Волчья дорога (СИ) - Зарубин Александр (книги онлайн полностью .txt) 📗
— Тебе не холодно? — спросила она вдруг, глядя, как скользят по его руке маленькие искристые снежинки.
Он улыбнулся ей вдруг. Просто, по-детски
— Есть немного.
Анна дернула плащ с плеча — большой, чёрный. Рейнеке укрыл ее вторым, перед побегом. Запуталась в рукаве, потянула, выругалась мысленно.
— Не надо, — он помотал головой и улыбнулся ещё раз, — я — то не простужусь. Да и лес скоро.
Чёрная стена деревьев приближалась на глазах. Видно было, как кланяются ветру могучие ели, как пляшет луна на их чёрных ветвях. Конь захрапел, затряс ушами — сердито, негодующе. Рейнеке раздул ноздри и обернулся — резко, щеку Анны уколола снежинка. Она пригляделась и сердце тревожно стукнуло в груди. Белые тени скользили позади, на искрящимся лунном поле. Три быстрые, лохматые тени. Снег взлетал из-под лап, взлетал, брызгал в стороны, мерцал в лунном свете и оседал вниз — медленно, полосами. Тремя жадными, тянущимися к саням ледяными дорожками.
— Лисы, — оскалил зубы Рейнеке. Его руки начали натягивать повод. Конь замедлил шаг.
— Погоня? — спросила Анна. Ветер съел слова, забил их обратно в глотку. Рейнеке мотнул головой, кивнул — успокаивающе.
— Нет, просто патруль. Я разберусь, — его рука протянулась к ее. Анна огляделась, мотнула головой. Сейчас он остановит сани, перекинется и ... Один против троих... Он, конечно, куда крупнее, но.. Да и время потеряем, — мысли пробежали вмиг. Пробежали, построились.
— Не нужно. Гони, не останавливайся, — прошептала она, раскрывая походную сумку.
Рукоять с головой турка легла ей в ладонь. Пальцы огладили собачку. Анна обернулась,положила запястье на резную спинку, прицелилась — осторожно, как учил Ганс Флайберг, прищурив один глаз. Поймала серебристый вихрь урезом ствола и мягко спустила курок. Колесо провернулось, брызнув потоком искр на полку. Отдача мягко толкнула в плечо. Было не понять — попала Анна или нет, но серебристые молнии дрогнули, потеряли разбег и брызнули в разные стороны. Рейнеке зарычал, хлопнул поводьями, подгоняя коня. Чёрная тень упала ему на лицо и плечи. Ветер стих.
— Прорвались, — крикнул он, обернувшись к ней, когда сани скрылись под пологом леса.
— Прорвались, — выдохнула Анна, убирая прочь пистолет, — что дальше?
Конь сбавил шаг, над головой — пологом тёмные ветви. Луна серебрила кроны над головой, все, что ниже — тонуло во мгле. Конь, сани, дорога, лицо Рейнеке. И тихо, лишь цоканье копыт да скрип полозьев — мерные, спокойные звуки. Она спросила ещё раз:
— Что будем делать?
— Догонять роту, — ответил он. Луна на миг выхватила из тьмы его лицо. Напряженное и какое-то детское одновременно, — этот лес, если я правильно помню капитанские карты, неширокий, но вытянутый. Насквозь не проедем, придется огибать. Рота с юга, мы с севера. Если повезёт — встретим их на перекрестке, тут дня два пути. Там ещё деревня, вроде бы есть.
Луна скрылась. Сердито клацнули подковы по камню. Сани качнуло. Анну вцепилась Рейнеке в плечо. И почувствовала, как оно дрожит под ее ладонью.
— А потом? — спросила она. Осторожно. Словно Рейнеке был птицей, которую можно спугнуть.
Его плечо дернулось под ладонью, потом замерло. Юнкер полез по карманам, долго искал что-то там, вежливо чертыхаясь. Потом нашёл. Простое железное кольцо, потертое, со сколами на гранях.
— Откуда? — оторопело подумала Анна. Потом подумала — снял с одного из кроатов, вместе с тяжёлой саблей. Парень опустил глаза.
— В роте я и нормальное припас. На случай, если проговорюсь или случится чудо и меня в настоящие офицеры повысят. Вот... — юнкер на миг замялся. Потом поднял глаза и сказал, твердо: — Сейчас, конечно, принимать не советую. В ротном листе я " жатийом а драпо", парень на побегушках, при знамени. С честью, но без жалования. То есть партия неподходящая. С любой стороны...
