Придворный портной из Арилидилла (СИ) - Лесницкий Константин (первая книга txt) 📗
— Убейте! Пусть, пусть! Простите меня, братья…
И тут же его фигура стала бесплотной, растворившись в воздухе и оставив перед войнами с десяток стоящих на коленях бесов. У всех них на груди висели деревянные кресты. Они опустили непокрытые головы, смотря пустыми глазницами в землю. Ветер смятения пронёсся по рядам солдат. Они начали оборачиваться, смотря на рыцарей вопросительно, и никак не могли ничего предпринять. Вдруг один рыцарь протиснулся через строй, выкрикнув в ярости:
— Ах вы куры! Рука не поднимается?!
Он выхватил из ножен меч, замахнулся и двумя руками с воинственным криком опустил его на голову крайнему бесу. Тот вздрогнул в последний раз, и его облезлый череп упал на песок, а вниз полилась густая бурая кровь, источая жуткое зловоние. Солдаты ухнули, зашептавшись и затолкавшись, а маллумалы испуганно переглянулись, не вставая с колен. Рыцарь небрежно отряхнул меч, окропив песок кровью, и подошёл к следующему чёрту. Тот опустил голову и вздрогнул, будто окаменев. Если бы у него были веки, он бы закрыл глаза. Но личу не доступно такое праздное благо — зажмуриться перед чем-то ужасным, хоть даже перед своей смертью. И меч опустился на его шею с хрустом. Остальные черти скованно понурили головы в смиренном ожидании. Один из них взялся за крест на груди и забубнил что-то на своём языке. По спине Яна пробежал холод. Он отвернулся, отошёл назад и скрылся за другими горожанами, в оцепенении смотревшими на всё это. Таситурн подошёл к нему, положив руку на плечо.
— Это не странно, это хуже. Это чудовищно умно! Маллумалы невероятно хитры! Этот Агриппа… — затараторил он про себя. — Они хотят выставить рыцарей убийцами, чтобы окончательно отвернуть от них народ! Но неужели маллумалам не жалко своих сородичей? Или они и в правду делают это по своей воле?…
Ян пошёл вперёд, сам не зная куда, уперев скованный задумчивый взгляд в землю. По городу сновали люди, как и всегда, но теперь они сильно изменились. Их лица больше не были серыми и безразличными, а глаза не были бездумно устремлены вниз. Теперь они бегали, спешили кто куда, всех их переполняло какое-то недовольство и суета. Город наполнялся шумом и гомоном, казалось, все вокруг говорили и спорили о чём-то, всё вокруг гудело и жило. Но жизнь эта не радовала, а вселяла тревогу и даже панику. По пути Ян краем глаза замечал незнакомцев в чёрных одеждах. То ли они там действительно были, то ли ему это чудилось. Отовсюду слышались их хриплые измученные голоса. Вдруг путники остановились. Посреди дороги стояли два беса, крича всё то же:
— Свергните тиранию рыцарей Розы! Возьмите власть в свои руки! Дайте нам свет, свет, мы молим! Obsecro te, exaudi nos! Obsecro te!
К ним уже бежали стражники, расталкивая людей.
— Стоять! Ни с места!
Маллумалы развернулись к ним, широко расставив руки и замерев. Стражники резко затормозили, не ожидав такого, и выставили на них оружие в непонимании. Они думали, что бесы побегут или нападут на них, но маллумалы просто замерли, вскинув руки и смиренно опустив головы. Так они и стояли, смотря друг на друга, а люди останавливались возле них, уже образовывая небольшую толпу.
— Идём! Туда! — воскликнул Ян, потянув Таситурна в другую сторону.
Пока они бежали по улице с намерением попасть домой, чтобы скрыться от всего этого хотя бы на время, позади них раздался стук колёс. Странники отошли на обочину, и мимо них пронеслась телега, набитая потупившими головы бесами в балахонах. Она свернула на площадь, скрывшись за домами. Путники побежали за ней.
Палаточный лагерь со вчерашнего дня сместился немного в сторону, ко двору дома Розы. На освободившейся площади солдаты уже носились с досками, сооружая эшафот. Люди на лошадях ездили из дома Розы во дворец и обратно, суетясь и выкрикивая что-то то друг другу, то солдатам. Виктория находилась на краю площади, принимая и отправляя дальше телеги с пойманными маллумалами. Их вереницей вели к ещё недоделанному эшафоту, на котором уже ставили столбы и вешали верёвки. Бесы лишь смиренно рассматривали землю под ногами, шагая вразвалку друг за другом, ведомые воинами. Ян не стал бежать к Виктории, пытаться попасть ближе или сделать что-нибудь. Когда маллумалов начали заводить по шатким ступенькам на виселицу, юноша резко развернулся и поспешил покинуть площадь.
