Слишком много врагов (СИ) - Розанов Вадим Вадимович (версия книг txt) 📗
Много позже Маша объяснила Федору, что после их стычки в гардеробе она аккуратно поинтересовалась у отца, зачем он тратит время и силы на воспитание Федора и его сокурсников, если они, как он говорит, совершенно не годятся для врачебной профессии, и с удивлением услышала в ответ, что ребята вообще-то вполне нормальные, а кое-кто из них так просто вообще повернут на медицине, и, Бог даст, достигнет в своем деле немалого. Тут и прозвучало имя Федора. А что касается ругани, так и нас так же учили, и, слава Богу, выучили. Более того, что это за медик такой, который от бранного слова раскисает? А что с ним будет, когда жизнь человека спасать надо будет? Закалять надо ребятишек, характер у них воспитывать. Они не то, что к дурному слову, к тяжелейшим внешним фактором должны быть невосприимчивы, когда речь о больных идет. Что дурные слова, пули и снаряды над головой летать могут. А ты все с себя стряхни и лечи.
Маша, которая вообще-то собиралась стать педагогом, пришла в полный ужас от такого способа воспитания профессиональных медицинских навыков и решила, что она просто обязана извиниться перед Федором. Спорить с отцом она не стала - он прошел военным хирургом всю Великую войну, и убеждения его явно были выстраданы тяжелым опытом. А что касается изменений в поведении профессора после ее посещений, то она, поздний и очень любимый ребенок, действительно имела на отца огромное влияние и строго выговаривала ему за то, что он все время волнуется и не бережет себя, особенно когда у него обострялась язва. И старалась как можно чаще носить ему куриный бульон и паровые котлетки с пюре, благо жили они тогда в доме университетской профессуры в двух шагах от клиники, но заставить профессора сходить домой пообедать удавалось не всегда. Тогда же она и призналась, что специально закутывалась в просторный халат, чтобы скрыть под ним форменное гимназическое платье - как и многие другие учащиеся старшего класса она хотела казаться старше, а оно выдавало ее реальный возраст.
Так вот и состоялось это знакомство. И развивалось оно с тех пор по всем канонам жанра. Молодые люди ходили в кафе и кино, много гуляли, говорили о жизни, своих планах, прочитанных книгах и как-то само собой так складывалось, что становились они все более и более нужны друг другу и было понятно, что будущее свое они видят уже только вместе. Отношения их отнюдь не были чисто платоническими. Очень скоро они поняли, что даже простое прикосновение друг к другу заставляет чаще биться сердце, а уж от поцелуев вообще сносит голову. Федор к этому моменту уже четыре года жил вдали от семьи в студенческой "коммуне", где преобладали коллеги-медики, которые традиционно на отношения с противоположным полом смотрят довольно просто и цинично, так что опыт отношений с женщинами у него был, но Машу он искренне боялся обидеть, берег и понимал, что определенную грань с ней переступать еще рано. Хотя и хотелось, причем похоже обоим.
Друзья-студенты над ним шутили: связался с девчонкой несовершеннолетней, смотри не попади в историю, но постепенно привыкли и стали относиться к этой истории как к очередному чудачеству. Как ни странно, его наличие вызывало у них даже уважение - чудаков медики традиционно уважали, и некоторые даже специально придумывали себе что-то такое этакое.
В Машиной семье к ее знакомству с Федором относились в целом одобрительно. Отец его явно выделял и относил к числу наиболее одаренных и усердных студентов, матери у Маши не было, старшая сестра разрывалась между своим домом, мужем, детьми и необходимостью присматривать за не очень здоровым отцом и сестрой-гимназистской. Няня Аграфена, которая собственно и вела хозяйство, познакомившись с Федором, его более чем одобрила. Ее расположение Федор купил умением забить гвоздь, отремонтировать расшатавшийся стул и даже заменить разбитое соседскими мальчишками стекло. Для молодых людей из состоятельных семей в столичном Киеве такие навыки были, конечно же, в диковину, но Федор, выросшей как старший сын в небогатой, но многодетной, семье учителей в провинциальном Воронеже, живших еще в придачу к тому в своем доме, мог справиться с заданиями и потруднее.
