Песни умирающей земли. Составители Джордж Р. Р. Мартин и Гарднер Дозуа - Хьюз Мэтью (книга регистрации .txt) 📗
Но Флувио без единого слова повернулся и ударил его. Удар был такой сильный, что Боск даже не почувствовал, как падает. Придя в себя, он ощутил головокружение и горькую слюну, заполнившую рот; он висел на чем-то, и оно двигалось — неужели его снова сцапал деодан? Боск сглотнул горечь и схватился за спину похитителя. Тот был одет, — значит, деодан ни при чем, ведь те ходят голыми. Потом воспоминания вернулись, и Боск понял, что его несет Флувио.
Заклинание всемогущей сферы было записано на руке несмываемыми чернилами, но у Боска все плыло перед глазами. Однако в результате бесчисленных повторений нужные слова все-таки врезались ему в память. Он начал шепотом произносить заклинание и к тому моменту, когда Флувио сделал именно то, чего следовало ожидать, сфера уже формировалась вокруг тела Боска, поэтому он не упал, а опустился в бурные воды Дерны плавно, как пушинка одуванчика, и успел даже мягко отпрыгнуть от ближайшего склона, поскольку сфера отталкивала все, что могло причинить ему вред. Несколько секунд Боск видел, как Флувио смотрит вниз, стоя на краю пропасти, а потом вокруг были только скалы и небо.
Дурнота прошла, когда Боск оказался на берегу реки. К тому моменту его челюсть начала сильно болеть, и ему пришлось прижать рукав к прокушенному языку, чтобы остановить кровотечение. Он открыл сферу и на коленях подполз к реке, чтобы ополоснуть рот. Возвращение в Северный Предел казалось весьма нелегким делом. Но выше по течению реки, возле шахт, по крайней мере одна зеленая серпентиновая тропа шла до самого низа. Дорога туда должна была занять два дня.
Боск добрался до шахт таким уставшим и голодным, что с радостью набросился на грибы. Через несколько дней три шахтовика сопроводили его в Северный Предел, где он сказал отцу, что просто решил их навестить перед возвращением в Миир. Он даже не намекнул на недоразумение, приключившееся по вине Флувио, и никак не объяснил заметный синяк на своей челюсти. Флувио, в свою очередь, держался на почтительном расстоянии от брата и почти не говорил, хотя Боску казалось, что он видит страх в его глазах каждый раз, когда они встречались взглядом. Боску это очень понравилось.
Его отец приготовил и серебро, и предложения по поводу того, где стоило открывать магазинчик в Каиине. Как и следовало ожидать, заклинание Мазириана сработало на монетах не менее успешно, чем на Боске, и он вернулся в Миир богаче, чем уходил. Никто не спросил, где он пропадал все это время, хотя Рианна и пялилась на его синяк, и никто не поставил под сомнение его затею.
— Я думал, сделка окажется попроще, — сказал Туржан, — но ты, как бы там ни было, Септентрион. Следует понимать, твоя учеба окончена?
— Я о таком и не помышлял, — ответил Боск.
— Выходит, это компромисс. Ты будешь служить и своему отцу, и мне.
— Надеюсь, у меня получится.
Туржан покачал головой.
— Она такого не заслуживает.
— Я это делаю ради себя и своей семьи, а не ради нее.
Выражение лица у Туржана было достаточно красноречивым, чтобы выдать его сомнение.
Когда с магазинчиком все уладилось, с десяток человечков-твк занялись переноской грибов. Боск уже отправил принцу партию свежих грибов в яркой упаковке и поместил над входом объявление о скором начале торговли. В назначенный день, когда он явился в свои владения и снова сделался большим, за дверью обнаружилась толпа, размеры которой радовали глаз. Множество монет перешло из рук в руки, пока склад не опустел; Боск все записывал в маленькую бухгалтерскую книгу. Он закрыл пустой магазин в полдень, запер дверь и вернулся в Миир, где пообедал с Туржаном, Рианной и Т'сейн.
На следующее утро каждый твк-грузчик унес по одной серебряной монете, а Боск помог Данданфлоресу вытащить золотую нить из плетения его гамака.
— Я знаю, что ты не собираешься ее навещать, — сказал вождь, — но, возможно, тебе будет интересно узнать, что Лит сейчас поселилась на лугу Тамбер.
Он как бы случайно объяснил, куда Боску следует направиться.
