Рождение волшебницы - Маслюков Валентин Сергеевич (книги онлайн читать бесплатно .txt) 📗
– Простите, сударь! – сказала Золотинка, удачно сочетая дрогнувший голос с наглым взглядом. – Мне пришлось это сделать, чтобы уменьшить ваши природные преимущества, и без того большие. Выберем цель потруднее! Что нам мертвая деревяшка! Вот! Извольте глянуть, сударь! – она поманила соперника ближе к борту.
В насквозь просвеченной высоким солнцем, но взволнованной веслами воде скользили неуловимые тени.
– Но ничего ж не видно, – протянул Рукосил, на этот раз действительно сбитый с толку.
– Становой якорь отдать! – громко крикнула Золотинка в сторону, где распоряжался кормчий. – На веслах шабаш!
Рукосил осторожно коснулся лба и посмотрел на соперницу как-то по-новому. С вопросом.
Крепкий мужской голос повторил принцессины приказания. Полуголые гребцы, наваливаясь по пять человек сразу на тяжелые, залитые свинцом весла, начали вынимать их из уключин и заносить лопастями к носу. Споро бросили якорь. Как Золотинка и рассчитала, на левом якоре, по мере того, как травили канат, насад понемногу сносило к берегу на светлое песчаное мелководье. Тут было сажени полторы, если не меньше.
Водная гладь устоялась. Ввиду пронизанного солнечными отсветами дна ходили двойные тени – тень рыбины и тень этой тени на песке. По всему борту, то есть по всей кормовой половине насада, где не было скамеек для гребцов, густо привалила толпа, так что судно ощутимо накренилось.
– Приступим. – Золотинка подняла тисовый лук, велела окружающим расступиться, чтобы не толкнули под локоть, и резко, оставив дурашливые ужимки, натянула оружие. Со звоном спустив тетиву, бросила вверх пясть с раскинутыми пальцами – в глубине вод забилась сраженная тень. Извиваясь, взмыла она к поверхности, быстро слабея, взметнула брызги и погрузилась. Это был средних размеров окунь, насквозь пробитый стрелой.
– Всплывет ниже по течению, – сказала она.
Не поворачивая головы, конюший настороженно покосился на девушку. Он молчал.
– Из пяти выстрелов, – сказала Золотинка. – Вес и размеры добычи не учитываются. Только количество. Проигравший становится на колени и все, как условленно.
Не дожидаясь, имеет ли что сказать Рукосил, она приладила стрелу. С лица ее сошло всякое иное выражение, кроме предельной сосредоточенности, глаза сузились, губы сложились жесткой складкой. Шурх! – внезапно стрела пронзила воду, и тотчас, как сломленная, забилась тень. Золотинка не сознавала, не помнила себя, вся была со стрелой, без колебаний нацеленной. И с рыбой, которая под ее повелительным окриком сама бросалась под выстрел.
То, что она делала, походило больше на бойню. Раз за разом сражала она покорно идущие на погибель тени – без промаха… Опомнилась, когда расслышала, что за спиной ее хором говорят: восемь!
Всё! Она отдала лук, высвободила края платья из-за пояса и опустила подол.
Рукосил мешкал, словно не зная, за что приняться.
– Постойте, сударь! – Амадео пробирался в толпе придворных. – Вы когда-нибудь стреляли в воду?
– Никогда. – Конюший с готовностью остановился.
– Нельзя метить в рыбу, вы никогда не попадете. Рыба как бы в другом месте, она ближе, чем кажется, нужно метить в пустоту. Впрочем, давайте я покажу.
Рукосилов доброхот пустил стрелу и покраснел. Каждый случай требовал особого расчета, который Золотинка проделывала почти не задумываясь, а для неопытного стрелка это была задача большей частью неразрешимая.
– Ну вот так вот, примерно, попробуйте! – неловко закончил Амадео, возвращая лук.
По бледному лицу Рукосила Золотинка увидела, что волшебник никогда не занимался такими пустяками, как приручение рыбьей воли. Не бог знает какая сложная штука, но и она требует навыка!
Все же Рукосил еще не верил, что ни разу не попадет. Обманчивая близость цели, соблазн случайной удачи не оставляли его. Он метил и с бранным вскриком всаживал стрелы в бесплодное колыханье вод. Когда счет промахов перевалил за пять, придворные благоразумно умолкли. Охваченный бессмысленной злостью, Рукосил продолжал стрелять, и страшно было посмотреть на его искаженное лицо.
