Королевские милости - Лю Кен (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .txt, .fb2) 📗
Мата, с отвращением швырнув письмо короля на землю, топтал его до тех пор, пока логограммы не отвалились и не смешались с грязью. Он дал себе слово, что больше никогда не станет слушать мальчишку-пастуха и, более того, откажется от старого титула маршала Кокру. Он, Мата Цзинду, победил империю и стал гегемоном, а посему будет награждать достойных так, как посчитает нужным.
В самом деле: если можно создать одно новое королевство Тиро, почему их не может быть два? Или десять? Или даже двадцать?
На Волчьей Лапе правители Шести королевств продемонстрировали, что недостойны оказанного им уважения, так почему они должны выиграть от побед Мата Цзинду? За последние годы ряды аристократов потеряли свою чистоту, понял Мата, вот почему такое количество мужчин и женщин благородного происхождения покрыли себя позором.
Теперь именно он отвечает за судьбу Дара: он очистит эти ряды и возродит достоинство старых титулов; он изменит мир так, чтобы стал ближе к идеалу. Правомерность его действий? Разве недостаточно того, что он обладает самой большой армией? Если кого-то что-то не устраивает, пусть покажет себя на поле сражения.
Главы Шести королевств продолжали бессмысленные споры, пока их страны горели, а люди умирали. Он не повторит их ошибок и будет действовать без колебаний.
Для начала он поделит мир заново и передаст новые королевства тем, кто этого действительно заслужил. Ошибка Мапидэрэ состояла в доверии людям, не обладавшим необходимыми качествами. Он же вернется к прежним временам, когда возникли основы мира. Как великий представитель народа ано, законотворец Аруано, он создаст новый мировой порядок, который продлится тысячелетия. Он будет оценивать мир по жестким законам своего сердца и поставит каждого человека во главе территорий, которые полностью соответствуют его заслугам.
– Вы должны управлять Гэфикой, – сказал Торулу Перинг. – Она обладает самыми богатыми фермами на всех островах Дара, а озеро Тутутика дает достаточно пресной воды для орошения. Гэфику легко защищать, учитывая перевал Токо и реки Миру и Лиру, и она отличный плацдарм для атаки, если вы контролируете море. Всякий, кто владеет Гэфикой, способен прокормить самую большую армию, что позволит занять доминирующее положение относительно остальных королевств Тиро.
И все-таки Мата опасался, что это может лишить его уважения людей. Он не захотел отдать Гэфику Куни, и, если теперь заберет ее себе, многие сочтут его жадным. Он очень хотел самостоятельно устанавливать границы и чертить карты, однако мечтал, чтобы его считали мудрым и справедливым повелителем.
– Я из Кокру, – ответил Мата Перингу. – Весь смысл в том, чтобы, покидая родину для великих подвигов, я мог вернуться домой и почувствовать обожание своего народа, а Гэфика слишком далеко от Таноа.
Перинг вздохнул: давать советы Цзинду – дело неблагодарное. Он так беспокоился о чести и ее проявлениях, что совсем не думал об истинных основах власти.
Мата решил не оставлять Гэфику себе, а, разделив на три части: северную, центральную и южную, – отдал Тэке Кимо, родившемуся на Таноа и достойно сражавшемуся на острове Волчья Лапа: Ноде Ми, который отвечал за снабжение армии продовольствием и всегда хорошо с этим справлялся, и Дору Солофи, стоявшему во главе отряда, первым узнавшего о предательстве Куни в Гоа.
– Это не имеет никакого смысла, – возразил Перинг. – Ни один из них не имеет опыта правления, и получается, что вы награждаете их за личную преданность, не учитывая вклад командующих войск других территорий Тиро. Лидерам повстанцев в остальных королевствах такое решение не понравится.
Мата Цзинду не обратил внимания на возражения советника: если не понравится – тем хуже для них. Он считал, что именно те, кто находился рядом с ним, сделали для успеха восстания больше других, а остальное не имело значения.
С другой стороны, родина Ксаны, остров Руи, превратился в новое королевство Тиро, а его корону Мата Цзинду решил вручить Киндо Маране, сделав таким образом благородный жест – отдав королевство величайшему полководцу империи и мужчине, которого любила Кикоми. Люди оценят широту его души и способность прощать. Он чувствовал, что это будет правильно и справедливо: Торулу Перинг постоянно повторял, что Куни старается завладеть сердцами людей, – вот теперь все и увидят, кто благородный повелитель.
