Город (СИ) - Белянин Глеб (читать книги онлайн полные версии TXT) 📗
— Я… Отец, это ведь не дедов. Это мой. Он мне его…
— Молчать!
Жена не стала его останавливать и не стала заступаться. На лице у Григория проступили борозды вен. Благодаря им выделилась группка весьма глубоких царапин. Судя по всему, мамины ногти и правда грозное оружие.
— Не оставил дома, значит выкинешь его тут, — вынес неутешительный приговор отец.
— Но…
— Сейчас же!
Паша замешкался. Мама молчала.
— Я что сказал?
Парень поднялся с колен, оглянулся вокруг.
— Так, чтобы я видел!
Теперь оглянулся взаправду. В углу, недалеко от лестницы, стоял мусоропровод. Ноги одеревенели, но не от страха потери дорогого ему предмета, а от гимнастики, которая была пару минут назад.
Будто бы пингвин, пытаясь привести свои конечности в чувство, он еле-еле добирался до своей цели.
— Ты издеваешься?
— Да какой издеваюсь, я иду!
— Да ты не идёшь, ты плетёшься как какой-то… Буратино.
— Извольте тогда заплатить мне золотым ключиком за доставку вашего чемодана с последнего на первый этаж за рекордные десять секунд.
— Не ваш, а наш. Это раз. Два, бросай.
Павел приподнял крышку люка, сунул туда руку со сжатым кулаком. Высунул. Хлопнул крышкой.
— Ты издеваешься?
— Почему же?
— Бросай, я тебе говорю! Не испытывай моё терпение!
— Ла-а-адно…
Ему, правда, ой как не хотелось расставаться со столь полезной вещицей, но, пришлось. Он приоткрыл крышку люка, сунул туда руку с оружием, постоял немного, высунул, закрыл. Труба издала довольный гортанный гул, проглотив вещицу.
На этот раз, правда, бросил.
Семья наконец-таки собралась с силами, начала укомплектовываться. Паша схватил свой чемодан, бросил ключик от номера на столик регистратуры(обслуживающего персонала нигде не было). Затем помог подняться матери и сказал им обоим:
— Если мы продолжим так наш путь, то мы никогда не доберёмся до корабля. И уж точно никогда не доберёмся вовремя. Один только этот простейший путёшенек занял у нас уйму времени. Нам надо торопиться!
Родители покивали, попыхтели, похватали пожитки и направились к выходу.
Двери распахнулись.
Солнечный свет слепил им глаза, а комья снега залепливали рот и уши, прогоркший холод пробирал до костей — к такой погоде ещё нужно было привыкнуть. Ветер стенал, выл, врезался в стены и лица таких же прохожих как они с такими же как у них сумками и чемоданами.
Они успели отойти от гостиницы «Моя» всего на пару шагов, как вдруг позади раздался скрип петель, их кто-то окрикнул:
— Вы семья из номера двадцать четыре? — Они оглянулись, это была женщина лет тридцати с взъерошенными волосами, одетая в форму обслуживающего персонала.
— Мы, — ответил отец за всех.
— Фамилии? — Это была утвердительная, требующая ответа, форма, не оставляющая от вопросительной и следа.
— В списках посмотрите! — Поднимающаяся вьюга заставляла отца перекрикивать нарастающий гул.
— Фамилии!
Что-то выпрыгнуло из его рта, но было унесено ветром.
— Фамилии! — Ещё громче завопила регистраторша.
На этот раз завыл настолько неистовый ветер, что Катя не удержалась на ногах и вместе с обеими сумками повалилась в сугроб. Несколько прохожих не по своей воле последовали её примеру. Паша попытался удержать маму, но повалился вместе с ней.
Папа твёрдо держался на ногах.
Одна из открытых дверей отеля, подталкиваемая порывами воздуха, съехала с места, разогналась, и чуть не влетела в женщину. Та в последний момент чудом увернулась.
— Фа-ми-лии! — Скандировала она по слогам людям, что находились в десятке метров от неё.
И отец наконец-таки выкрикнул:
— …
* * *
— Вот здесь, — он тыкнул пальцем в одну из многочисленных линий на карте. — Мы обойдём здесь холм, сможем безопасно пересечь охотничьи угодья, затем уже доберёмся до Тринадцатого сектора.
— Почему бы нам сразу не пойти через охотничьи угодья? — Спросил тучный мужчина, на спине которого покоился тяжёлый баул. — Ведь есть безопасные дороги. Так путь будет намного короче.
— На этой карте не изображены пути охотников. Она экспедиционная. К тому же это уже довольно далеко от Города: их здесь может просто напросто не оказаться. Лучше не рисковать.
