Я, инквизитор. Башни до неба (ЛП) - Пекара Яцек (электронные книги без регистрации TXT) 📗
– Как вы можете сидеть там и смотреть... И этот запах... – он содрогнулся.
– Дело привычки, – ответил я.
– Как это? – Он широко распахнул глаза. – Вы что, видели много подобных случаев?
– Я участвовал в допросах. – Я пожал плечами. – И поверьте мне, что это ещё хуже, поскольку там вы имеете дело с живым, страдающим человеком, а не с трупом, как здесь.
– Вы говорите так, будто сочувствуете тем, кого допрашиваете. – Он открыл глаза ещё шире.
– Я должен ненавидеть грех, а не грешника – объяснил я спокойно. – А скажите, кто более достоин жалости, как не человек, который сбился с пути Господня?
– Вот как, – удивился он.
– Но хватит, однако, обо мне, скажите лучше, знали ли вы эту девушку?
– Во дворце столько слуг, что можно запутаться, пытаясь запомнить их лица или имена, – сказал он. – Но да, её я помню. Недавно госпожа маркграфиня разговаривала с ней при мне о каком-то платье. Ну, она скорее ругалась, чем разговаривала, потому что девчонка что-то испортила. Она даже расплакалась.
Я понял, наверняка правильно, что расплакалась Екатерина Кассель, а не маркграфиня фон Зауэр.
– Я слышал, что она была красива и молода? Это правда?
Он прикрыл глаза, словно пытался увидеть под веками образ из прошлого.
– Насколько я помню, да, – ответил он наконец. – Но если вы хотите узнать больше, расспросите других портних. Я мог бы вам порассказать о придворных барышнях. – Он улыбнулся. – Но что я могу знать о девушках из швальни?
– Конечно, – ответил я.
– Что же вы собираетесь делать теперь, если мне позволено знать?
– Отдам приказ арестовать владельца этой трущобы, потом его допрошу.
– Ах! Это значит, что у вас, наконец, есть подозреваемый?
– Возможно.
Конечно, этот человек был в той же степени подозрительным, как и все жители города. Может, даже меньше, ибо у него за плечами было, по крайней мере, шесть десятков лет, он не доставал мне и до плеча, а с виду напоминал питающегося кореньями пустынника. Каким чудом человек с подобной комплекцией мог справиться с молодыми, сильными девушками? Но мастер Кнотте кого-то хотел и должен был арестовать, так что жребий пал именно на этого несчастного.
– Знаешь, что эта баба посмела мне сказать?! – Гремел Кнотте.
Его щеки покрылись кровянистыми пятнами, и я подумал, что он выглядит так, будто его прямо сейчас кондрашка хватит. Не то, чтобы я был против подобного оборота дел...
– Она сказала, чтобы я не смел арестовать невиновного, внушить ей, что это Мясник, и испариться с гонораром. Вот мерзкая ведьма!
– Мясник? Так его прозвали?
Кнотте тяжело пыхтел ещё некоторое время, и пурпур медленно сплывал с его отёчного лица.
– Ну, Мясник, – ответил он почти спокойно. – В общем, довольно метко. Но чтобы так подумать обо мне, инквизиторе!
Держу пари, что мастер Альберт думал о подобном решении проблемы, на тот случай, если дело затянется. Однако, как видно, маркграфиня фон Зауэр тоже была не в дровах найдена. Я начал её искренне любить. Впрочем, я полюбил бы даже вошь, лишь бы только жрала Кнотте сколько влезет.
– Я думал, что мы разберёмся с делом как надо, раз–два и готово, но... – он прервался на миг и обратил взгляд на меня. Его глаза сузились, и я догадался, что произойдёт дальше. – Если я не получаю поддержки от ближайшего помощника, то как это должно выглядеть, а?! Лодыря гоняешь, паршивец, с утра до вечера, а я выслушиваю оскорбления от этой суки.
Мне было интересно, верит ли он сам в то, что говорит, или же лишь тешит своё чувство юмора, найдя козла отпущения. Кнотте был выше меня и тяжелее по меньшей мере на пятьдесят, а то и на шестьдесят фунтов. Но я мог поспорить, что надеру ему зад быстрее, чем самый красноречивый поп сможет прочитать «Радуйся, Мария». Только потом мне можно будет не возвращаться в Академию Инквизиториума. Так что пришлось стиснуть зубы и прижать уши.
