Под сенью проклятия (СИ) - Федорова Екатерина (бесплатные книги полный формат txt) 📗
— Доброго дня! Кто ко мне пришел, сама Араниэ Кэмеш-Бури. Слышите, вы? — Он выпрямился, обернулся к домочадцам, что толпились у него за спиной. — Одна из дочерей Серебряных Волков ступила на наш двор! Что стоите? Накрывайте столы, режьте кур, готовьте свежую лапшу, доставайте самый старый мед, к нам пришла дорогая гостья! Проходи, госпожа, будь гостьей.
— Я не могу. — Свысока бросила Арания. — Почтенный.
— Кеч Мерген, госпожа Араниэ…
— Кеч Мерген, ты из какого рода?
Арания перед кланяющимся купцом стояла второй королевишной — надменная, с задранным подбородком. Или второй Морисланой, подумалось мне вдруг.
— Я из рода Ушастого Зайца, Клаклы-Куян, почтенная госпожа. Все наши земли — по речушке Илар.
— Кеч Мерген из рода Ушастого Зайца, спасибо тебе от имени моего рода. Очень жаль, но погостить у тебя я не могу, мне нужно спешить к моему дяде Берсугу..
— Пожелайте великому Алтыну здоровья и долгих лет от простого олгара Мергена, госпожа Араниэ.
Арания кивнула.
— Передам, Кеч Мерген. Спасибо тебе за то, что сам вышел нас встретить.
— Это честь для меня, госпожа Араниэ.
Домочадцы, как я заметила, и с места не сдвинулись, пока Арания беседовала с хозяином. Хотя стояли наготове. Забавные у этих олгаров обычаи.
Рогор торчал за спиной Арании молча, с умным видом. Купец наконец заметил и нас. Сказал с широкой улыбкой:
— Подобру тебе, госпожа. добрый день, почтенный норвин.
Мы с Рогором вразнобой поздоровались в ответ. Но Кеч Мерген нас уже не слушал, поспешно шагнул к Арании, двумя руками подхватил её ладонь. Та чуть помедлила — и укрыла руки олгара свободной ладонью сверху. Мерген заулыбался ещё шире.
— Какая честь, госпожа Серебряных Волков. Ты подала мне обе руки.
— Для меня честь — увидеть тебя, достойный Кеч Мерген. И одолжить на один день коня с твоего двора. Он сможет унести двоих?
Купец, не отпуская рук Арании, чуть качнулся назад, обозрел её и меня. Пропел через плечо длинную фразу на олгарском. Двое парней в рубахах с засученными рукавами метнулись к сараю с оконцами. Олгар тем временем отпустил руки Арании.
— Сначала я хотел дать тебе белую кобылу, госпожа Араниэ, чтобы почтить твою чистоту. но теперь дам своего Карая. Он унесет двух седоков хоть на край света. Он самых чистых кровей, его предки восходят к самому Аю-Тулпу — коню великого Олгара, Отцу Пяти Родов. Передай твоему отцу, почтенному Эрешу Кэмеш-Бури — я желаю ему здоровья и долгих лет.
— Обязательно передам, почтенный Кеч Мерген из рода Ушастого Зайца.
— И я слышал о кончине твоей матери. Бедная Морисланиэ, как она была прекрасна — да станут мои слова молитвой о ней перед Тэнгом-Небо! Что поделать, не зря же заповедано предками — у живых знай цену, у мертвых могилу. Да скачет её душа вечно на лучших небесных конях!
— Да скачет. — Ответила чуть побледневшая Арания.
Из сарая, оказавшегося конюшней, парни уже выводили гнедого конька — невысокого, с широкой спиной и мохнатыми ногами. Следом — крупного вороного жеребца.
Я уж думала, что знаменитый Карай — это вороной, но высокого жеребца подвели к Рогору. А скакун, которого Кеч Мерген так расписывали, оказался неказистым гнедым. Арания вместе с купцом подошла к нему, ткнула кулаком под ребра, проверила подпругу. Мерген склонил голову.
— Мой Карай не способен на хитрости, госпожа Араниэ. Он честный конь, никогда не надувает брюхо, чтобы подпруга легла со слабинкой.
— Каков хозяин, таков и конь, почтенный Кеч Мерген. — Арания коротко поклонилась, стоя у лошадиного бока. — Я верну его тебе сегодня же вечером.
— Даже если не вернешь, госпожа Араниэ, ничего не случиться.
Ты уже заплатила мне за него — радостью видеть тебя в моем дворе и счастьем пожать тебе обе руки.
