Крыса из нержавеющей стали призвана в армию - Гаррисон Гарри (первая книга TXT) 📗
— Смерть офицерам! — заорал я и выбросил ногу, целясь ему в челюсть. Попасть — не попал, зато по инерции развернулся. Воспользовавшись этим, я бросился бежать. Осторожность, как говорится, не порок. Смелость города берет, но города мне были ни к чему. Мне хотелось жить.
Рыбкой перемахнув через изгородь, я вскочил на ноги и услышал, как капитан с ревом ломится сквозь кусты. Впереди стояли палатки, к ним я и направился. Перепрыгнул через растяжку, проскочил под другой. Топот позади стих, зато раздался громкий вопль и звук падения — капитан споткнулся о растяжку. Отлично, я выиграл несколько ярдов. Стрелой промчавшись между палатками, я выбежал на дорогу. и понесся к зданию, откуда доносились музыка и звон бьющегося стекла, и вскоре оказался на заднем дворе. Пора перейти на шаг. Капитана, вроде, не видать.
— Эй вы, задницы ленивые! Хватит сачковать. Хватайте пиво и бегом в зал!
Стоявший в дверях толстый повар пялился во тьму. Приглядевшись, я увидел у стены несколько темных фигур. Кухонные рабы зашевелились и медленно, как на казнь, поплелись к штабелю ящиков с пивом. Чтобы уподобиться этим несчастным, достаточно было снять форменную куртку. Скомкав ее и затолкав в щель между ящиками, я схватил один из них и понес к дверям. Работа в кухонном наряде — самая унизительная в армии. Настолько унизительная, что ею запрещено наказывать провинившихся. Поэтому ею охотно наказывают. Это каторжный труд от зари до зари — мыть грязные миски и кружки. На такую работу добровольцев не находится. Здесь меня никто не будет искать. С ящиком в руках я приблизился к повару в грязно-белой куртке с сержантскими нашивками на рукаве. Он осклабился и ткнул в меня огромным черпаком.
— Откуда ты взялся?
— Это ошибка! — захныкал я. — Не знаю, за что на меня сержант взъелся. Отпустите меня, пожалуйста!
— Что?! — зарычал повар. — Я тебя так отпущу, что навсегда здесь останешься! Сдохнешь тут и будешь зарыт под полом. А ну, живо котелки мыть!
Подгоняемый ударами черпака, я поспешил к «котелку». Он оказался высотой с меня и далеко не один. Я трудился в поте лица, пока не решил, что капитан, на которого я напал, наверняка успокоился и отправился спать. Когда я разгибал спину, в пояснице громко хрустнуло. Шея болела, пальцы стал похожи на дохлых слизней. Меня разбирала злость. Нет, такая работа — не для Крысы из нержавеющей стали. Тут я быстро заржавею… Повар-холерик больно треснул меня черпаком по плечу и прорычал в ухо:
— Шевелись, ленивая задница! Не сачковать!
Что-то во мне щелкнуло, и глаза заволокло мутной пеленой. С каждым из нас такое случается. Оболочка цивилизованности тонка, из нее норовит вырваться дикий зверь. Мой зверь вырвался. Придя в себя, я обнаружил, что держу повара за шею, окуная его голову в мыльную воду. Изумленный, я разжал пальцы, позволив толстяку растянуться возле котла. Он хрипел, пуская пузыри носом и ртом.
— Очухается, — сказал я обступившим меня солдатам. — Кто-нибудь из поваров это видел?
— Нет. Они в кладовке, пьяные…
— Отлично, — я сорвал со стены и смял список кухонного наряда. — Вы свободны. Расходитесь по палаткам и помалкивайте о том, что видели. Повар, к сожалению, будет жить.
Они торопливо разошлись. Я тоже вышел в каморку, где повара хранили одежду. Там нашлась белая куртка с сержантскими нашивками на рукаве. Как раз то, что мне нужно. Напялив ее, я направился в зал. Вечеринка была в самом разгаре. Гремела музыка, орали офицеры, звенело стекло. Фигуры в мундирах с погонами одна за другой исчезали под столами. Пробираясь в этом пьяном аду, я то и дело наступал на бесчувственные тела. Особо я не осторожничал, памятуя о встрече с боевым капитаном, который со мной не церемонился. Один из них, о кого я споткнулся, привлек мое внимание. Опустившись на колени рядом со сладко посапывающим майором, я вытянул руку вдоль его руки. Длина рукава подходящая. В плечах китель тоже не должен жать…
— В чем дело? — раздался голос сверху, и я понял, что мои действия не остались незамеченными.
