Слишком много врагов (СИ) - Розанов Вадим Вадимович (версия книг txt) 📗
- Как так? - возмутился генерал, - парень хоть и молодой, но героический - госпиталь свой отстоял, да и медик видно от Бога - я сегодня сам видел, а мы его даже не отметим? Вечно у нас к медицине отношение такое - вспоминаем только, когда припрет. Пишите от меня представление немедленно на "Анну". Да, "клюкву" ему не стоит, что на скальпель ее повязывать? Сразу третьей степени! На грудь! И сейчас же мне принесите, подпишу и позвоню начальнику канцелярии гетмана. Такой просчет!
И здесь подняли всех. Все канцелярии открыли, людей собрали, написали, отвезли, там в указ срочно изменение вносили. Как служивый народ ругался - слов нет.
Но генерал был доволен. Как же, и о раненых позаботился, и забытого героя нашел. Даже Верховному гетману эту историю вкратце перед церемонией награждения рассказал. Ну, и гетманские подсуетились. В результате, вручая орден поручику-танкисту, гетман пожал ему руку аккуратно и спросил, не беспокоит ли рана?
Поскольку еще несколько дней назад эта рана - пустая зарапина по мнению фронтовиков - не мешала поручику в подбитом танке самому бросать снаряды в ствол орудия, заменяя действительно тяжело раненого заряжающего, тот совершенно обалдел, но бодро рявкнул: "Да хоть завтра в бой!"
Гетману это понравилось. Он лихо усмехнулся в усы и ответил:
- Завтра - это правильно! А сегодня не грех и ордена обмыть!
Обмыли, конечно. И на праздничном обеде, и после. Так что в бой на следующий день идти было бы тяжеловато.
Как раз в этот день "варшавянам" и вручили отпускные свидетельства на целых 30 дней. Федор при этот выяснил, что поскольку в корпус он попал из киевской окружной медицины, то и явиться ему после отпуска надо в управление медицинской службы округа. Правда, выдававший ему отпускное военный чиновник как-то хитро ухмыльнулся и сказал:
- Вас там уже ждут!
Но Федор пока внимания на это не обратил. Интересы его сейчас лежали совсем в другой плоскости.
Так вот он и оказался непосредственно накануне Нового года в Киеве с орденом, нашивкой за легкое ранение, гвардейским значком - госпиталь входит в корпус, который стал гвардейским? Извольте получить! - и медалью "За взятие Варшавы". Просто герой.
Откровенно говоря, на торжественной церемонии во дворце у Верховного гетмана Федор чувствовал себя крайне неловко. Такие категории как успех и слава были ему совсем не чужды, и он намеревался со временем сделать себе имя в медицине. Но сейчас никаких особых заслуг он за собой не знал и с другими привезенными из Варшавы бойцами себя не ровнял. Он видел, в каком состоянии привозили солдат и офицеров к ним в госпиталь с поля боя, знал, как тяжело отходят они от ран и сколько это продолжается. Так что с праздничного обеда Федор предпочел скрыться при первой возможности под предлогом последствий контузии, при которой выпивать совсем не рекомендуется. Тем более, что в личном плане ничего против внепланового и срочного посещения Киева он отнюдь не имел, и даже напротив был очень рад этой оказии. Был у него здесь свой интерес.... И звали этот интерес Мария.
Глава вторая
С Марией Федор познакомился два года назад. Он тогда еще студентом начинал практику в университетской клинике и попал под очередной разнос своего профессора, который одновременно исполнял обязанности заведующего отделением в клинике. В чем там было дело на этот раз, Федор сейчас уже и не помнил - профессор вообще считал разнос наиболее эффективным методом преподавания практической медицины и, весьма добросовестно относясь к своим обязанностям, занимался этим делом часто и со вкусом. Федор в тот раз был третьим из группы, попавших под раздачу, за ним в очереди было еще двое, да и общий уровень "критики" был в обычных пределах. Но для свежего человека все это звучало жутко. Будущие медики выглядели бандой неумелых, но очень усердных убийц пациентов, которых наконец-то вывел на чистую воду мудрый всезнающий профессор.
