Глаза из серебра - Стэкпол Майкл А. (книги онлайн txt) 📗
Урия смотрел на Доста, не скрывая подозрения:
– То, что на тебе надето, забирает у тебя душу?
– Я сказал энергия, а не душа. Как и в вашей юровианской магии требуется, чтобы ты, когда произносишь свои заклинания, отдавал часть своей жизненной энергии. Мне немного прохладно, значит, мои доспехи отнимают энергию от тела, чтобы регенерироваться. – Дост поднял золоченую бровь. – А у тебя, наверное, руки остыли?
Урия приложил ладони тыльной стороной к лицу:
– Немножко.
– Интересное наблюдение. Раньше я такого не замечал.
– Но если ты – Дост, – нахмурился Урия, – и если ты сам создал это заклинание, как же получилось, что ты не знаешь все о своих доспехах? – Он поднял руки, предупреждая ответ. – Я так сформулировал вопрос, как будто я принял твои объяснения про воплощение. Но я их не принял. Потому что оно невозможно.
– Ты так считаешь? – Дост перетек в сидячую позу со скрещенными ногами. – Прошу тебя, присядь рядом. Я готов обсуждать этот вопрос с позиции твоей веры, которую я очень бы хотел понять.
– Я не теолог, – насторожился Урия.
– Нет, но ты всю жизнь был мартинистом, так ведь? Ты поступил в семинарию мартинистов. Должен же ты знать какие-то доктрины своей веры.
– Естественно. – Урия поднял голову. – И все равно есть много неясного.
– Это я понимаю. Мы будем говорить в общем смысле. Почему воплощение невозможно с точки зрения мартинистов?
Урия некоторое время приводил в порядок свои мысли, хотя его веру уже немного подточили воспоминания о комментариях Кидда по поводу воплощения.
– Причина невозможности перевоплощения в том, что каждый индивидуальный человек – это уникальное творение Господа, наделенное свободной волей и получившее свой срок жизни, чтобы сделать свой выбор: служить добру или злу, Богу или дьяволу. Господь так любил людей, что послал своего единственного сына Айлифа показать нам путь к вечному спасению. Бог милосерден, но он и справедлив. В конце нашей жизни каждый ждет судного дня, когда наши души окажутся угодны Господу и попадут на небо или окажутся брошенными в пламя чистилища.
Дост оперся подбородком о руку, и подбородок слился с ладонью руки, на которую он опирался.
– Ваш Аи лиф вначале, когда его вам дали, был человеком, который стал богом, или это уже был бог, притворяющийся человеком?
Урия пожал плечами:
– Теологи говорят, что он дорос до осознания своей божественной сущности, поскольку по воле Бога достиг всей глубины человеческого страдания. Его душа испытала все, что суждено испытать людям после смерти, а потом он вернулся в свое тело, чтобы показать нам на своем примере, что жизнь бесконечна. Раз его душа смогла жить после смерти тела, то и наши души обретут новое существование, если мы в Судный день будем приняты на небо.
– Итак, вы, айлифайэнисты, признаете, что человек – это есть и тело, и душа.
– Да, но после смерти живет только душа. Исключение – только Айлиф и Лилит, его мать. Они были взяты на небо в телесном облике.
Дост сощурил свои металлические глаза, и на минуту у Урии возникло неприятное ощущение, что на него уставился Кидд.
– То, что ты мне сейчас рассказал, звучит как-то инфантильно. А сам ты чему из всего этого веришь?
О первом, что пришло на ум, Урия промолчал.
– Да ведь я не теолог. Тех, кого готовят к военной и церковной службе, догме и доктрине обучают поверхностно. Я могу тебе рассказать только то, чему меня обучали.
– Я ведь не об этом спрашивал.
Илбириец долго рассматривал свои руки, потом пробормотал:
– Не могу тебе ответить, не знаю.
– Постарайся ответить честно. Чего стоит вера, не подвергнутая испытанию?
Урия поерзал, чувствуя себя совсем уже неловко:
– Я верю в то, что Айлиф родился, прожил свою жизнь, умер и снова воскрес. В Писании полно притч и косвенных указаний. Не могу сказать, что чему-то я верю, а чему-то нет. Просто не знаю. Я с детства все принимал на веру, но у меня, как и у других, появились вопросы.
Выражение лица Доста смягчилось.
– Честный ответ. – Он отнял руку от подбородка. – Позволь задать еще вопрос. Ты тут говорил, что каждый человек – уникальное творение Господа. Если это так и душа живет вечно, не могла ли она быть создана прежде тела? Или они создавались одновременно?
– Это роли не играет, ведь каждая душа подходит для только одного тела.
– Хороший ответ. Тогда я тебя спрошу: ты больше похож на мать или на отца?
Урия встряхнул головой, пытаясь сообразить, с какой целью Дост коренным образом изменил тему разговора.
– На отца. Он тоже был рыжим, и глаза зеленые.
– Ладно. – Дост поднял руки, и его большие пальцы превратились в лезвия. Он сложил ладони, и лезвия пронзили их. Затем развернул ладони вниз, и жидкий металл заструился из них, как струилась бы кровь. Оба потока повисли в воздухе, не сливаясь. Капли из правой руки приняли форму кубиков, а из левой – форму шариков.
– Допустим, что ты – смесь своих родителей, согласен?
– Согласен.
– Ладно. – Дост соединил руки. При этом шарики и кубики перемешались, но не потеряли своей формы. – Ты и каждый из твоих братьев – это особый вариант смеси, согласен? Теперь, если у тебя будут дети, они наполовину будут состоять из тебя, а наполовину из твоей жены, так?
– Так.
Снова движение руки, и смесь рассыпалась на десять произвольных кучек.
– Даю тебе десять детей, каждый из которых – наполовину ты и наполовину их мать, то есть каждый – на четверть состоит из твоих родителей, верно?
Урия согласился.
– Поколение за поколением, тебя становится все меньше, ты – «разбавлен», но все же существуешь в своих детях и внуках и так далее. – Предметы все расщеплялись и расщеплялись, превращаясь в пылинки, и вот уже Дост оказался в золотом облаке, которое медленно вращалось вокруг него. – Какие-то из линий твоего рода вымрут, но то, что утрачено, можно будет обнаружить в детях твоих братьев и сестер. Ты, а также твои родители через тебя все еще живы, ты это понял?
– Согласен, это так.
– Ты уже заметил, какой у Хастов, у некоторых крайинцев и даже у Туриканы цвет кожи и какие заостренные уши? Это свидетельство происхождения от дурранцев. Поскольку и здесь, и в Крайние ценятся дурранские черты лица и кровь, люди прилагают усилия, чтобы их сохранить. Браки заключаются между людьми, у которых есть эти особенности, – немного похоже на разведение породистых скакунов. – Дост коротко усмехнулся.
Урия подхватил смешок и ткнул пальцем в крошечный плавающий кубик:
– Моя мама была из Крайины, значит, и во мне есть доля вашей крови, наверное.
– Да, думаю, есть. – Голос Доста был по-прежнему ровным. – Во всяком случае, хоть капля.
– Судя по твоей реакции, я ее, видно, запятнал навечно, – вздохнул Урия. – Давай дальше.
– А теперь допусти, что картина меняется. Что накапливаются определенные характерные качества.
Они соединяются и стремятся к воплощению. Понимаешь? – Дост широко развел руки, потом сложил ладони вместе. Все плававшие до сих пор в воздухе частицы золота вернулись в колыбель, образованную его ладонями, и снова втянулись в его тело. – Во мне все эти характерные особенности объединились и возродились. И возникла моя душа, моя вечная душа, которая сотворена для моего тела! Она узнала мой физический облик, вернулась в мое тело, и я снова родился.
Урию потрясла логика объяснений Доста.
«Если это так, значит возможно новое воплощение, более того, его нельзя считать нарушением правил».
– Но Господь дает каждому только одну жизнь.
– Но у Него может быть свое представление о том, что есть жизнь. Ты говоришь: Господь дал жизнь для выбора между добром и злом. Но цель достигается по-разному и не сразу. Военный командир тоже ставит тебе задачу, и каждая отдельная попытка достичь ее – это очередной твой шанс. Их может быть много, но для командира число отдельных попыток не имеет значения. Важно, что ты добился успеха и достиг цели в пределах времени, которое тебе дано. По этой логике вполне возможно, что то, что мы называем жизнью, всего лишь очередная попытка достижения цели. А жизнь, как видит ее Господь, это весь путь, во всей полноте.
