Маша Орлова. Тетралогия (СИ) - Чурсина Мария Александровна (лучшие бесплатные книги TXT, FB2) 📗
– Завтра же куплю отравы.
– Да они сами исчезнут, не переживай. Летом общежитие чистят, вот они и приходят. А к концу первого семестра мы такого успеваем понатащить, что мухи на окнах подохнут, не то что… – Ляля проводила взглядом матёрого прусака. – А когда я была маленькая, я ловила их и совала за щёку. Ребёнок – ума нет, одни рефлексы.
* * *
Рауль вернулся к третьей лекции, загадочно улыбаясь. Признаться, Маша не обратила внимания сначала, но потом Сабрина заметила.
– Чего это он?
В обеденном перерыве Маша ходила мимо лестницы в подвал, той самой, над которой висит древняя длинная лампа с красной надписью «архив», и не могла заставить себя туда спуститься.
– Эй, а ты чего? – поинтересовалась теперь Ляля и на всякий случай принялась оглядывать себя и свою сумку.
В ответ на вопросы Рауль разулыбался ещё шире.
– Увидите.
Пять минут до начала лекции по военной истории, и ещё вся невыносимо длинная лекция – достаточное время, чтобы новость разбрелась по партам, по проходам и пологим лестницам аудитории, которая амфитеатром спускалась к преподаветльскому столу.
Ли вздыхал и причитал, отвернувшись к окну. Его причитания об очередном великом маршале никто не слушал. Все только и делали, что перешёптывались. Девушки бросали друг другу записки. На задних партах болтали так громко, что в один момент перекричали преподавателя. Ли удивлённо замолчал – курсанты тут же вежливо притихли.
Ли, в общем‑то, был неплохим, пусть нудным и говорил невнятно, но обижать его никому не хотелось. Когда напряжение достигло апогея, Машу в спину ткнула Ляля.
– Посмотрите. – Нетерпеливо подпрыгивая на месте, отчего светлые кудряшки тряслись, как в припадке, она протянула Маше телефон. – Ну смотрите же, смотрите!
Ли бормотал о втором маршале, обращаясь явно к комнатным цветам. Его плечи то поднимались то опускались в такт повествованию. Маша приняла телефон, нагретый множеством ладоней. На экране повисла скромная заставка сайта – логотип института в углу.
Сабрина бросила тетрадь, в которой делала задание на следующий семинар, и придвинулась к Маше, касаясь её плечом и тёплым дыханием. Маша прокрутила вниз – полуофициальный форум института, его она хорошо знала. В предпоследней теме, где предлагалось делиться мнениями на счёт преподавателей, нашлось имя Мифа.
Этот форум любили и студенты, и преподаватели, хоть никто из них под страхом смерти не признался бы. Особенно злобных отзывов всё‑таки никто не оставлял – а ну как вычислят, но завуалированные шуточки и подколки мелькали часто. Но про Мифа не написали ничего нового.
Но существовал ещё один способ выразить своё мнение преподавателю, для особенно скрытных и скромных. Всего‑то и требовалось, что в окошке «репутация» нажать на кнопку с плюсиком или…
Репутация Мифа перевалила за ноль. Жаль только, что в обратную сторону, а ведь ещё вчера она зашкаливала за сто, и соперничать с Великолепным могла разве что Горгулья, и то, если ещё не объявила оценки за контрольную.
Маша едва удержала нервный смешок. Мелочная гадкая месть, но что сделано, то сделано очень кстати. Апатия, почти заглотившая её, отпустила вдруг, и Маша легла на парту, горячим лбом ощущая гладкую холодность лакированного дерева. Потом поднялась, обернулась в сторону Рауля и над всей аудиторией показала ему большой палец.
Сама Маша ничего не слышала, ей рассказала Ляля. А Ляля всегда рассказывала так, что всё представлялось в красках. Багровых, смертельно‑синюшных и кроваво‑алых.
– Он так орал, вы себе представить не можете.
Сабрина изогнула брови – жест «да ладно тебе».
– Говорю вам, – распалялась Ляля. За углом высокой кованой ограды, которая окружала институтский дворик, говорить можно было, не стесняясь. Если и пройдёт кто из преподавателей, то быстро и мимо. – Он же подумал, что это кафедра против него козни строит.