— Майору скоро на дежурство. Мне приказано его поднять. Вставайте, майор. Ну, быстренько.
Я с трудом поднял его на ноги. Его друзья, как могли, помогали. У двери я схватил его под руки и выволок в коридор. Затащив майора в кладовку, до потолка заставленную ящиками с крепкими напитками, я запер дверь. Форма подошла мне идеально, даже фуражка сидела на голове, как влитая. Я почувствовал себя новым человеком. Офицером. Глядя в зеленое бутылочное стекло, я завязал галстук. Мне предстояло спасти мир. Не в первый раз и, похоже, не в последний…
Оглянувшись на бутылки, я потянулся за одной из них и шлепнул себя по запястью.
— Нет, Джимми! Не надо! Сегодня ты уже хлебнул пивка, этого достаточно. Тебе понадобится сравнительно трезвая голова, чтобы выполнить задуманное.
А что я задумал? Сущий пустяк: проникнуть на какой-нибудь корабль, найти радиорубку и узнать координаты Чоджеки. Легко сказать, но не так легко сделать… Хорошо, что первая задача — найти корабли — была уже выполнена. Еще засветло я увидел три звездолета, залитые светом прожекторов. Веселье в клубе шло на спад, и я решил, что самое время прогуляться к стоянке кораблей. Стоя среди шатающихся офицеров, я стряхнул пыль с петлицы, поправил медали на груди. Целая коллекция! Перевернув самую большую и блестящую медаль, я прочел надпись: «Шесть недель без венерических болезней в боевой обстановке». Чудненько. Надо полагать, остальные награды — за сталь же славные подвиги. Пора идти. Бар оградили решеткой, солдаты укладывали на носилки тех, кто не мог идти. Остальные потихоньку брели к выходу, только два седых полковника, упершись лбами, безуспешно пытались разойтись посреди зала. Я дал повиснуть на себе двум или трем офицерам.
— Нам по пути, джентльмены! Я вам помогу.
— Друг… ты… настоящий друг… — выдохнул мне в лицо один из них, и содержание спиртного у меня в крови резко подскочило.
Мы вышли из клуба, пробрались между машинами, куда загружали алкоголиков с погонами офицеров, и побрели по дороге. Я не знал, где находятся ДОСы, но меня это и не интересовало. Как и моих спутников, полностью сосредоточившихся на переставлении ног. Перед нами из-за угла появилось отделение военных полицейских. Увидев блеск серебряных звезд на погонах, они сочли разумным раствориться во тьме.
Мои попутчики становились все тяжелее и все медленнее брели по проходу между палатками к ярко освещенному длинному зданию — видимо, одному из павильонов, реквизированных у горожан со всем имуществом парка. У входа в здание стояли двое часовых; камни вдоль дорожки были выкрашены в белый цвет, а над дверью красовалась надпись: «ШТАБ КОМАНДУЮЩЕГО АРМИЕЙ ГЕНЕРАЛА ЗЕННОРА». Пожалуй, мне не сюда. Я обронил свою ношу на траву возле плаката: «Стой! Часовой стреляет без предупреждения!» и пошел прочь, слыша за спиной храп. Но вскоре наткнулся на патрульных.
— Эй, молодцы! — крикнул я. — Вызовите дежурного по гарнизону. Видите вон там офицеров? Они больны, наверное, им отравили пищу.
Я метнул на патрульных свой самый тяжелый взгляд. На их лицах не дрогнул ни один мускул.
— Есть, сэр! — сказал сержант.
Они повернулись и пошли прочь. Я последовал их примеру и вскоре добрался до выжженной спортплощадки, где стояли три космических корабля, ощетинившиеся пушками, — видимо, чтобы произвести впечатление на туземцев. Или чтобы успешно отразить атаку врага, которой генералы не дождутся. Наверное, они ужасно огорчились, генералы, поняв, что туземцы не дадут повода уничтожить себя с помощью этих блестящих игрушек. Генералы затеяли войну, а на нее никто не пришел. Как им не посочувствовать? Я шел медленно и часто спотыкался, чтобы во мне издали узнавали офицера. Вот и трап, а над ним — открытый люк. Я — офицер, возвращающийся на свой корабль. И вернусь, если никто меня не задержит, например, часовой, стоящий на нижней ступеньке трапа.
— Стой! Вы куда, сэр?
— В задницу… — пробормотал я и попытался его оттеснить. Рядовой, что с ним церемониться.