- Держись за него, Муся! - не уставала повторять Аграфена Маше, - толковый парень. Если руки к тому месту приставлены, и хирургом, глядишь, хорошим будет. А уж они никогда не бедствуют.
Маша в ответ возмущенно фыркала и пыталась что-то втолковать няне про важность идеалов, родство душ, взаимное понимание и стремление реализовать свое призвание в жизни.
От традиционного "стерпится - слюбится", которое ей обычно в качестве основного аргумента выдавала в ответ Аграфена, она фыркала еще громче, но после этого глубоко задумывалась, вероятно, пытаясь представить, как это бывает на практике.
Свою будущую жизнь Маша планировала следующим образом: по завершении гимназии поступить в педагогический институт, через два года получить диплом преподавателя младших классов, год-другой поработать, а затем вернуться на дополнительный двухгодичный курс, окончание которого позволило бы ей быть преподавателем-предметником в гимназии. В принципе часть этих планов она уже реализовала и будущей весной должна была получить первый диплом.
Хотя прямого разговора у молодых людей об этом еще не было, но оба про себя понимали, что как раз к этому моменту и надо будет принимать главное, как они считали, решение своей жизни.
Родители Федора познакомились с Машей весной уходящего года, когда приезжали в Киев на выпускной бал сына. Люди очень практичные - а иначе как бы паре небогатых учителей поднимать пятерых детей - они полностью приветствовали его выбор. Сочетание муж-доктор и жена-учитель казалось им практически идеальным, да и Маша тоже отнюдь не выглядела безответственной белоручкой. Характер, правда, да, присутствовал, но мать Федора, которой характера тоже было не занимать, в силу объективных причин уже выпустила старшего сына из сферы своего влияния и сейчас сосредоточилась на подрастающей паре двенадцатилетних близнецов. Мальчишки были шустрые и забот с ними хватало. Две следующие дочери обещали матери более спокойный период - во всяком случае, пока не придет время выдавать их замуж. Но до этого было еще очень далеко.
Так что все складывалось хорошо, и даже мобилизация Федора на военную службу не должна была препятствовать их планам. В конце концов в местах, где стояли воинские части, уж какая-нибудь школа всегда найдется. А госпитали вообще обычно размещали хотя бы в малых, но городах. Маша же просто загоралась от идеи ехать в глубокую провинцию и нести людям светлое, доброе, вечное. Оставалось лишь только потерпеть до конца весны.
Так что получив 30 декабря отпускное свидетельство Федор побежал сначала к Маше, где вынужден был отвечать на кучу вопросов о своих приключениях, подвергнуться короткому медицинскому осмотру профессором, выслушать кучу ахов и охов от Аграфены, пообещать, что на празднование Нового года завтра он придет обязательно и быть напоследок обцелованным Машей в прихожей и облитым к тому же еще и ее слезами - при общем разговоре она держалась, хотя напугана была смертельно.
Казарма Федору уже изрядно надоела, и он на всякий случай зашел в бюро по найму квартир и поинтересовался, не свободна ли крохотная квартирка неподалеку от университетской клиники и соответственно Машиного дома, которую он снимал в те несколько месяцев, когда еще служил в киевском госпитале. Федор тогда выбрал ее именно из-за близости к Маше - во всех остальных отношениях квартира была крайне неудобной: от службы далеко, комната крошечная и к тому же по форме она представляла собой неправильный пятиугольник, кухня - вообще выгороженный угол, вместо ванны душ. Да еще на последнем этаже без лифта. Строго говоря, это вообще был перестроенный чердак. Правда, и цена радовала, а это Федору было важно. Что такое лишние деньги он вообще не знал. Получить бесплатное место в университете ему удалось только благодаря отлично выдержанным вступительным испытаниям, и начиная с первого курса он, как впрочем, и многие студенты, постоянно работал то дворником, то истопником. Место санитара на скорой помощи, которое ему удалось получить после второго курса, было вообще идеально. Там неплохо платили, можно было выбирать часы дежурств по плавающему графику, а уж про полученный опыт и говорить не стоит.