Пока они так любезно болтали, один из парней шагнул к Арании, сложил ладони лукошком, сплел пальцы. Присел, держа руки перед собой. Арания вдруг бесстыдно задрала ногу — и утвердила её на мужских ладонях. Ухватилась одной рукой за переднюю луку седла. Парень рывком выпрямился, и Арания взлетела на коня, перекинув свободную ногу через широкую спину.
Я глядела во все глаза. Дома, в Шатроке, раза три мне довелось проехаться на лошадях — без седла, елозя сидушкой по жесткому хребту. Наши деревенские мальчишки летом после жатвы приводили коней на водопой к Шатерке. Наскоро их поили, обтирали в воде пучком травы — и пускали пастись на прибрежный луг. А сами ныряли в речку, купаться и ловить рыбу в омутках.
Тут мне наступало раздолье — с краю луга лежала упавшая старая ива, вот с неё я и запрыгивала на ту лошадь, что подходила поближе. Ещё и хлеб из дома утаскивала, чтобы подманить животину. Без узды, держась за гриву, доскакивала до ближайшего леска и возвращалась обратно. И так аж три раза.
Однако мальчишки наябедничали своим отцам, а те пошли с поклоном к бабке Мироне. Мол, придержи свою увечную, потому что добром дело не кончится — или конь её потопчет, или она одну из лошадок перепугает до сломанной ноги. Бабка сначала наорала на мужиков, а потом отходила меня хворостиной по мягкому месту.
И правильно, если вдуматься. Лошадь животина крупная, детям не игрушка. Телом тяжела, а кости тонкие. Если на полном скаку ступит копытом в норку — или охромеет, или на забой пойдет.
Так что больше на лошадях я не ездила.
Арания помахала мне с коня, и я храбро шагнула вперед. Парень в рубахе с закатанными рукавами вдруг улыбнулся, глядя на меня. Присел, выставил перед собой только одну руку. Это что же — Арании, как более уважаемой, две ладони подставил, а мне больше одной не положено?
Однако додумать я не успела. Сзади в спину меня подтолкнул Рогор. Я неуверенно приподняла ногу, молодой олгар сам поймал мою ступню ладонью, кивнул на лошадь — давай.
— За седло цепляйся. — Подсказала сверху Арания. — Там под задней лукой крючки для бурдюков.
Она ткнула рукой себе за спину, я кое-как нащупала под седлом крюк — небольшой, в половину моего пальца длиной. Молодой олгар начал выпрямляться, вознося меня вверх.
— Ногу перекидывай! — Зашипела Арания.
Я суматошно оглянулась — вроде никто мне под подол не заглядывал. Даже молодой олгар, державший мою ногу на ладони, глядел прямо в лицо, открыто, честно. Я смущенно приподняла ногу. Гнедой Карай вдруг дернул крупом и сам подлез под мое колено. Я наконец уселась на лошадиный круп — с помощью олгара, крючка под седлом и коня.
— За мой пояс держись. Крепко! — Строго приказала Арания.
Сзади Рогор уже залезал на своего вороного, олгары с поклонами распахивали ворота — и гнедой Карай мелкой рысью понес нас в город. Хмурое серое небо наконец разродилось первыми каплями. Тучи, что собирались с самого утра, заморосили дождиком. Таким теплым и реденьким, что я даже не стала смахивать воду с лица.
Рогор, отъехав от купцовского терема, придержал своего коня. Нечастые капли окропили ему плечи, осели редким бисером на крупе вороного жеребца.
— Госпожа Аранслейг, за тобой следят, как я понял?
— Да. Поэтому сперва съездим к Берсугам, чтобы сбить охотников со следа — коли такие есть. А уж потом отправимся туда, куда ты скажешь.
— Поедем за город. — Тут же отозвался норвин. — Того злодея я поймал, но держать его в самом городе опасно. Вот мы и присмотрели избенку в лесу за Норвинской слободкой. Сокуг сейчас там, приглядывает, чтобы ничего не случилось. И чтоб не забрел кто, ненужный.
— Славно. — Чужим голосом сказала Арания.
И я ощутила, как она дрожит.
Какое-то время мы ехали молча — только копыта коней звонко цокали по камням мостовой, да кричали шнырявшие по улочкам мальчишки. Дождь потихоньку сошел на нет, тучи просветлели, хоть и не разошлись полностью.
Рогор то и дело оглядывался через плечо. Арания ехала неподвижная, застыв в седле гвоздем. Бока у неё под моими руками чуть подрагивали. А ещё — были жесткие, хоть и не носила она пока цорсельской душегреи. Беспокоилась девка. Дело понятное — как-никак не на гулянье ехала, а в лицо матушкиному убивцу глянуть. Поэтому я подумала и спросила, потянувшись губами к её уху:
