Арбалетчики госпожи Иветты - Ракитина Ника Дмитриевна (книги без регистрации бесплатно полностью TXT) 📗
— Какие источники вы прочитали?
Эля быстро перечислила. Барышня улыбнулась.
— Хочу порадовать вас. Ваше сочинение признано лучшим по Вероне. Вы награждаетесь поездкой по Территориям и недельным отдыхом на море. Поезд завтра в одиннадцать тридцать две. Родители предупреждены. Сейчас пройдите в двести четырнадцатую комнату, по коридору прямо и направо, правая сторона.
Эля шла ярко освещенным коридором, разглядывая таблички на дверях, и голова у нее слегка кружилась от счастья. Двести четырнадцатая комната оказалась кабинетом врача. Там провели осмотр и сделали прививки, необходимые для Внутренних Территорий. Элю обрадовало, что врач относится к ней деловито и строго. Прививок она боялась, и еще больше — от сюсюканья рицеумной сестры милосердия.
— Будет немного больно.
Взрослые обожают преувеличивать. Шлепок и укол заставили Элю прокусить пластик кушетки. А надо было вытерпеть еще два. Через полтора часа, постанывая и хромая, она отворила двери комнаты, предназначенной для ночлега. Рыжая лохматая девочка Элиных лет, лежа животом на расстеленной кровати, повернула голову:
— А-а, привет. Тоже пытали?
— Что? — удивилась Эля.
— Ну вот, ты за… бедро держишься.
Эля боком осторожно присела на свободную кровать.
— Я Сэлли Дим, — сообщила рыжая. — Из Гезы. А там, — она пальцем указала на стену, за которой слышался шум воды, — Людовика Анстрем. Она либержанка. И еще одну должны прислать. У тебя про что сочинение?
— Про Катрину Аделаиду.
— Ага, — произнесла Сэлли удовлетворенно. — А у меня про королеву. Только они сказали, что она умерла от банального насморка.
Эля потерла бок:
— А отчего она умерла?
— Ну-у, в источниках по-разному. И немного вымысла — это перец в супе.
— Здравствуйте.
На пороге спальни встала высокая, удивительно стройная девушка с мокрыми и блестящими черными волосами до плеч, с ярко-синими глазами и очень смуглая. На бедра девушки было намотано алое полотенце. Красота Людовики била в глаза, но фигурка показалась Эле немного плосковатой. Они познакомились.
— Здорово, правда? — сказала Людовика. — Две недели в классной компании. Стоило исписать тетрадку.
— О чем? — спросили Эля и Сэлли хором.
Людовика не успела ответить. В двери резко постучали, и тут же она отворилась, пропуская пухленькую девушку и барышню в форме. Девушка хромала, закусив губу, похоже было, что она недавно плакала. Барышня вела ее под руку.
— У нее прыщи, — сказала Сэлли и брезгливо отвернулась.
— Встать! — приказала барышня. У барышни были широкие плечи, маленькие глаза и неприятно поджатые губы. Она была похожа на щучку. — Меня зовут Герда Герд. Я ваша наставница на время поездки. Вы должны вставать при моем появлении и быть вежливы.
Сэлли замычала сквозь зубы.
— Когда я закончу, оденьтесь приличнее, — сказала Щучка Людовике. — Ваша победа — не повод к расхлябанности.
Сэлли незаметно показала ей язык. Эля прыснула.
— Это Антония Рэй. Она поедет с вами. Ее сочинение — лучшее на Свободных Территориях.
Девочки тихо завыли. Пухленькая литераторша — нет, не пухленькая, безобразно толстая, прыщавая и потеющая, никак им не нравилась. К тому же, как выяснилось позже, она краснела по любому поводу и слегка заикалась. Сэлли прозвала ее Черепашкой.
— Вы из Гиссара? — спросила Сэлли у Тошки.
— Из Кэслина, — отвечала та очень тихо. — Мой папа получил вид на жительство в Контамане.
— Ага, — сказала Сэлли многозначительно.
— У меня нет вещей, — объяснила Эля госпоже Герде.
Наставница широко распахнула встроенный гардероб, открывая вид на четыре одинаковые пухлые сумки.
— Тут все необходимое для вас. Совершенно новое.
Девочки нестройно поблагодарили за заботу.
8.
— И как у тебя выросла такая грива? — Сэлли водила щеткой по встрепанным волосам, но от этого они не становились ни глаже, ни мягче.
