Город (СИ) - Белянин Глеб (читать книги онлайн полные версии TXT) 📗
— Так, послушай-ка меня…
— Хватит! — Они оба замерли и устремили на него свои удивленные взоры. — Пожалуйста! Перестаньте оба. Нам нужно уходить.
— Паша прав, — цокнув язычком, заговорила его мать. — Вы все вещи собрали, мальчики? Десяти часов хватило?
— Хватило, — на улыбку жены он ответил фирменной ухмылкой.
Заключив временное и весьма шаткое перемирие, они вдвоём похватали несколько сумок, в которых покоились их пожитки, и вышли в коридор.
Павел, разминувшись с ними, дал им пару секунд на то чтоб пошептаться. Опять мама отчитывала папу за рукоприкладство. Говорила ему что-то вроде:
— Не бей его по голове. Это вредно для ребёнка!
А он ей отвечал:
— Чего? Какой ещё ребёнок? Детина вон какая!
— Он музыкант! — Приглушённым шёпотом крикнет она. — Нельзя его по голове. Если так сильно хочется, то себе по башке дай. Может поймёшь…
— А может тебе?
Павел вышел в коридор и присоединился к этой парочке, прервав их разговор и, скорее всего, очередную их драку. В руках у него был увесистый чемодан с основной кучей вещей, а также самыми необходимыми: паспорта, деньги, билеты.
Его мама бросила резкий точно лезвие взгляд на мужа. Возьми, мол, у ребёнка чемодан.
Отцовский взгляд стал твёрдым как скала. Не буду, мол, сам справится.
В этот раз камень победил ножницы. Впрочем как и всегда.
Паша бросил беглый взгляд на комнату. Никаких тёплых чувств он к ней возыметь не успел, это был самый обычный из самых обычных гостиничный номер. С цифрами два и четыре на двери.
К тому же уже третий по счёту, в котором Паша вместе с семьей останавливался.
Те же шторы, те же кровати, тот же вечно пыльный, грязный пол.
«Чем больше номеров я пробую на вкус, тем они становятся всё скучнее и скучнее», — думал Павел.
Но следующий номер обещает быть особенным. Наверняка не удобным, но особенным. Ведь это будет каюта громадного дредноута, корабля, двигатель которого основан на новейшем механизме — паровом ядре.
Парень освободил одну руку и захлопнул дверь, нырнул ключом в замочную скважину и дважды повернул.
С родителями он снова разминулся: их голоса отдалялись, они ворковали уже довольно спокойно и о чем-то своём, снова заставляя сына плестись за ними хвостом.
Вдруг его мама пронзительно закричала. Бросившись наутёк от неизвестной опасности она лбом чуть не продырявила дыру у отца вместо носа.
— Катя, ёб…!
Паша ринулся на помощь, схватился за подаренный ему дедом револьвер и направил его в ту сторону, где предположительно затаился враг.
Но ничего кроме шипящего и фыркающего паром обогревателя там не было.
— Никак не могу привыкнуть к этим штуковинам! — Катерина досадно возгласила, словно ободрала колено. Только затем она увидела кровь, ручейком бегущую из носа своего мужа.
Он ловко и будто бы из неоткуда выхватил серенький платочек, которым тут же припал к лицу. Ткань на глазах начала багроветь.
— Штуковина, милая, — это то, что у тебя вместо мозга. А это, мать его так-растак, стационарная паровая установка номер 203 для обогрева большой площади помещения, устройство то бишь, без которого ты бы тут на говно изошла от холода. Ясно? И, — приходя в себя от злости он добавил. — Довожу до твоего сведения: скоро ни тебе, ни мне, ни ему привыкать уже будет не к чему.
— Гриша-а!
— Да мы бы лучше вообще сидели дома и никуда не ехали, черт бы вас побрал.
— Так и оставался бы! Так и оставался бы в своём болоте!
— Болото, дорогая, — это то, откуда я тебя вытащил, когда в жены взял. И вообще, на чьи деньги эти билеты куплены? На чьи, я тебя спрашиваю?! Так, кстати, — он полуобернулся к сыну. — Ты билеты то взял, балбес?
— Взял! — Рявкнул Паша и силой загнал обоих внутрь, дабы остановить этот балаган.
Двери захлопнулись.