Потеряв всякую осторожность, он грубо заворачивал в воде стрелы, всегда опаздывая за ускользающей целью – этого нельзя было уже не замечать. И однако никто не видел. А Рукосил стрелял, не зная куда – это и была бесившая его до белого каления ловушка. Последний раз он натянул лук – не до конца, и так застыл. Золотинка отошла прочь: неловко было и находиться рядом.
Скривив губы и наклонив голову, со смиренно-задумчивым выражением выставила Септа из-под подола кончик узкой туфельки и чертила проконопаченный ровной линией шов палубы. Конечно, смирение принцессы выглядело несколько неестественным. Но что же ей оставалось делать, если, поднимая глаза, она неизбежно попадала на Юлия, который тоже терялся.
Без улыбки подходил Рукосил, бледный и белый весь с головы до ног, кроме темных кудрей, усов и бороды. Конюшего сопровождало движение возбужденной толпы.
– Где мне стать на колени? – сказал он горловым голосом, заглатывая плохо прожеванные слова и звуки. Всеми своими ухватками выказывал он готовность исполнить долг до конца.
– Здесь, – коротко молвила она, указывая себе под ноги. Зыркнула и вернулась к проконопаченным швам палубы.
– Хорошо! – сказал он одним взлетающим звуком: эшо-о! – Принцесса! Среди солнца и луны появилась на небосводе ослепительной яркости комета. Солнце и луна– это княжич Юлий и принцесса Нута… Что же касается кометы… то следует отметить, что слово «коми», лежащее в основе нашего «комета», мессалонского происхождения и значит волосы. Я бы сказал: мессалонская звезда с распущенными волосами. Она явилась на дневном небе, соперничая блеском с более известными светилами.
Одобрительные возгласы и рукоплескания служили наградой удачному обороту витии.
– Словане не говорили «комета», говорили «звезда хвостатая», – продолжал Рукосил. – Сорвавшись с небосклона, она чертит крутую дугу вверх. Солнце и луна всегда остаются, а звезда хвостатая падает, даже когда летит вверх. Скоро она растворится в ночи. Вот, собственно, и все, что я хотел сказать.
Уже приготовившие свои восторги зрители обескуражено молчали.
– Извольте руку, – буднично сказал Рукосил, опускаясь на колени. Белыми штанами на смоляные швы палубы.
Принял девичью пясть и ткнулся губами в суставы пальцев. А потом, как давеча в буковой роще, снисходительно похлопал Золотинку по руке, умеряя самонадеянность победительницы.
Тут-то она и нашла взглядом Рукосилов перстень, волшебный перстень, что подмигивал желтым во время состязания… Нет, она не крикнула в голос с выражением ужаса: «Асакон!». Но Рукосилу и подавленного вздоха хватило, чтобы оценить всю меру испытанного Золотинкой потрясения. На коленях, снизу вверх глядел он, приоткрыв сложенные хищной ухмылкой губы. «Да, Асакон!» – отвечал он ей жестким взглядом.
И поднялся как победитель.
Так хорошо знакомый ей Асакон! Погубивший Поплеву, утянувший на дно Тучку, изменивший в смертельной опасности Михе Луню. Проклятый камень, так врезавшийся в ее судьбу и судьбу близких, – ни одному человеку не принес он счастья.
Запершись в комнате, Золотинка сжимала виски, чтобы выдавить из победной своей, пустопорожней, тщеславной головушки хоть что-нибудь путное. Асакон в руках чародея… Значит… значит и Поплева там. Поплева и Миха Лунь. Когда Тучку отправили на ладьи, Поплева уже попался. Не было ничего в ее судьбе, что бы не произошло по воле и соизволению Рукосила. Он играет с ней. Кажется, она это знала, догадывалась и понимала, но только сейчас жалкое ее положении открылось во всей испепеляющей ясности.
И жив ли еще Поплева? Какой ужас – его пытали в Казенной палате как соучастника в незаконном волшебстве! Рукосил нашел – нашел ли? – письмо принцессы Нилло и дал ему ход… Уверенный, что Золотинка на привязи.
На следующий день ей не стало легче. Стало хуже. Она поняла, что безмятежная пора пришла к концу… Значит, Рукосил ждал, когда она придет с повинной. Поразительно, что он не открывал ей свою власть, позволяя погрязнуть в тщеславии и удовольствиях… И не было никакой возможности уклониться от объяснений.
