Маша Орлова. Тетралогия (СИ) - Чурсина Мария Александровна (лучшие бесплатные книги TXT, FB2) 📗
Маша спрятала листок под тетрадку, потом украдкой, по строчке вытащила снизу.
«Не знаю. Но если бы он заболел, они бы так и сказали, не находишь? Гораздо проще сказать, мол, он заболел, чем распространяться, что его нет и не будет».
Затянув листок к себе на колени, Сабрина тяжело вздохнула. Горгулья, воспринявшая вздох на свой счёт, повысила тон. Маша притворилась примерной – записала в тетради что‑то, что – сама не разобрала, и похолодела. С места казалось, что взгляд Горгульи прошивает насквозь, и уж конечно из‑за кафедры она может разглядеть, что написано в любой из тетрадей.
Только осмелевшая Сабрина царапала что‑то на вырванной блокнотной страничке у себя на колене. Кончик ручки дырявил бумагу. Со стороны – Маша знала – очень заметно, что курсант, склонившийся чуть больше, чем требуется, смотрит вовсе не в тетрадь. Но взгляд Горгульи каждый раз проскальзывал мимо – Сабрине обычно всё прощалось.
Испугавшись мимолётного движения Горгульи, Маша смяла листок в ладони. Выждала секунду и осторожно развернула.
«У тебя есть его телефон? Адрес?»
Маша вздохнула и принялась писать ответ. Половина букв выходили бесцветными вмятинами на изрядно помятом листочке. Там, где раньше в бумагу впивались пластиковые зубья пружины, теперь торчала и рвалась жалкая бахрома.
«Нет. Где бы достать, как думаешь?»
Какими словами Маша уговаривала Злюсю – секретаршу деканата – не помнила даже она сама, но из дверей вышла с жёлтым листочком в руках, на котором карандашом было нацарапано несколько цифр.
У расписания с ноги на ногу переминалась Сабрина, окружённая пугливыми первокурсниками, как стайкой прозрачных рыбок.
– Ты не забыла, что завтра философия?
– Философия, – растерянно повторила Маша, рассматривая цифры, накарябанные торопливой рукой Злюси. Ещё бы разобрать, где здесь три, а где восемь. – Слушай, и всё‑таки, чем отличаются рефлексы от рефлексии?
– Это совершенно разные понятия, – бросила Сабрина, поправляя ремешок сумки на плече. Первокурсники схлынули, унесённые звонком, как прибоем.
– Почему тогда она пишутся одинаково?
Сабрина показательно завела глаза под потолок.
– Ты звонить будешь или нет?
Если бы не она, Маша потратила бы часа два на уговоры себя самой и судорожные вздохи перед тем, как взять в руки телефон. И совершенно напрасные, к тому же: телефон Мифа молчал, раз за разом выдавая серии гудков, от который сводило зубы.
Сабрина смотрела мимо, как будто изучала расписание, но гудки‑то она слышала прекрасно. Маше вообще казалось, что в затихшем коридоре они разносились на оба крыла института.
– Пойдём, – вздохнула Сабрина, опять дёргая ремешок сумки.
Маша ещё немного постояла у дверей деканата в нерешительности – может, узнать ещё адрес, хотя вряд ли дадут – и побежала следом. В конце концов, имеет же Миф право ото всех скрываться. Проходя мимо комнаты под лестницей, она снова заглянула в щель: ни лучика света, только глухая пыльная пустота. Из щели на неё слабо пахнуло сигаретным дымом.
В нижних коридорах стоял полумрак, но по причине ремонта проход был открыт только здесь. В нишах громоздилась вытащенная из аудиторий мебель – металлические столы друг на друге. Торчали выдвинутые ящики столов. Белые лампы скалились с потолка. Вдалеке слышался ритмичный стук.
В очередной нише притаилась парочка девушек. Как воробьи, загнанные дождём на карниз, они жались друг к дружке и перешёптывались.
– Извините!
Маша не сразу поняла, что обращаются к ним. Она не чувствовала себя гораздо взрослее и опытнее, чем два года назад, так что слишком вежливые первокурсники вечно вгоняли её в замешательстве. Сабрина замерла за её спиной.
– Что?
Девушки одновременно указали в тёмный угол. Маша прищурилась: скрытая полумраком, там двигалась странная тень.
– Вы знаете, что это? – спросила одна первокурсница. На плече она держала рюкзак, украшенный цветными ленточками.
Маша пошарила по карманам и достала кольцо на цепочке. Кольцо закачалось, зажатое в вытянутой руке. Сначала – быстро и ритмично, но колебания тут же утихли. Сабрина неслышно подошла.
