Дело о лазоревом письме - Латынина Юлия Леонидовна (читаем книги онлайн без регистрации .txt) 📗
Нарай поглядел на него с подозрением:
– Где вы были, судья Нан? Почему я слышу о смерти этой женщины из вторых рук? Правда ли, что вас ранили?
– У Айр-Незима. Он благодарил меня по своему обыкновению, – и Нан выложил перед советником Нараем розовую банковскую книжицу.
Нарай пересчитал страницы книжки:
– Это очень большая благодарность. За что?
– Покойник Иммани тайно женился на его племяннице, и Айр-Незиму очень не хотелось, чтобы об этом узнали вы или Андарз. Я попытался захватить Иммани живьем; он чуть не убил меня.
– Он и вправду сбежал с женой Андарза, а потом убил женщину?
– Именно так, – поклонился Нан.
Нарай встал и принялся расхаживать по кабинету из стороны в сторону. Ферязь его, густого бирюзового цвета, мела за ним пол, и за краем ферязи волочились три маленькие золотые кисточки, похожие на просителей, которые ползут за министром на коленях.
– Это никуда не годится, – решительно произнес он, – когда государь услышит, что у Андарза убили жену, он расплачется от сочувствия!
Молодой судья промолчал.
Нарай вручил Нану лист с голубым обрезом, употребляющийся для докладов императору, и произнес:
– Полагаю, что дело обстояло так: Андарз проговорился жене о своих изменнических планах; женщина побежала из дворца, чтобы все рассказать; Андарз, сообразив, что он наделал, послал Иммани убить женщину, а потом послал второго человека убить Иммани, – этот-то второй сбросил Иммани с башни и ранил вас. Что вы и напишете в докладе.
– Этого не было в действительности, советник Нарай, – сказал Нан.
– Действительность – это частный случай, – возразил всемогущий царедворец.
Нан принял лист и отправился сочинять доклад.
Осуйский консул Айр-Незим был страшно раздосадован поведением Нана. Конечно, что такое Нан? Пятый ранг, и пуповина у него еще не просохла. Это только Нарай или Андарз могут бросаться обвинениями величиной с Желтое Море, а Нан – слишком маленький чиновник, чтобы ему кто-то поверил без документа.
Если он придет с рассказом о ночном происшествии к Андарзу, то Андарз решит, что Нан – просто шпион Нарая, который хочет поссорить Андарза с Айр-Незимом, а если он придет с рассказом о ночном происшествии к Нараю, то Нарай, услышав о пропавших документах, прямо покажет ему пойти и повеситься.
И все-таки ему было чрезвычайно неприятно, что Нан откуда-то прознал о плане дворца, и если бы какой-нибудь завалящий бог пришиб Нана молнией или, скажем, бараньей лопаткой, какую нет-нет да и выбрасывают с верхних этажей вместе с помоями ленивые хозяйки, Айр-Незим с радостью дал бы богу бараньей лопатки на содержание его храма. Но у Айр-Незима не было знакомых богов, а те, которые были, были весьма ненадежны и то и дело его подводили.
Поэтому банкир решил обратиться к другому ведомству. Едва благодетель и прародитель смертных, круглое солнце, выкатилось из серого утреннего тумана, Айр-Незим поспешил на пристань полюбоваться ящиками и товарами и по дороге поманил к себе разносчика пирожков, в веревочных туфлях и с коромыслом через плечо: на одном конце коромысла было блюдо с рисовыми пирожками, а на другом – с мясными.
Улица, между часом Петуха и часом Росы, была еще пустынна: из-за беленых стен садов поднимался запах свежевыпеченных лепешек, смешанный с ароматом росовяника и ночного табака, да вдалеке беззлобно переругивались кухарка с хозяйкой.
Айр-Незим выбрал мясной пирожок и протянул пирожнику плату: бумажку в сто розовых.
– У меня нет сдачи, – сказал хмуро продавец.
– Знаешь нового судью десятой управы? – спросил банкир.
– Я не знаю, а пятки мои с ним знакомы, – со вздохом сообщил продавец, которого неделю назад по приказу Нана били двадцать раз по пяткам за совершеннейшие пустяки.
