Дело о лазоревом письме - Латынина Юлия Леонидовна (читаем книги онлайн без регистрации .txt) 📗
Нан молчал.
– Идайя был моим самым близким другом. Он был слабый, грустный человек, Нан! Он бы никогда не присоединился к бунтовщикам, если бы не женщина, на которой он женился, – троюродная сестра Харсомы. Выдра! Дрянь! Она мутила войска, она сочиняла его манифесты: в них одни бабьи выдумки! Мужчина бы писал про суды и налоги, а эта баба писала, что у государыни Касии – рыбья чешуя на боках! Это она подбила мужа на мятеж, и Касия имела жестокость послать меня подавить его! Руш имел на меня зуб и надеялся, что я перейду на сторону друга.
– Но вы не перешли на сторону друга.
Андарз смотрел прямо сквозь Нана. Варвары хлопали на заднем дворе все громче.
– Я не доставил Рушу этого удовольствия… Когда я видел Идайю в последний раз, он стоял передо мной с веревкой на шее. Он сказал, что ни в чем меня не винит, и просил сохранить жизнь его ребенку. Я удивился: «У тебя нет ребенка». Он ответил: «Моя жена беременна, а государыня Касия приказала уничтожить всю семью изменника, включая детей в утробе матери». Я сказал, что возьму женщину к себе в дом.
Андарз помолчал.
– Мне не следовало этого делать, Нан! Государыня чуть не казнила меня, услышав, что я взял в жены родственницу мятежника. А та – сначала та пыталась стать любимой женой. Потом, когда это не удалось, она стала спать со всем, что имело между ног эту скалку. Я отобрал у нее ребенка. Пригрозил разводом. Она заявила: «Я скажу при разводе, что мой сын – сын Идайи. Понравится тебе, когда ребенка казнят?» Государыня Касия была еще жива. Я приказал зашить тварь в мешок и кинуть в реку. Что я мог сделать, Нан?
Андарз развел руками и тихо прибавил:
– Как я могу сердиться на Астака из-за того, что он сжег это проклятое письмо? Я поступил с его отцом хуже.
Нан молча склонил голову, – и через мгновение его изящый силуэт растаял за поворотом галереи.
Андарз прошел вдоль второго этажа и спустился во дворик, ведущий к жилому крылу. Он был бледен больше обычного, руки его тряслись. Он почувствовал, что страшно устал.
Императорский наставник сам переоделся в домашнее платье, лег на кровать под пологом, закрыл глаза и распорядился:
– Позовите госпожу Линну.
Прошел кусочек времени, другой, третий: Линна все не шла. Андарз подумал, не позвать ли ему Иммани, но потом улыбнулся, встал и направился на женскую половину. Служанка у дверей в личные покои госпожи поглядела на него удивленными глазами. В девичьей было тихо: женщина, верно, гуляла в саду.
– Велите госпоже Линне возвращаться в дом, – сказал Андарз, не оборачиваясь к служанке, – и скажите Иммани, чтобы ждал меня потом в кабинете.
Андарз вдруг обернулся. Служанка пучила на него изумленные глаза.
– Но, господин, – пролепетала она, – вы сами отпустили госпожу Линну на богомолье, и велели господину Иммани ее сопровождать! Я сама видела, как они выехали из главных ворот, и господин Иммани вел в поводу рыжую лошадь госпожи, и с ними была лошадь с вьюком храмовых приношений.
Андарз оттолкнул служанку и бросился в спальню. В спальне госпожи Линны царил страшный беспорядок: на постели лежал неувязанный узел с платьями, и на черепаховом столике громоздились пустые коробочки от украшений. Андарз все понял и закричал.
На крик и шум прибежали Нан и Шан’гар: императорский наставник катался по полу в разоренной спальне:
– Найдите их, – заорал он Нану, – я…
Он не договорил: в руках его была черная лаковая коробочка из-под серег, и он вцепился в эту коробочку зубами. Дерево треснуло, Андарз выплюнул щепки и, рыдая, принялся биться головой о пол спальни, покрытый, по счастию, длинношерстым инисским ковром.
В это мгновение дверь в спальню раскрылась, кланяясь, вошел домоправитель Амадия:
– Там, во дворе, – опять императорский посланец! Государь огорчен, что господин Андарз покинул его так рано, настоятельно просит отобедать вместе с ним!