Прежде чем он понял какую ошибку совершил, стационарная паровая установка под номером 203 успела издать очередной протяжный вздох и выдох, сопровождаемый клубами грузного пара.
Лифт ещё не дёрнулся, но он уже услышал первые отголоски намечающейся драки.
Часы над головой неприятно цокнули, оповещая, давай, мол, беги.
И он побежал.
Схватив большущий чемодан в обе руки и прижав его у груди, словно последний чемодан на этой земле, Паша ринулся вниз по лестнице.
Он утыкался то в один пролёт, то в другой, ловко уклонялся от стен и бежал дальше. Чечёткой оттарабанивал ритм по потрескавшимся ступенькам.
Музыкант шёл вровень с механизмом, ничуть в скорости ему не уступая. Это дало ему полную слышимость того, что происходило внутри кабины. А то, что он слышал, дало ему ещё больше сил оказаться внизу как можно скорее, дабы остановить этих двоих при первой же возможности.
Лифт стучал и грохотал, словно стиральная машина в которую закинули бревно и поставили на турбо-режим. Кабина содрогалась каждую секунду, норовила вот-вот обрушиться и с грохотом полететь вниз.
Паша рвал бы на себе волосы, если б только его руки не были бы заняты чемоданом, а ноги самым быстрым спуском по лестнице в его жизни.
Они сцепились в этом железном ящике как две кошки из враждующих кланов в охотничьем мешке.
Но вдруг лифт перестал трястись и содрогаться, перестал извиваться тигровым питоном, слегка покачнулся и успокоился. Затих.
К этому же времени он прибыл на первый этаж, а Паша соскочил с последней ступеньки и тут же примкнул к ещё не открывшимся дверям ухом. Запыхавшийся и вспотевший Паша пытался услышать хоть что-нибудь.
Он пытался выяснить кого ему придётся хоронить. Кто кого убил. Другой причины остановки этой бойни он был не в силах придумать.
Мысленно он ставил на маму. Хотя бы из-за её длинных ногтей.
Наконец-то двери распахнулись. Медленно, но верно, они открывались, тем самым развеивая завесу тайны. Павел сглотнул, отпрянул от двери и выронил из рук чемодан.
Его родители страстно целовали друг друга, а мама, так вообще, очень даже вульгарно закинула на отца левую ногу. Они врезались губами в друг друга так, словно это был их последний поцелуй и их последняя встреча.
Что ж, может оно и так.
— Да куда ты целуешь, котёнок? — Замурлыкала Екатерина.
— А куда надо? — Он отпрянул, ещё не пришедший в себя от опьянения любовью.
— В губы. В губы целуй!
— Да ты опять их все помадой измазала, дай лучше в носик поцелую что-ли.
— Иди прошмандовок своих целуй! В носик, — фыркнула. — Ещё и помаду всю сожрал, скотина. Не стыдно?
— Только не говори мне, что ты сейчас снова будешь десять часов сидеть и краситься.
— Я вот сейчас специально возьму и пойду краситься. Десять. Часов.
Дверь лифта, надолго оставленная в одном положении, норовила захлопнуться, створки её начали съезжаться, примыкая друг к дружке. Павел в один бросок оказался между щелей механизма и придержал его рукой, дабы остановить самое непоправимое и беспощадное действо — прихорашивание мамы.
— Че стоите, быстрее… — выдавил из себя парнишка, прикладывая все усилия к тому, чтобы лифт не поехал обратно.
Отец похватал все сумки и грациозной рысью выскользнул в коридор. Мама оставалась на месте.
Тогда он из последних сил рванул обратно, побросав все сумки на пол, хватанул её за рукав и резко потянул к себе. А затем также резко схватил и оттянул Павла, дабы двери поскорее закрылись и не искушали желания его жены.
Все вместе, кто на коленях, кто присевши на сумки с чемоданами, они переводили дух. Кто от удушающей лёгкие пробежки, кто от страстной баталии, а после не менее страстного всполоха чувств.
Они тяжело дышали.
— Паш… — нарушил тишину отец. По имени он его называл почему-то редко, но если и называл, то только когда был на что-то зол.
— А? — Пот с новой силой заструился по лбу музыканта. На сей раз уже далеко не из-за физических нагрузок. Он молился, чтобы это было не то, о чем он подумал.
— Ты что, не оставил дома дедов пистолет как я сказал? — Это было то, о чем он подумал.