Закончил он. Глухо, но твердо. Так, что Анна не удержалась, протянула руку. Взъерошила парню волосы слегка. Очень хотелось — то ли рассмеяться, то ли сказать честно, что он дурак. Но Анна не сказала ничего. Просто прижалась к плечу. А трофейное кольцо было велико, но железные пальцы юнкера быстро исправили этот недостаток.
Юнкер погнал коня. В ночь, через лес, луна играла в прятки с кронами елей. Подковы лязгали, скрипел под полозьями снег. Мерно так, убаюкивающе. Анна бездумно смотрела вперед, туда, где полозья завивались наверх, скрещивались, держа резную фигурку чёрного орла. Будто птица империи несёт их на крыльях. Девушка и не заметила, как задремала.
Ей снился прошлый год, лето — тёплое и ласковое, с ветром в лицо и птичьим щебетом. Щебетом и свистом одинокой птицы. Она — Анна из сна — замерла на пороге, шарит взглядом по зеленым ветвям, ищет притаившуюся певунью. За спиной — маленький домик с беленой трубой на опушке. Их с мамой маленький домик оставленный за спиной вечность назад.
"Я ж даже убраться там не успела", — сердце кольнуло даже сквозь сон.
Анна обернулась. Не та, что спала сейчас, а та, что во сне. Девчонка, на год — или на вечность моложе. И почувствовала вдруг ласковое касание на волосах. Мама. Она сильно сдала за тот год, волосы поседели, а на лице поселилась грустная улыбка.
— А ты выросла, дочка. Скоро замуж пойдешь.
Анна — та, что во сне, девочка, миг назад мечтавшая подманить себе на окно певчую птицу соловья — обернулась. Уперлась взглядом в мамины глаза и вздрогнула — столько там плескалось безнадёжной тоски.
— А...куда.. и за кого? — прошептала она. Растерянно. Не думала она так о себе.
Мама улыбнулась лишь. Грустно.
— Какая разница. Все равно ведь не спросят...
— Мама, это как? — прошептала, охнув, та Анна — из сна.
Сани тряхнуло на повороте. Ветер забрался под плащ. Железное кольцо врезалось в палец.
— Уже никак, — прошептала Анна, встряхнувшись. Словно ответила. Себе самой, той девушке из сна. Алый и розовый, первый рассветный луч пробежал по дороге, снегу и кронам над головой. Коснулся саней, выхватил у тьмы лицо и руки Рейнеке — юнкера, смотрящего на дорогу. Пророчество не сбылось. Анна повернулась, зевнула и постараралась заснуть опять, ибо бог знает, когда в следующий раз заснуть получится.
Проснулась опять через пару часов — теперь сани летели по берегу неширокого озёра. Густой лес тянулся по обеим берегам, чернели камни, шумели на ветру заснеженные высокие ели и тонкие сосны. Ветер, разогнавшись, над сизым, подтаявшим льдом бил и трепал волосы, шумел и стряхивал за шиворот снег с веток. Между лесом и берегом — гладкая полоса льда и землистого снега. Рейнеке гнал, коняга, почуяв простор, бежала резво, снег так и летел во все стороны из-под копыт. Ветер бил в лицо, заворачивая назад капюшон. Рейнеке почувствовал с козёл, что Анна проснулась — обернулся к ней, улыбнулся, крикнул:
— Немного срежем, тут дорога ровная, — а глаза у него так и горели.
Анна кивнула. Сани, накренившись на повороте, объехали высокий, поросший мхом камень и свернули обратно в лес. Сразу стих ветер, стало темно. Надвинулись, сомкнулись над головой черные ели. Скамью под Анной начало трясти и бросать из стороны в сторону — путь был неровный, перевитый весь ямами и длинными, узловатыми корнями. Конь перешёл на шаг без команды— ломать ноги животному явно не хотелось. Рейнеке присвистнул и хлопнул вожжами — вперёд, мол. Конь протестующе заржал. Анна пригляделась — и вздрогнула. У Рейнеке на бледном, как снег, лице огнём горели глаза и щеки. Лихорадочным, нездоровым огнём. Таким, что Анна встрепенулась, потянулась вперед и схватила его за руку.
— Останови, подожди немного, — попросила она.
— Сейчас, на большую дорогу выедем, — не поворачиваясь, ответил тот, но поводья все-таки бросил. Конь тут же перешел на шаг, радуясь, что глупые люди наконец отстали. Анна протянулась, ощупала юнкеров лоб. Так и есть.
— Ох, серый, — выдохнула она, — Ты же горишь весь.
— Ерунда, — попробовал тот отмахнуться, — сейчас перекинусь — туда, обратно и опять, как господь создал, здоровым буду. Не в первый раз.
