подкатил ко мне в столовке. Сообщил, что я не буриданов осел, потому что способна сделать верный выбор. Я поправила майку на груди, подышала, глубоким голосом впечатлённой дуры сказала «да», встала и ушла, прощально махая через плечо ручкой. То есть сделала выбор, чем поставила кое-кого в тупик. Называется у Симы: «Да с разворотом». За мной бежать и переспрашивать не понтово, не бежать глупо, а стоять с челюстью наперевес — смешно… Три раза повторяла этот трюк, шикарно работает, если знать, с кем. А я эмпат.
Хм… Я перевернулась на живот и похлопала по койке, приглашая Гава. Вполз. Хочет гладиться и жалеться, бедолага. Итак, о чем было «хм»? Вспомнила. Охмурил меня тот тип со второго курса. Хотя я эмпат, а он — урод моральный. Где было мое чутье? Сладко дрыхло, пока подростковая химия перла из ушей — я ж втрескалась. Он тоже, вот что знаю накрепко. Только себя он любил гораздо сильнее и без химии. И ради себя он был готов на все.
Значит, эмпатия работает, пока я живу с открытыми глазами. Тогда еще раз хм. Лже-Альг, как мне намекнули, может и не человек. Но я так на него смотрела, жалела до слез… Аж вспомнить жарко. Что-то было. Я на миг ослепла или эмпатия орала в голос: это важно, он нуждается в помощи! Не знаю. И вряд ли узнаю.
— Держи голову выше, горбиться нехорошо. Мы созданы совершенными и просто обязаны соответствовать планке максимум.
— Отвали. Я хожу нормально, ты на себя глянь: квелая петрушка на выгуле! Нет, скорее борзая, вид спереди: линия с ушами.
— Саид…
— Что Саид? Нужен тебе тот тип — иди и позвони ему! Не нужен — жри завтрак, ходячий суповой набор. Ах, она сдулась и киснет.
Господи, сколько мусора он понагреб. Это называется индивидуализация, меня предупреждал Игль и даже впихнул мне в голову важные сведения и инструкции. Только я плохо умею читать инструкции и еще хуже им следую. Парня жалко. Он не испортится, вот чую. У него сердце большое. А что ежика корчит — так сколько ему сейчас эмоционально, если возраст — одна доля цикла плюс чужой опыт, пылесосом собранных из самых разных случайных голов, гуманоидных и не очень? По-честному если, надо подарить ему катер. Мальчикам полезно привыкать к ответственности, а катер…