– Так нельзя поступать, – заявил Перинг. – Марана неразрывно связан с империей, его будет ненавидеть народ Руи за поражение в войне. Множество юношей откликнулись на его зов, а теперь по его милости стали пищей для акул Тацзу.
– Это его проблема, не моя.
Что же до остальных Шести королевств, Мата Цзинду решил уменьшить их территории и ослабить власть. Забыть предательство принцессы Кикоми он не мог, но все еще питал к ней какие-то чувства, а потому считал неправильным наказывать Аму за преступление, что она совершила по недомыслию и решил пойти на компромисс, восстановив короля Понадому на троне в Мюнинге, однако Аму терял все территории на Большом острове и королю будет подчиняться только Аралуджи.
Таким же образом Мата Цзинду поступил с Дало, королем Гана, оказавшимся трусом: теперь его королевство будет состоять только из Волчьей Лапы. Кроме того, Мата нанес Гану еще одно оскорбление: забрал острова Огэ и превратил их в новое королевство Тиро, управлять которым поставил… Хью Нокано, полководца Гана, который решил присоединиться к сражению на Волчьей Лапе лишь тогда, когда понял, что Мата Цзинду одерживает верх. Поскольку его вклад в общую победу был весьма незначителен, владения он получит небольшие. Так будет справедливо. К тому же Мата знал, что такое решение вызовет неудовольствие Гана, и это его безмерно радовало.
Мата посмеялся собственной шутке.
Торулу Перинг покачал головой, но придержал язык.
Цзинду продолжал и дальше в таком же духе, меняя старые границы и награждая тех, кого считал нужным отметить.
Когда его воля была обнародована, многие начали перешептываться, называя его решения странными, эксцентричными и нелепыми, но Мата видел в происходящем более глубокий смысл, который остальные не могли ни понять, ни оценить. К примеру, некоторые ученые мужи лишь укоризненно качали головой, когда поняли, что гегемон отказался наградить семьи Хуно Кримы и Дзапы Шигина, благодаря мужеству которых началось восстание, не даровал ни одному из их соратников даже небольшого имения или титула.
Мата считал, что если так поступить, то не исключена возможность новых восстаний против установленного порядка. Иногда те, кто зажег первую искру, которая привела к пожару, должны бесследно исчезнуть, чтобы огонь не горел бесконечно.
Других возмущало, что отвага короля Джидзу не помешала гегемону разделить Риму на шесть крошечных новых королевств, столпившихся вокруг На-Тиона точно свиньи около корыта.
Мата понимал, что из Джидзу сделали святого, он стал символом, вокруг которого мог объединиться народ. Такие символы очень опасны – ведь их можно заставить говорить все, что пожелает тот, кто ими владеет. Мата считал, что должен помешать распространению культа Джидзу и поддерживать жесткий порядок.
С его точки зрения, Хаан ничего не сделал для победы восстания – более того, Луан Цзиа помог Куни Гару украсть победу в Пэне, – поэтому он решил посадить короля Косуги на престол в новом Хаане, в состав которого вошел только Гинпен и территория в пятьдесят миль, имеющая форму полумесяца. Даже побережье Луто не входило в это крошечное королевство Тиро, а оказалось в одном из трех новых королевств, на которые Мата разделил Гэфику.
«Это безумие, – думал Перинг. – Причудливые границы станут причиной бесконечных неприятностей».
Что же до Фачи, король Шилуэ, амбициозный, но трусливый, жадный и нерешительный, давно сообразил, что Мата Цзинду человек ярких страстей и внезапных импульсов и лесть ему не поможет, поэтому решил, что лучше держаться от него подальше. Вот почему, еще со времен сражения на Волчьей Лапе, Шилуэ вел себя очень скромно, на все соглашался, когда к нему прибывали посланцы Цзинду, и помогал – солдатами, деньгами и продовольствием – в войне против империи. Теперь его стратегия принесла плоды: у Мата Цзинду не создалось никакого определенного мнения относительно короля Шилуэ и он решил оставить его во главе Фачи, ничего не меняя.