И замер, глядя на Андарза и на разоренную спальню.
– Пошли, – сказал Нан Шан’гару, – они не могли уйти далеко.
Во исполнение приказа государя Андарзу снова пришлось облачиться в придворную одежду и пожаловать во дворец. Однако у дверей во внутренние покои ему преградил путь начальник внутренней стражи:
– Государю хочется побыть одному, – сказал он, – беспокоясь за ваше здоровье, он просит вас возвращаться домой и отобедать без него.
Андарз оглянулся: на стене, слева от двери, висела старинная картина с изображением Бужвы, играющего в «сто полей». Андарз снял с пояса письменный прибор, попробовал перо и начертил на картине несколько строк.
Вечером государь заметил надпись на картине и заплакал, закрываясь рукавом. «Нарай говорит мне, что справедливый властитель должен не обращать внимания на свои чувства, наказывать даже близкого друга, если тот преступник, но как арестовать Андарза!»
Андарз же, как был, в придворной одежде, пошел в кабак к ворам и сидел там до вечера. Соглядатаи донесли, что он сказал: «В этом свинарнике приятней, чем в том, куда меня не пустили».
Вернулся домой он поздно.
– Нан и Шан’гар еще не возвращались? – спросил он.
– Нет.
Андарз сел в кресло в кабинете и так сидел, долго-долго, пока за дверью не послышались осторожные шаги. Андарз оглянулся: на пороге стоял Шан’гар, и за ним – двое его друзей-варваров.
– Вы поймали их?
Рыжеволосый гигант странно потупился.
– Нан отыскал женщину, – сказал Шан’гар.
– Где она?
Шан’гар повернулся и пошел вниз. Андарз побежал за ним. Они сошли во двор за синими воротами: там стоял десяток лошадей, оседланных по способу ласов: с глубоким седлом гармошкой, на котором было удобно есть и спать. Возле них толпились люди с оружием.
Через одну из лошадей был перекинут какой-то черный сверток. Шан’гар подошел к лошади, снял сверток и развернул: это была госпожа Лина. Глаза ее были удивленно открыты, и из груди ее торчала костяная головка ножа. Шан’гар слегка подкинул покойницу и сказал:
– Иммани хотелось завладеть драгоценностями женщины, и поэтому они бежали вместе. Но Иммани, конечно, понимал, что любовникам очень трудно пропасть вдвоем, особенно после того, как она набила все тюки шелковыми платьями. Женщина была ему только обузой. И вот он довез ее до постоялого двора под названием «Золотой Трилистник», служившего местом их частых свиданий, завел в комнату и убил, и ушел с ее драгоценностями.
Андарз хотел, казалось, что-то сказать, открыл рот, закрыл его, опять открыл и, махнув рукой, побрел к дому. Шан’гар, за его спиной, бросил женщину на кучу соломы и презрительно стряхнул рукава.
Пробили уже первый вечерний час Скорпиона, когда Нан спустился со второго этажа гостиницы, где он и Шан’гар обнаружили свою страшную находку. Перепуганная хозяйка вилась за ним, совала в руку зеленый конверт. Нан взглянул, – в конверте была такая мелочь, что не стоило и мараться.
– Значит, вышел через полчаса и свернул налево? – сказал Нан.
Хозяйка кивнула, чиновник отогнул дверную занавеску и пропал.
Через полчаса Нан стоял перед тесаными воротами дома господина Айр-Незима. Он был в парчовом кафтане опалового цвета и пятиугольной шапке с золотой каймой, – наряд более официальный, чем любой другой, в котором он обыкновенно появлялся в квартале.
Осуйский консул сам вышел навстречу гостю и провел его на высокую террасу с синими лаковыми столбиками и резными перилами. Служанка, расставив чашки, поспешно удалилась. Гость и хозяин поклонились друг другу, коснувшись широкими рукавами земли.
– Господин Айр-Незим, – сказал Нан, – в доме господина Андарза сегодня случилось несчастье. Его секретарь, Иммани, сбежал с его женой. Оба преступника доехали до заведения под названием «Золотой Трилистник», служившего местом свиданий любовников. Понимая, что ему будет легче скрыться одному, Иммани завел женщину в комнату для свиданий, убил и скрылся с ее драгоценностями.
– Какой ужас! – вскричал Айр-Незим.
