Песни умирающей земли. Составители Джордж Р. Р. Мартин и Гарднер Дозуа - Хьюз Мэтью (книга регистрации .txt) 📗
Деодан взглянул на него с любопытством.
— А, так ты воин? Должен признаться, на воина ты не похож. Вообще-то ты выглядишь рыхлым упитанным торговцем. Ты хочешь покончить с моим террором здесь, в Саэпии, предложив мне лучшие условия где-то в другом месте? Признаюсь, мне охота побывать в новых землях и отведать других, более экзотических людишек.
Ликсаль презрительно рассмеялся.
— Не наглей. Я не просто торговец, а Ликсаль Лакави, Ужасный Маг в Одеяниях Цвета Ночи. Если имя мое тебе еще неведомо, у тебя будет достаточно времени пожалеть об этом среди холодной пустыни, куда я тебя отправлю.
Деодан придвинулся поближе, остановившись, лишь когда Ликсаль предостерегающе поднял руку.
— Странно. Я никогда не слышал про такого мага и за исключением этого маленького талисмана на запястье не вижу в тебе признаков силы. Если я не прав, прошу прощения, но ты вообще не кажешься мне магом. Может, это ты сам ошибаешься?
— Ошибаюсь? А вот это — тоже ошибка? — Ликсаль, чье раздражение теперь больше походило на слепую ярость, взмахнул рукой и выкрикнул громовой выдох изгнания насколько мог отчетливо и выразительно. По небу прокатился гром, будто от ужаса перед высвобожденной великой силой, и деодан окутался сиянием, словно молнии ударили изо всех его угольно-черных пор. Однако в следующее мгновение, вместо того чтобы начать уменьшаться вплоть до полного исчезновения, подобно человеку, падающему в бездонный колодец, как это случалось со всеми прежними жертвами выдоха, деодан вдруг скользнул к Ликсалю — да так стремительно, словно мерзкое создание было баржей, которую тащит подгоняемый магией осел. Ликсаль успел лишь закрыть лицо руками и коротко пискнуть от ужаса, как деодан вдруг остановился в двух шагах от него, издав странный хлопок — как если бы налетел на мягкую, но непроницаемую и невидимую стену.
Ликсаль глянул сквозь пальцы на чудовище, чей жуткий вид вблизи ничуть не улучшился. Деодан в ответ уставился на него, на свирепом безжалостном лице застыло изумление.
— Странный вид изгнания, — сказало существо, отступив на шаг. В следующий миг оно прыгнуло на Ликсаля, оскалив клыки. Нечто, не давшее ему добраться до мага в первый раз, остановило его и теперь: деодана мягко отбросило прочь. — Хм-м, — проворчало существо, — похоже, твое заклинание сработало прямо противоположно тому, чего ты хотел: притянув меня к тебе, вместо того чтобы изгнать прочь. — Деодан развернулся и попытался уйти, но сумел сделать не более шага, как его снова притянуло обратно. — Я на привязи, как луна, летающая вокруг планеты, и не могу оторваться от тебя, — с досадой сообщил он. — Но этот талисман на запястье, видимо, не дает мне добраться до тебя и осуществить свое изначальное намерение, а именно — убить тебя и съесть. — Создание нахмурилось, пряча устрашающе острые зубы под пухлой нижней губой. — Я не в восторге от такого положения дел, маг. Освободи меня, и я пойду своей дорогой и не буду больше надоедать тебе. Даю слово.
Ликсаль смотрел на существо, стоящее так близко, что чувствовалось исходящее от него резкое зловоние, запах костей и гниющей плоти, витающий над деоданом, словно утренний туман над каменоломней.
— Я… я не могу, — сказал он наконец. — Я не способен отменить заклинание.
Деодан раздраженно фыркнул.
— Значит, грош тебе цена и как магу, и как победителю деоданов. И что нам теперь делать? — В его желтых глазах промелькнула мысль. — Если не можешь освободить меня обычным путем, ты должен подумать о том, чтобы снять браслет и позволить мне убить тебя. Таким образом по крайней мере один из нас сможет жить своей жизнью так, как этого хотели духи пустоты.
— Ничего подобного! — возразил уязвленный Ликсаль. — Почему это я должен позволять тебе убить меня? С тем же успехом ты можешь убить и себя — полагаю, что эти острые когти справятся с твоим собственным горлом так же эффективно, как и с моим. И тогда я смогу и дальше жить своей собственной жизнью, куда более похвальной, чем твое существование похитителя детей и пожирателя падали.