— Вряд ли мы с ней снова встретимся, — согласился Боск. Он свернул золотую нить и перебросил через плечо. Она оказалась довольно тяжелой. Он подумал, не применить ли к ней уменьшающее заклинание Мазириана, но потом решил, что лучше не рисковать, сочетая одну магию с другой.
В Миире он вернул себе истинный размер, и золотой канат превратился в блестящую нитку. Он обернул ее вокруг шеи и спрятал под рубашкой.
У ворот его поджидала оседланная лошадь. «Это ненадолго», — сказал он учителю и его родным, хотя по лицам было видно, что они ему не поверили. Он оставил на подушке запечатанный конверт с инструкциями для отца, Флувио и Туржана, позволяющими продолжать торговлю вместе с твк в его отсутствие. Уезжая, он несколько раз обернулся и заметил Рианну, которая следила за ним из башенного сада. В последний раз из-за большого расстояния она показалась ему очень маленькой — под стать ее собственному кукольному домику, — и Боску захотелось вернуться, чтобы сказать ей, что без ее помощи ничего бы не получилось. Он подавил это желание.
Он нашел луг Тамбер без труда, на закате второго дня своего путешествия. Там был маленький дом с крышей из соломы и стенами, затянутыми плющом; рядом с домом протекал ручей. Лит в подоткнутой юбке, стоявшая по колено в воде, как раз в момент его появления выловила рыбу и угомонила ее отчаянные трепыхания одним ударом кулака.
Женщина следила за Боском, пока он спешивался, и казалась еще прекраснее, чем он ее запомнил.
— Мальчик с севера, — проговорила она.
— Я принес тебе подарки. — Он вытащил из седельной сумки мешочек с грибами. — Лучшее, что растет на севере. А вот тут свежий хлеб, испеченный в замке Миир.
— Ты такой добрый. Теперь я буду невежливой, если не разделю с тобой ужин. Тебя зовут Боск, верно?
Он кивнул, чувствуя, как колотится сердце оттого, что она произносит его имя.
Пока он помогал женщине готовить рыбу, они обменивались скупыми репликами: он начал учиться, она успела немного попутешествовать, но все это не имело значения. Когда с ужином было покончено, он не стал дожидаться, пока Лит уберет со стола, и показал свой главный подарок.
При виде нити она закрыла рот ладонью и побледнела. Потом приняла подарок дрожащими пальцами и прошептала:
— Как?
— Слишком долгая история, — сказал он. — Хватит и того, что нить вернулась к тебе.
Голова Лит опустилась, плечи задрожали от рыданий.
Он потянулся через стол и нежно коснулся ее руки.
— Ты сейчас должна радоваться.
Она спрятала лицо в ладонях.
— Ты не понимаешь. Оставь меня, пожалуйста. Прошу тебя.
Он поднялся — растерянный, забывший все слова. Она на него не посмотрела. Наконец он вышел, отвел лошадь подальше от дома и привязал там, где в изобилии росла трава. Подложив под голову седло и завернувшись в одеяло, он принялся смотреть на звезды, пока не уснул.
Утром домик все еще стоял на лугу Тамбер, но, когда Боск позвал Лит, никто не ответил. Он толкнул дверь — та была не заперта — и вошел. Тарелки, так и не вымытые после ужина, все еще стояли на столе, он отнес их к ручью, вымыл и насухо вытер тряпкой, после чего сложил в буфет. Боск увидел, что золотой гобелен закончен, и наклонился, чтобы лучше разглядеть деревню, горы и реку. Под определенным углом поверхность воды блестела на солнце так, словно сотканная река и в самом деле текла.
Он сложил все лежавшие на кушетке подушки одну на другую и придвинул их к гобелену — к изображенной на нем тропе, едва различимой посреди золотого мерцания. Сел, упираясь коленями в подушки, и произнес первую эволюцию мазириановского уменьшения — однако, даже сделавшись размером с куклу, он оказался слишком велик и поэтому применил заклинание во второй раз. Теперь подушка стала громадной равниной, простершейся перед ним, и с ее края он перепрыгнул на тропу, преодолев мембрану, похожую на стенку мыльного пузыря.
Вокруг него была Аривента, залитая золотым сиянием. Деревня оказалась дальше, чем он рассчитывал, но все-таки он до нее добрался и с изумлением принялся разглядывать дома — такие же маленькие, как жилище Лит, но сделанные из драгоценного металла, который отражал золотые лучи с потрясающей яркостью.