Путники кое-как добрались до дома, пробиваясь через встречающиеся иногда гудящие скопления людей, которых по отдалению от центра становилось всё меньше. Вышли странники сегодня очень поздно, потому солнце давно уже было в зените. Но когда Таситурн уже схватился за ручку двери, Ян толкнул его в плечо, указав на стоящих дальше по улице людей, что-то делающих возле стены. Великан слегка придержал спутника за рубаху, но юноша убрал его руку.
— Подожди!
Таситурн остался возле дома, а Ян пробежал по улице, подойдя к людям. Они срывали со стен какие-то листовки и наклеивали сверху свои, доставая их из большого ящика. Небрежно окуная тряпку на палке в ведро с жёлтой липкой жидкостью, они вымазывали стену и прилепляли сразу по три-четыре штуки, иногда прямо друг на друга. Ян не стал разглядывать их мятые огрызки, больше его интересовали листовки на белой новой бумаге, на которых острыми кривыми буквами что-то было нарисовано и написано. Выглянув из-за плеч работников, он увидел, что весь квартал был усеян этими листовками. Пробежав дальше и сорвав одну, он вернулся к Таситурну, сжимая её в руках и сверля бегающим взглядом.
"Вечер правды. Сегодня на закате солнца в старой церкви, что стоит на отшибе." — гласила она.
***
Целый день до самого вечера Ян не находил себе места, метясь по дому. Таситурн то сидел в кресле, то ходил на кухню, садился там на стул и смотрел на пол отрешённо. Великан водил взглядом за юношей, беспокойно слоняющимся туда-сюда. Ближе к закату Ян всё же успокоился, закрылся в комнате, лёг на кровать и затих. Он хотел набраться сил перед предстоящим, ведь в церкви, скорее всего, ему пришлось бы столкнуться не только с маллумалами, но и с рыцарями. Схватка была бы неизбежна. Пересилив себя, путник погрузился в дрёму.
***
Неожиданно для себя он почувствовал, что снова не спит. Ян вздёрнул голову, окинув взглядом округу. Он снова сидел в кресле в столбе света посреди кромешной тьмы, а в воздухе летали частички блестящей пыли. Юноша вскочил, обежал кресло, тревожно оглянулся и опять сел, положив руки на колени и всматриваясь во тьму в ожидании, прислушиваясь к мёртвой тишине.
Неожиданный щелчок заставил его вздрогнуть, и путник быстрым движением протёр глаза. Он увидел перед собой Немо в кресле и облегчённо вздохнул.
— Это вы… — произнёс юноша, вытянув ноги и разочарованно опустив глаза в пол.
— Ян.
— Что? — безучастно отозвался путник.
— Ты слишком мягок.
— В смысле? — поднял голову Ян с, недоверием взглянув на Немо.
— Встань.
Седой оживлённо вскочил с кресла, почти что подбежав к нему резкими шагами.
— Встань, встань, — спешно процедил он, сжимая губы.
Ян нехотя поднялся, став перед Немо и угрюмо спросонья буря его взглядом, расслабленно опустив руки и перенеся вес на одну ногу. Вдруг ни с того ни с сего седой толкнул Яна в плечо. Юноша не ожидал такого. Он недовольно буркнул что-то и попытался восстановить равновесие, взмахнув руками, но с размаху свалился на пол. Ян опёрся на чёрную поверхность руками и растерянно взглянул на Немо.
— Вы что делаете?
— Ты силён. Но слаб, — заключил тот отрывисто.
— Не могли бы вы не говорить загадками? — процедил Ян.
— Я и не говорил загадками. Смысл этой фразы очевиден, и ты его понял. Не лги сам себе, а то запутаешься.
— Ну понял я, понял. Дальше что?
— У тебя сильный дух, слабое тело, довольно таки посредственный характер и самая обыкновенная душа. Тело не порок, его можно легко исправить. А вот характер — проблема. Ты сам себя загоняешь в тупик, не даёшь раскрыться тому, что у тебя внутри. И нужно исправить это, пока не поздно. Вставай.