— А здесь? — Третий и последний, самый младший участник экспедиции ткнул пальцем в карту немного левее изначального тыка.
— Слушай, Рыжий, не тычь своими пальцами в мою карту, договорились? Я уже делал тебе замечания на этот счёт.
— Прости, Эмиель, впредь буду аккуратнее, обещаю, — Рыжий всегда называл его по полной форме имени, как-бы издеваясь над ним. И он всегда говорил, что впредь будет аккуратнее.
— Господи, называй меня просто Эмиль. И всё. И нет, там мы точно не пойдём. Там тонкий слой снега, который скрывает под собой не менее тонкий слой льда. Аномально тёплая зона, то бишь говоря. Одна из немногих. Если тебе рассказывали, то ты должен знать, что мы её называем Теплиной.
— Рассказывали, — он фыркнул, ему не рассказывали. Некоторое время он работал охотником. Отработал пару смен два через два, в основном просто носил вооружение или тащил сани с убитым зверем. Ему самому ружья никто так и не доверил. Спустя две-три недели его перевели в экспедиционное подразделение. Но не в Алексеевскую, где вместе с искателями-ветеранами проходили крещение все новички, а сразу в команду к Эмилю. А Эмиль считался лучшим в своём деле. И в рейды с ним ходили всегда только самые лучшие. Причина этого проста — писец ошибся в расчётах новой партии беженцев, кому-то в результате не хватило рабочих мест, у Эмиля как раз погиб товарищ, а Рыжий слишком молод и слишком силён для того, чтобы его отправляли на Чернуху.
— Значит вопросов быть не должно. Да и, судя по вашим лицам, если и были, то уже отпали. Другого пути я не вижу, хотя это и не самый худший вариант.
— Главное, что самый безопасный! — Констатировал факт второй по старшинству член экспедиции.
— Верно, Щека, верно. Дело говоришь. Ну что, пора собираться.
Лидер бригады аккуратно сложил пергамент, сунул его в рюкзак. Он опередил своих товарищей и первым выбрался из под навеса. Ветерок был довольно дружелюбным и миролюбивым. Любой другой мог счесть это за подобие метели, но для матёрого искателя это был детский лепет.
Поленья во вчерашнем костре всё ещё тлели. От них исходил приятный запах горелой хвои, который придавал их ночлегу уют.
Эмиль оглядел навес и опоры, установленные ими вчера. За ночь их слегка присыпало, но конструкция выдержала: недаром они перед отходом ко сну прокопали себе яму, в которой и обжились.
Щека вынырнул из под брезента. Стянул с плеча баул и принялся набивать его их пожитками. Туда же полетел и навес, ловко собранный и укомплектованный до формы пухлой сардельки.
Втроём они выбрались из ямы, протёрли глаза от слепящего света: солнечный свет упрямо пробивался сквозь шапки деревьев и груды стволов.
Эмиль оглядел своих «бойцов», проверил наличие снаряжения: кирка-крюк за поясом, мобильная лампа-сигнал на груди, полный комплект одежды. Не то чтобы кто-то мог специально не надеть перчатки или носки, ножки и ручки всем нужны. Но любой мог забыть надеть второй или третий слой одежды там где нужно.
Группа вышла на опушку леса, они ещё раз проверили маршрут по карте, затем Рыжего отправили вперёд и чуть левее основного маршрута, дабы он держал общий курс и разведывал территорию.
Парад кудрявых облаков пронизывал небесную синеву. Ветер подвывал где-то вдали, врезался в снежные шапки холмов и нёс их по бескрайним белёсым дюнам.
Когда стволы деревьев замаячили далеко позади, словно неловкие карандашные штрихи над горизонтом, а Рыжий скрылся из виду, Щека — большой любитель на разговоры — как-бы не было удивительно, заговорил:
— А я вот что подумал, Эм. Весь мир сейчас погребён под слоем снега и льда. И замело ведь не только наши города, но и вообще весь мир в целом, — Щека пыхтел, дёргал плечами, его грудь то и дело вздымалась как кузнецкие меха. — Хотя может быть только наш материк, кто знает. Но я уже даже не задумываюсь насчёт того, почему так случилось. Меня мучает другой вопрос. Насколько сильно наш мир погребён под снегом? То есть, как далеко мы находимся от нашей прошлой цивилизации? Мы поднялись на пять метров? На десять? На двадцать? И что если прямо сейчас мы идём над каким-нибудь бывшим городом или деревней? И что же там сейчас? Просто руины в снегу? Обломки?
