Героиня мира - Ли Танит (полные книги TXT) 📗
У меня возникло ощущение пустоты, не от счастья и не от грусти. Мне казалось, что я в одиночестве, но в то же время я со всей полнотой чувствовала присутствие Фенсера. Как будто до сих пор со мной ничегошеньки не происходило, как будто у меня не было прошлого.
На закате появился Ирменк.
Он держал губы крепко сжатыми до той минуты, пока не раскрыл рот и не сказал:
— Сколько жизней насмарку.
— Все? — спросил Фенсер.
— И у тебя тоже?
— Да.
— Может, люди Мейи возьмут эти заботы на себя. Я могу отвести их на место.
Кобыла Ирменка осталась при нем, и он привел ее с собой; она обнюхала мерина и принялась щипать вместе с ним травку у реки.
— Мы прекрасно доберемся, — сказал Ирменк, — если поведем лошадей на поводу. Через часок-другой уже будем в деревне.
— Арадия, ты сможешь пройти пешком еще несколько миль? — спросил меня Фенсер.
Я ответила, что смогу.
Без лишнего шума мы прошли вершину холма и начали спускаться в котловину, где солнце клонилось к горизонту. Край неба расцветили разнообразные оттенки красного цвета, а у нас за спиной, на востоке, рождалась темнота. Деревья и земля источали буйный аромат. Сверчки застрекотали, смолкли и застрекотали вновь.
Внезапно в расселине меж двух холмов под небосводом показалось море. Солнце как раз начало уходить под воду, еще мгновение назад оно было на месте, огромное, сияющее, а теперь уже скрылось. Все огни постепенно побледнели, и падавший на наши лица свет угас.
— Деревня там, внизу, — сказал мне Фенсер, — деревня Дженчира. Поначалу нас с Ирменком вынесло туда.
— Ну и ночка была, — сказал Ирменк, и оба рассмеялись.
Я понадеялась, что они расскажут об этом, но они не стали.
Вместо этого Фенсер спросил:
— Скажи, Ирменк, что ты намерен предпринять?
— Пожалуй, я приму ее предложение. Посмотрю, как люди живут в Кирении.
— Да, Мейя не глупа.
— А ты? — спросил Ирменк.
— Поищу другое место, — ответил Фенсер. — Кажется, Китэ может оказаться интересен.
Больше они ничего не сказали.
По темнеющей земле мы стали спускаться к морю.
В целом деревня Дженчира являла собой беспорядочное скопление рыбацких домиков на берегу залива. На скалистом мысу в вышине образовалась квадратная площадка; там стоял храм, посвященный повелителю моря, и три-четыре красивых дома. Пятый находился чуть подальше, возле полей и виноградника, в нем и жила Мейя.
Мне не рассказывали подробностей ее встречи с Ирменком. Возможно, она произошла невзначай, на рынке, или же при романтических обстоятельствах — ей случилось проходить по берегу вскоре после того, как он, этот великолепно сложенный великан с черными волосами, с которых струями стекала соленая вода, подобно богу вышел из моря. Но несомненно, они давно уже стали любовниками.
Мейя была киренийка, точнее говоря, тройянка — жительница старых провинций, расположенных у реки Тройос. Там находились ее поместья, но кто-то из знакомых ее семьи помог ей приобрести землю и в Дженчире, где она прожила затворницей несколько лет.
Она обладала поразительной внешностью. Золотые, как само золото, волосы, глаза цвета спелого меда, а на золотистой коже летней позолотой еще лежал загар. В росте она не уступала мужчинам и была выше многих. Но Ирменк перещеголял ее. Нетрудно было заметить, что в конце концов это пришлось ей по вкусу.
Стоило нам постучать в ворота, как нас тут же впустили.
Дом с двумя внутренними дворами и лишь половинкой верхнего этажа, где располагалась спальня хозяйки и служебные помещения, казался воздушным, пасторальным.
Но у нее целых три поместья, так что золотая у нее не только внешность.
Я всегда отличалась застенчивостью, а Мейя окончательно смутила меня. Она держалась, как королева, а увидев Ирменка, поцеловала его при нас и при всех слугах, нимало никого не стесняясь.