– Мне очень жаль, мастер Альберт, что приношу вам столь мало утешения. – Я опустил голову.
– Ты ленив, парень. Ленив, туп и безынициативен, – говорил он, чётко акцентируя отдельные слова, как будто каждое из них должно быть остриём, воткнутым прямо в моё сердце.
– Я постараюсь, мастер. Правда, постараюсь.
Он презрительно фыркнул и махнул рукой.
– Из свиньи орла не сделаешь. – Он отвернулся от меня. – Иди к трактирщику, пусть пришлёт ко мне двух каких-нибудь девок и несколько бутылок, – приказал он. – Когда человек немного подвигается, то плохие жидкости выходят с потом.
– Конечно.
– Только чтоб были молодые и красивые, – приказал он.
– Прослежу за этим лично.
– Ну! Хоть на что-то ты годишься, оболтус. – Немного повеселевший, он дружески потрепал меня за ухо, а потом вытолкнул за порог.
Если Кнотте считал, что своим развязным, несправедливым или оскорбительным поведением спровоцирует меня на опрометчивую реакцию, то он был ещё тупее, чем я думал. Я мог потерять слишком многое, чтобы дать волю эмоциям. Кроме того, инквизитор должен иметь горячее сердце и холодный разум, всем нам это свойственно, так что я не собирался поступать иначе, чем придумали люди умнее меня. Я спустился на первый этаж к трактирщику и вместо «здрасте» сразу дал ему в ухо. Что ж, по крайней мере, таким образом я мог компенсировать себе неприятности, доставленные мне Кнотте.
– За что? За что? – Запищал он и попытался сбежать под стойку. Я поймал его за воротник.
– Где девки для мастера Кнотте? – Рявкнул я.
– Какие девки, он ничего не говорил о девках... – Трактирщик барахтался в моих руках, словно пришпиленный таракан.
– Когда у тебя на постое мастер Инквизиториума, девки должны быть готовы по первому зову, понял? – Я толкнул его к стене.
– Понял, понял...
– Чтоб были красивые и молодые, – наказал я. – И ещё одно. – Я склонился к уху трактирщика, как бы желая рассказать ему секрет. – Нежелательно, если не сказать больше, не нужно, чтобы они были слишком отмыты. Мастер Кнотте любит такой специфический, хе, хе, запашок...
Корчмарь угодливо рассмеялся.
– Конечно, мастер, всё сделаю, как надо, в два счёта.
– Ну вот! – Я ткнул его указательным пальцем в нос.
Я признаю, что изобрёл не особенно утончённую месть, а только такую, на которую в данный момент был способен. По крайней мере, попорчу Кнотте немного крови и, возможно, немного спутаю его планы на сегодняшний вечер. Поскольку о Кнотте можно сказать много плохого, но обоняние у него чувствительное. Казалось, ему не мешает запах собственного пота или фекалий, но я помнил, как однажды он, наверное, с час измывался надо мной, что изо рта (пасти, как он любезно выразился) у меня воняет, словно из свежераскопанной могилы. Что, конечно, ни на крупицу не соответствовало истине.
– Ах да, мастер! – Воскликнул трактирщик, видя, что я ухожу. – Вы уж сообщите мастеру Кнотте, что позавчера с самого утра я отправил гильдейской почтой письма, которые он мне передал. Дойдут надёжно и без промедлений, как он и велел.
– Какие письма?
– А мне-то откуда знать? – возмутился он. – Разве я чужие письма читаю? Да ещё, не приведи Бог, его милости инквизитора?! Да он бы ремней из меня приказал нарезать!
– Святая правда. Сами ему сообщите, потому что я сегодня его уже не увижу. Хотя, впрочем, почему вы до сих пор ему не сказали?
– Как же нет? Говорил, два раза, – сказал жалобным тоном корчмарь. – Но ваш учитель не запомнил, и ещё меня же и вздул за задержку. Скажите ему, по милости своей, может быть, ваши слова он запомнит. Позавчера. На самом рассвете. Прошу вас...
Я вздохнул и покивал головой, ибо, как видите, не только я нёс крест господень в лице этого идиота.
– Сделаю всё, что смогу, – буркнул я.
Я на секунду задумался, что это за письма и кем мог быть адресат Кнотте, но не собирался об этом спрашивать ни его самого, ни трактирщика. В конце концов, это не моё дело, да и хоть бы он послал и тысячи писем, это не помогло бы нам в решении загадки Мясника.