— Очевидно, здесь нам нелегко будет прийти к соглашению, — признал деодан. — Мне в голову пришла мысль. Не обидел ли ты в последнее время какого-нибудь мага?
Ликсаль сразу же подумал об Элиастри: каким тот выглядел недовольным, когда они расставались, — но ему не хотелось рассказывать об этом деодану после столь недолгого знакомства.
— Все возможно в тех утонченных, но вспыльчивых кругах, в которых я вращаюсь. Почему ты спрашиваешь?
— Потому что если так, то, вполне вероятно, даже смерть не освободит нас. Если эта осечка твоего заклинания есть результат злого умысла мага, она вполне может быть задумана так, что даже если один из нас умрет, другому от этого не станет легче. Например, я вынужден находиться рядом с тобой. Если ты умрешь и превратишься в груду недвижимых костей, вполне логично, что я буду вынужден оставаться там, где ты умер. Точно так же, если тебе, что маловероятно, каким-то образом удастся убить меня, мой труп, вероятно, прилипнет к тебе, куда бы ты ни направлялся. Телесные оболочки моего племени разлагаются исключительно медленно и выглядят при этом отвратительно. Короче говоря, остаток своей жизни ты будешь повсюду таскать за собой мой гниющий труп.
От ужаса и отвращения Ликсаль зажмурился.
— Элиастри! — выдавил он, и в голосе его звучало горькое проклятие. — Я знаю, это его рук дело. Он подло одурачил меня, и я уж как-нибудь отомщу ему!
Деодан уставился на него.
— Что это за имя?
— Имя того, кого нам, по-видимому, придется навестить, — ответил Ликсаль. — Это наша единственная надежда избежать неприятной участи. Пошли со мной. — Он состроил грустную гримасу. — Думаю, когда мы уйдем отсюда, надо будет потихоньку убираться из Саэпии. У горожан теперь есть несколько причин не любить меня, а о тебе, скажу честно, они никогда особо не волновались.
Словно два альпиниста, связанные веревкой, Ликсаль и деодан пробрались через лес к лагерю за городской чертой, где расположилась труппа. При других обстоятельствах актеры остались бы в худшем случае безразличными к появлению Ликсаля, но его спутник переполошил весь лагерь.
— Не двигайся! — завопил аптекарь Кверион. — За тобой гонится ужасное чудовище! Падай на землю, мы постараемся убить его!
— Пожалуйста, не причиняйте ему вреда, — попросил Ликсаль. — Иначе, если вы убьете его, хотя это вряд ли возможно, я буду обречен таскать за собой его вонючий гниющий труп до скончания своих дней под умирающим солнцем.
Когда Ликсаль объяснил, что произошло, остальные члены труппы испытали крайнее изумление.
— Ты должен отыскать более сильного мага, чтобы он помог тебе, — сказал Кверион.
— Или какого-нибудь симпатичного бога, — предложил Ферлаш, с трудом пытаясь скрыть свое довольство.
— Конечно же, такой умница, как ты, найдет выход, — заявила девушка по имени Минка, заменившая ту юную особу, что дала Ликсалю браслет, в роли главной исполнительницы обучающих танцев. В последнее время Минка выказывала явное благорасположение к Ликсалю и, хоть ее явно разочаровал последний поворот событий, похоже, решила оставить за собой свободу выбора. — И тогда ты снова отыщешь нас.
— В любом случае, — авторитетно объявил Кверион, — ты должен отправляться на поиски спасения немедленно!
— Я бы предпочел остаться с вами — ведь труппа вскоре направится обратно в сторону Катечумии, — сказал Ликсаль. — Я бы обеспечивал безопасность. Я найду способ задействовать деодана в наших представлениях. Это же будет сенсация! Какая другая труппа может похвалиться тем же?
— Ну, труппа, где актеры больны желтой чумой, тоже никогда еще не давала представлений, — парировал Ферлаш. — Одной новизны для сборов мало, особенно когда эта новизна заключается в ужасной, смертельной опасности и сопровождается столь омерзительным и всепроникающим запахом разлагающегося мяса.
Остальные, даже Минка, похоже, были согласны с доводами мнимого жреца, и, несмотря на все споры и мольбы Ликсаля, им с деоданом пришлось в конце концов самим отправиться в далекую Катечумию, имея при себе из пожитков лишь то, что они смогли унести, поскольку труппа решила отобрать у Ликсаля ранее подаренный ему фургон, сочтя это излишней роскошью для того, кто более не появляется в их ежевечерних выступлениях, сеющих познания среди достойной публики.