– Видимо, ничего опасного. – Маша подхватила кольцо и спрятала обратно в карман. – Как думаешь? Я такого раньше не видела.
Тень очертаниями напоминала сгорбленного человека. Он шёл медленно, и если прислушаться – мерное постукивание шло от него. Сабрина дёрнула плечом.
– Да ну, это же стукач. Фантом. Ничего он не сделает.
Она обернулась к первокурсницам и покачала головой, давая понять, какой ерунды они испугались.
– Интересно, кто из наших его сюда притащил? – пробормотала Маша, наблюдая, как тень скрывается за углом. – Вечно бродят, где попало, понацепляют на себя гадости.
Бессмысленно коротая вечер, Маша ловила себя на том, что вспоминает архив. В соседней комнате громко праздновали день рождения. Сабрина в пятый раз перечитывала статью по философии, фыркала и начинала заново. Под окнами затихало гудение проспекта.
Когда рука в третий раз потянулась к телефону, она набрала номер Мифа ещё раз: привычные гудки сорвались и затихли. Маша попробовала ещё раз, и в ответ телефон дохнул на неё холодным молчанием. Она бросила его в складки покрывала и уставилась в статью, не в силах разобрать там и пары слов. И тут телефон зазвонил сам.
Маша подпрыгнула от неожиданности, схватила с кровати его вздрагивающее тельце, ещё хранящее тепло рук, и выскочила в коридор, чтобы разговорами не мешать Сабрине. Втянула побольше воздуха и выдохнула в подступающей панике:
– Да?
– Вы мне звонили? – Голос, который раздался из трубки, ничем не напоминал голос Мифа, хоть и был мужским. Нет, интонации Мифа она бы узнала из сотни. Он даже короткое приветствие произносил с таким видом, как будто смотрел на неё поверх очков: «Ну что у тебя? Навязалась же на мою голову». Плакала и завывала на заднем фоне сирена.
Добравшись нервным шагов до лестничного пролёта, где её точно не стали бы подслушивать, Маша собралась с мыслями.
– Простите, мне дали этот телефон в деканате, я хотела бы услышать Мифодия Кирилловича.
Там повисла пауза, потом хохотнули.
– Ну, здесь его точно нет. Вам не тот телефон дали, наверное. Вы там разберитесь, в своём деканате.
– Извините, – жалобно выдохнула Маша, ещё не сообразив толком, какая произошла неприятность. Она прижалась к подоконнику, как будто он был единственным спасением. Через секунду стало ясно – она всё‑таки перепутала ту злополучную тройку с восьмёркой. Или наоборот, теперь уже не важно.
– Девушка, вы мне уже сто раз позвонили! Идите и умойтесь, прежде чем номер набирать, – хмыкнули там и, не дав ей ещё раз извиниться, бросили трубку.
Маша зажмурилась и снова открыла глаза. За окном город вёл привычную жизнь, одинокий автобус полз по трассе, подсвеченный изнутри. Телефон привычно грелся в руке. Она сунула его в карман джинсов и, не желая разбираться, в чём всё‑таки вышла ошибка, зашагала вверх по лестнице.
Вечно от Мифа одни неприятности. Вздумалось же ему пропасть!
Телефон загудел в кармане, как раненый буйвол. Маша недовольно вытряхнула его и взвесила в ладони: звонил тот же самый номер. Интересно, Мифодий Кириллович всё‑таки нашёлся, или ей решили высказать ещё что‑нибудь?
– Алло.
– Я хотел извиниться, – упрямо выпалила трубка. – Вы не виноваты, в общем‑то. У меня просто день вышел напряжённым. А кого вы ищите? Просто интересно, с кем меня спутали.
Судя по тону, он окончательно смутился Машиного молчания, потому и сам замолчал. Она отозвалась сухо:
– А вы что, помочь можете?
– Ну, я могу попробовать. У вас есть Интернет? Мы можем поговорить через какой‑нибудь мессенджер.
Маша хмыкнула, не сразу найдя, что ответить на такую настойчивость.
– Я вообще‑то по телефону не знакомлюсь.
– Я и не предлагаю знакомиться, – обиженно заверил он. – Меня, кстати, Алекс зовут.
Через несколько минут они связались в Интернете – Маше стало любопытно. Больше ничем объяснить своё поведение она не могла. Сабрина за её спиной отбросила философскую статью и теперь вникала в художественный роман, удобно вытянувшись на кровати. От этого занятия её не оторвать часов до десяти – Маша знала.