За обедом они с Ирменком принялись обсуждать детали его отъезда, явно продуманного заранее. Она все устроит, и он отправится с одним из надежных рыбачьих судов вдоль побережья, а затем по реке Тройос, ведь установилась хорошая погода. А через некоторое время она его нагонит. Они улыбались друг другу.
Мейя сказала Фенсеру, что готова рабски ему служить, пусть только отдаст распоряжения.
Он снова проговорил:
— Пожалуй, Китэ представляет собой некоторый интерес.
Мейя ответила, что кое-что слышала об этом.
— Как ты будешь туда добираться?
— Через порт Тули, — сказал Фенсер. Он не предвидел осложнений. «Двексис» уже выпустил стрелу, и она пролетела мимо цели.
— Без меня ему ничто не угрожает. Он бросается в глаза только в компании со мной, — сказал Ирменк.
— Да, — согласилась Мейя, — тебя под зонтиком не спрячешь.
И все же она решила, что Фенсеру лучше слегка замаскироваться. В этих местах его уже знают. И поинтересовалась, отправится ли дама вместе с ним.
Дама (то есть я) отвела глаза, словно чувствуя себя виноватой.
— Да, — беззаботно бросил Фенсер. — Она отправится со мной. Арадия — моя жена.
Это заявление ошеломило меня. Я даже не поняла, испугалась я или приободрилась. Это — ложь, которая не может законным путем превратиться в правду. Причиной тому союз с Каруланом. Да и возможно, эти слова — лишь подачка в мой адрес, чтобы немного меня потешить. Ведь я до сих пор не знаю, что же такое мы пообещали друг другу.
Меж тем на столе горела желтая лампа, они продолжали беседу, и когда я опять стала следить за разговором, то выяснила, что мы отправимся в дорогу, нарядившись крестьянами.
— Ты не хочешь послать кому-нибудь в городе письмо? — спросил меня Фенсер. — И не нужно ли доставить оттуда что-либо из твоих вещей?
— Там все мои пожитки. Крайне скудные.
Я представила себе, как какой-нибудь крепыш из слуг Мейи станет рыться в моем белье и вместо меня укладывать чулки и запасной корсет. Разве я могу просить об этом? Придется мне обойтись. А вещи пригодятся той, что поселится там после меня. И кубки цветного стекла на окне, и камелии в горшке… и нитка жемчуга в муслиновом мешочке. Наслаждение, доставшийся в наследство подарок.
Но я должна написать маэстро Пелле, он так по-доброму ко мне отнесся и будет беспокоиться, если я просто возьму и исчезну. При этом необходимо соблюдать осторожность, упоминать о Фенсере ни к чему.
Не прошло и часа, как слуга Мейи уже отправился в путь, унося мое осторожное письмо. Другим слугам поручили захоронить тела преследователей. К моменту нашего отъезда нужно повсюду навести порядок.
А Мейя отвела меня в сторону и сказала, что вскоре пришлет ко мне прислугу с бельем и прочими необходимыми вещами, ведь мне пришлось все бросить. Она добавила, что ее собственная одежда, к сожалению, будет мне великовата, но ее личная горничная одевается весьма прилично, может быть, мне удастся подобрать что-нибудь для себя.
Я предположила, что мы будем ночевать в одной спальне с Фенсером, раз я его «жена». Мейя предложила мне отправиться туда, заметив, что у меня вид «как у маленькой девочки, которую заставили чересчур долго просидеть за обедом». Потом я испытала глубокое потрясение, встретив в комнате с розовыми стенами надменную горничную, которая разложила на широкой кровати целый ворох кружев с розочками и лентами, которыми не побрезговали бы и принцессы из Крейза.
Оставшись в одиночестве, я отобрала несколько предметов попроще, надеясь, что никто из-за меня особенно не обеднеет. Потом попила воды из хрустального стакана, стоявшего подле хрустального кувшина, выглянула из маленького зарешеченного окошка и увидела ветви магнолии. Я пересчитала на них все почки. Не помню, сколько их оказалось. Как бы там ни было, я пересчитывала несколько раз, и число все время выходило разное.
Он долго не появлялся в комнате. Пламя светильника, стоявшего на столе рядом с кувшином, ярко вспыхнуло и заструилось светом, когда он вошел и прикрыл за собой дверь.
— Вот видишь, — сказал он, — пять минут в моем обществе, и ты уже стала соучастницей обмана и побега. Склонна ли ты посетить Китэ?