— Это русалка, — Эля запнулась, вспомнив, как в младших классах ее наказывали за безответственные фантазии. Она подобрала длинные ноги, поуютнее устраиваясь на мягком диване, и сунула в рот шоколадку. Вагон мягко покачивался, по красной коже дивана бродили солнечные блики. Наставница Герд решила отложить воспитание на потом, и предоставила детей самим себе.
— Вообще-то это яйцо и немного касторового масла, — подумав, сообщила Эля.
— А русалка?
— Это когда мы выезжали отдыхать, девчонки занимались вызыванием. Ну, ставишь зеркало, перед ним чашку с водой, кладешь расческу и уходишь.
— Надолго?
Эля пожала плечами. Сэлли откусила от шоколадки, и губы у нее сделались полными и коричневыми. Сэлли облизнулась.
— Не знаю. Ненадолго. А потом расческа мокрая, и если ею причесывать голову, то волосы быстрее растут.
Сэлли вытащила из сумки овальное зеркальце:
— Давай?
— Темно должно быть.
Дверь купе распахнулась настежь, впустив улыбающуюся Людовику и крепкого высокого мальчика, очень мужественного, на взгляд Эли, темноволосого, с правильными чертами лица и большими серыми глазами.
— Максим Кадар, — представила Людовика. — Он из нашей команды.
— А где госпожа Черепаха?
— Мне показалось, она тебе не нравится, — Людовика уселась возле Эли, разглядывая зеркальце.
— Пока я ее не обоняю — ничего.
Сэлли улыбнулась Максиму, показав крупноватые белые зубы.
— Мы тут занялись вызыванием.
— А, знаю, — Людовика радостно захлопала. — Конфетный Король, гномы, Ирисочная Корова… Еще фею. Так, Эля, опусти жалюзи. Зеркало есть. Максим, вы не могли бы украсть для нас цветы?
— Я мог бы купить у проводника, — обаятельно улыбнулся Максим. Эля поняла, что пропадает.
— У Щучки были цветы, — подсказала Сэлли.
— Это вы о барышне Герд? Хо-хо, — улыбка Максима сделалась еще и озорной.
— Мне нужно четыре штуки.
Максим встал.
— И духи.
— Какие? — уточнила Сэлли. — Нам подарили разные.
— Лучше цветочные.
— Цветочные у этой дуры, — она имела в виду Тошку.
Эля залезла в сумку:
— Вот, "Нохийская вишня".
Вернулся Максим с четырьмя герберами. Их положили перед прислоненным к подоконнику зеркальцем и обильно спрыснули духами.
— Теперь одеяло, — приказала Людовика. — Забирайтесь и не дышите.
— Долго не дышать? — поинтересовалась Сэлли ядовито.
— Ну, дышите. Только тихо. Потом появится домик и из него выйдет фея.
— А потом?
— Хватайте и загадывайте желание. Только она очень скользкая, может убежать.
— Девочки, я дверь закрою? — вежливо поинтересовался Максим. Потом они долго в полнейшей темноте, почти не дыша, сидели под одеялом, было тесно и очень жарко, терпко пахло духами. Щекотало в носу.
— Ф-ф-все… — Сэлли громко чихнула и выползла наружу. — Не получилось.
— Ага, — сказал Максим радостно. — Зато классно. Я никогда никого не вызывал.
— Может, ей поезд не нравится? — Эля была рада, что у Людовики ничего не вышло.
— Можно ночью попробовать.
— Тогда не будем мелочиться, — Сэлли обвела всех гордым взглядом. — Вызовем Даму Иветту. Здесь нет трусов и болтунов?
Она нарочито медленно открыла минералку, разлила по бокальчикам. Разломила на дольки остаток Элиного шоколада. Подумала и прибавила свой апельсин.
— Тогда…
Идея Сэлли всем понравилась, и ее обсуждали, запивая минералкой, пока не явилась наставница Герд и не повела всех в вагон-ресторан. Ночью, когда наставница заснула, все опять просочились в купе Сэлли. Все, кроме Черепашки. Сэлли сказала, что выродков в такое нельзя посвящать.
Они сидели в душной мерцающей темноте, поезд покачивало на стыках, прижимая их друг к другу, и было очень хорошо и уютно. Эля думала, что может не стоит вызывать никакую Даму Иветту, а просто сидеть, разговаривать, чувствуя у своего плеча плечо другого.
— По какому способу будем вызывать? — громким шепотом спросила Сэлли. — По хорошему или по страшному?