Именно так это все и восприняла, очевидно, девушка, которая какое-то время стояла в коридоре у двери ординаторской, а потом заглянула туда. Увидев ее профессор прервал свою тираду на полуслове, в отчаянии махнул на Федора рукой - мол, нет слов! - вышел в коридор.
Поскольку экзекуция могла еще здорово затянуться Федор минут через пять вышел за ним, намереваясь, как говорится, пойти помыть руки. Профессор с девушкой стояли в коридоре и на этот раз уже она что-то ему тихо выговаривала, причем профессор имел непривычно смущенный вид.
Возвращаясь через еще пять минут в ординаторскую, Федор видел уже завершение их разговора. Девушка, одета она была в халат и медицинскую шапочку завершила отчитывать профессора и передала ему небольшую сумку, после чего он виновато покивал головой и отправился в свой кабинет. В тот день коллеги Федора по учебной группе так и не дождались продолжения экзекуции. Через какое-то время профессор вернулся в ординаторскую, но воспитательный процесс будущих медиков уже не возобновился. Профессор просто посмотрел заполненные ими учебные истории болезней и предложенные назначения, в целом согласился с их выводами и распустил до завтра.
Уходя, Федор осторожно поинтересовался у старшей сестры отделения, что все это означает.
- Повезло вам сегодня. - усмехнулась она, - Машенька, дочка нашего профессора сегодня принесла ему покушать - видно язва опять обострилась. Заодно и сама его воспитанием занялась. Чтобы поменьше волновался. Он если кого и слушает, так только ее.
В последующие дни Федор неоднократно встречал эту девушку в клинике, и она каждый раз смотрела на него с возмущением. Надо сказать, что и это ей шло. Длинный просторный белый халат и шапочка вообще мало что позволяли оценить. Ясно было только, что девушка если и не откровенно высокая, то выше среднего роста, вероятно, довольно худенькая, с несколько восточными чертами лица и очень эмоциональная. Вслед за Федором и его сокурсники заметили очевидное: профессор, который метал громы и молнии в обычное время, становился спокойным и тихим после прихода дочери. Вопрос был в том, что приходила она далеко не каждый день, а до конца практики было еще два месяца.
Как-то однажды, когда Федору особенно досталось, он встретил Машу в гардеробе корпуса - она как раз сдала зимнее пальто и доставала из сумки халат и шапочку. В "штатском" девушка выглядела очень даже привлекательно, но вместо того, чтобы, поздоровавшись, обратиться к ней с каким-нибудь комплиментом, Федор начал совсем с другого.
- Здравствуйте! Вас ведь Маша зовут? А Вы не скажете, почему Вы так редко приходите в клинику? И вчера, и третьего дня Вас ведь не было? Что же Вы об отце так плохо заботитесь!
Девушка с изумлением посмотрела на Федора.
- Добрый день. Вот уж не подумала бы, что Вас это волнует. Судя по тому, что я слышала, Вам вообще следовало бы выбрать себе иную профессию. Зачем Вы в медицину пошли?
- Вас забыл спросить! А третировать студентов - это у Вас, похоже, семейное! - бросил ей Федор и выскочил на улицу, забыв даже получить в гардеробе свою студенческую шинель. Мороз, правда, несколько остудил его и минут через пять он вернулся в здание. Маши в гардеробе уже не было.
На следующий день он опять увидел ее на отделении и на этот раз она сама, явно смущаясь, подошла к нему.
- Здравствуйте! Вы ведь Федор? Я хотела бы перед Вами извиниться за вчерашнее. Я явно была неправа и сожалею о том, что сказала.
Потрясенному Федору все же хватило ума и смекалки, чтобы не просто буркнуть что-то в ответ, а пролепетать нечто малопонятное и тем самым закрыть вопрос и тут же пригласить девушку на чашку кофе с пирожными в небольшое кафе у входа в клинику, которое так и называли студенческим в силу максимально упрощенного обслуживания - посетители сами забирали в буфете чай, кофе и выпечку - и крайне демократических цен. Приглашение было не без колебания принято. Как потом оказалось, Маша еще училась в выпускном классе гимназии и посещение студенческого кафе, да еще и с молодым человеком было для нее совершенно новым опытом.