Рауль улыбался, довольный, как экзаменатор, наставивший с утра пораньше неудов. Маша перевела взгляд с него на Лялю и ощутила давящую пустоту внутри. Месть была сладкой пару минут, не более. Уже к концу лекции ей стало не по себе. Так не по себе, что даже заглядывать в комнату под лестницей расхотелось. Даже смотреть в ту сторону.
Взгляд Сабрины мог сбить с толку кого угодно. Она скривила губы и качнула головой – жест «врёшь ты всё».
– Ну, не то, чтобы орал. Но он правда громко высказывал им, – тут же нашлась Ляля. – Мол, раз так, могли бы и в лицо высказать, а исподтишка гадости делают только трусы. Что, мол, пусть выйдет тот, у кого есть претензии, и выскажется, а не сидит по форумам в интернетах.
– А они что ответили? – еле выдавила из себя Маша. Не хотела она знать, что ответили Мифу на кафедре, но изнутри её уже грызло, и если бы она не узнала прямо здесь и сейчас – размышляла бы потом всю ночь.
– Ну как, – смутилась Ляля, потихоньку теряя интерес к остывающей сплетне. – Говорят, мол, что ничего они не делали. Плечами пожимают. Но, кажется, Горгульи там не было.
Пожимают плечами – интересно, как вездесущая Ляля заметила и это, через закрытую дверь кафедры, под которой подслушивала, прикрывшись неподписанной зачёткой, как щитом. Выдумала, наверное.
Совершенно точно – выдумала.
Исправленную статью Маша принесла как обычно, после занятий. Она подёргала дверь под лестницей – заперто. Постучалась, заглянула в щель: света в комнате не было, хотя через коридорное окно было видно, как сумерки подкрашивают серым прозрачное небо над городом.
Она побродила по коридору, подсвеченному белыми лампами, и в голову начали лезть мысли одна заманчивее другой. Если уйти прямо сейчас, можно ведь провести целый вечер – первый вечер за последний месяц! – в отдыхе и праздности. А назавтра честно признаться Мифу, что ждала его, да, видно, не судьба.
Маша приподнялась на цыпочки и глянула в конец коридора: там заманчиво блестели красными глазками пропускные турникеты. Электронные часы над лестницей выбили семь вечера.
К такому времени институт изрядно пустел. Маша клятвенно заверила себя, что уйдёт только через двадцать минут. Кажется, именно столько полагается ждать преподавателя.
Она ушла через двенадцать – не выдержала. Вздрогнула раз, когда на ступеньках ей почудился силуэт Мифа. Нет, это был кто‑то другой, просто фигура, вытянувшаяся в бликах искусственного света, напомнила его. Светлые волосы и узкие прямоугольные очки.
Маша кое‑как затолкала рукопись в сумку и чуть ли не бегом бросилась к турникетам. Не хватало ещё и правда столкнуться так. Позор до конца семестра.
Городской вечер пах сегодня по‑особенному, свободой, дымом и яблоками. Первый раз за долгий месяц она ощутила, что вечер всё‑таки пахнет ещё чем‑то кроме архивной пыли.
…‑ Ну и что он, запил? – как всегда слишком громко сказала Ляля, и Горгулья нахмурилась, покосившись в их сторону.
Маша бездумно чертила на полях тетради фигуры из кубов и конусов.
– Угу, запил. Понятия не имею, чего он. Я к нему каждую перемену уже бегаю. Непонятка.
– Октябрь начался нервно, – хмыкнула Ляля.
Она откинулась на спинку стула и устало прикрыла глаза. Солнечные лучи дрожали на рыжих ресницах.
День выдался таким солнечным, что даже Горгулья нет‑нет да и поглядывала в окно. Всем хотелось выбраться наконец из душной аудитории. А Мифа не было в институте уже третий день. Переборов беспомощность, Маша зашла на кафедру, чтобы поинтересоваться, куда же пропал её руководитель.
Её изумлённым взглядом окинул Ли, скривила губы Горгулья, и Максим жалостливо протянул:
– Его нет. И сегодня не будет. Может, завтра.
«Слушай, а может, он заболел. Или ты думаешь, что такие крутые оперативники, как он, никогда не болеют?» – нацарапала Сабрина на вырванной из блокнота страничке и подвинула к Маше, дождавшись, когда Горгулья вцепится взглядом в задние парты.