– Сегодня в полдень – сказал Айр-Незим, – молодой судья будет в часовне Исииратуфы, что у северного канала. Ваше дело – сделать так, чтобы он оттуда не вышел.
И с этими словами Айр-Незим протянул продавцу еще девять бумажек.
– А с чего это молодой судья пойдет в такое скверное место?
– Вы передадите ему, – сказал Айр-Незим, что один лесной человек хочет переговорить в часовне с судьей относительно письма, которое тот разыскивает. Так и передадите: «Относительно письма». Продавец повертел бумажки, данные ему Айр-Незимом, и сказал:
– Этот пирожок вам дешевле, чем за две тысячи, никто не продаст.
На лице Айр-Незима выразилось возмущение:
– За такого маленького человека такие большие деньги!
Они немного поторговались и сошлись на том, что пирожок, заказанный Айр-Незимом, стоит полторы тысячи «розовых».
«Вот ведь какое дело! – думал Айр-Незим через десять минут, наблюдая за разгрузкой баржи-губошлепа и рассеянно выслушивая причитания капитана – через три дня этого человека будет убить легче, чем проглотить яйцо, а его, как назло, надо убить именно сегодня!»
К полудню следующего дня множество чиновников были осведомлены об убийстве жены Андарза, но мало кто поспешил лично выразить свое соболезнование. Большинство ограничились подарками, а иные и подарков не прислали. Зато народ собрался под стенами дворца благожелательной толпой. Множество людей в столице не любили Нарая за ущерб, причиненный имуществу или пяткам, но эти люди были совершенно неорганизованы и принуждены молчать под напором маленького, но агрессивного меньшинства.
Кроме того, послезавтра был день Пяти Гусениц. В этот день Андарз, по обыкновению, выдавал каждому кварталу и цеху определенную сумму на угощение и устраивал особую еду для всех, кто приходил к его дворцу.
Теперь толпа тревожилась, – будет угощение или нет; прошел слух, что отпуском денег на угощение заведовал как раз убитый любовник женщины и что люди советника Нарая опечатали все его бумаги; рассказывали также, что Андарз от горя превратился в белого журавля и улетел в Голубые Горы.
Люди заволновались за судьбу Андарза и угощения. Им казалось, что неопытный журавль пропадет в диких горах. Больше всего их возмущало, что ни один из высших чиновников не решился нанести Андарзу визит соболезнования, и среди возмущавшихся было немало белых и рыжих голов, явно принадлежавших бывшим солдатам империи.
Поэтому, когда в час Императора они увидели осуйского консула Айр-Незима и своего соплеменника Аннара Рогача, которые в сопровождении слуг пробирались на конях между густой толпы, запрудившей площадь, все радостно закричали, а когда Аннар и Айр-Незим принялись кидать в толпу деньги, прямо-таки запрыгали от восторга.
Обоих гостей почтительно провели в библиотеку. Андарз сидел в глубоком кресле, укутанный до подбородка каким-то покрывалом с васильковой опушкой и золотыми кисточками по нижнему краю. Стены были затянуты мягкими гобеленами, и Андарз рассеянно смотрел на один из них: на гобелене были вышиты маленькие домики столицы, и над ними, подпоясанные каналом, возвышались сверкающие стены государева дворца: серебряные гуси, охраняющие дворец, били на стене крыльями, и два маленьких бога в вышине разворачивали над дворцом свиток.
– Сколько народу, – сказал Айр-Незим, – сколько народу у вашего дворца, бог ты мой! Удивительная вещь – внимание народа. Оно преображает человека, как философский камень преображает металлы. Талант, если его знают тысячи, становится гением; предприниматель, если ему доверяют тысячи, становится миллионером, чиновник, если его обожают тысячи, может поменять местами небо и землю.
– Не беспокойтесь, – сказал Андарз, – эти люди волнуются не за меня, а за праздничное угощение.
– Огромная толпа, – покачал головой Айр-Незим. – Как бы в этой толпе после угощения не вспыхнул бунт!
– У меня нет денег на угощение, – коротко сказал Андарз, – государь передал мои чахарские земли Мнадесу, а рудники в Ланша переданы наместнику Иниссы. Так что если бунт и будет, то не в мою пользу.
– Я могу ссудить вас деньгами на этакий праздник, – сказал Айр-Незим.
