Нейромантик - Гибсон Уильям (книга жизни txt) 📗
– Прошу прощения, сэр, – произнес мужской голос из зарешеченного отверстия над люком. Кейс глянул в сторону динамика. – Мы ожидали вас несколько позже, в осевом доке. Одну минуту, пожалуйста.
На экране монитора молодой человек нетерпеливо покачал головой.
Малькольм резко повернулся на звук открывающейся слева от них двери, держа винтовку наготове. В двери появился низкорослый евразиец в оранжевом комбинезоне и изумленно уставился на Кейса и сионита. Человек в оранжевом комбинезоне открыл рот, но ничего не сказал. Потом закрыл рот. Кейс бросил взгляд на монитор. Ничего, пусто.
– Кто вы? – выдавил из себя человечек.
– Военный десант Растафари, – объяснил Кейс и поднялся во весь рост, поправляя перевязь с декой на боку. – Нам нужно всего лишь подключиться к вашей охранной сети.
Человечек с трудом сглотнул.
– Это проверка? Проверка лояльности? Это, должно быть, проверка лояльности.
Он взволнованно вытирал потные ладони об оранжевую ткань комбинезона.
– Нет, друга, по-настоящему, – из-за спины Кейса появился Малькольм, его "Ремингтон" смотрел человечку прямо в лицо. – Пошевеливайся.
Следуя за маленьким служащим, они вышли из камеры и оказались в коридоре со стенами из полированного бетона, беспорядочно выстеленный коврами пол которого был Кейсу уже знаком.
– Симпатичные коврики, – заметил Малькольм, подталкивая человечка впереди себя стволом винтовки. – Воняет как в церкви.
Они подошли к еще одному монитору, старинному "Сони", с клавиатурой и комплектом входных гнезд на специальной панели. Как только они приблизились, монитор включился. С экрана им напряженно улыбнулся Финн, стоявший в комнате, напоминающей приемную "Метро голографикс".
– Превосходно, – сказал Финн. – Пускай Малькольм отведет этого парня в комнату с открытой дверью в конце коридора, оставит его там и закроет дверь. Я запру комнату. Тебе, Кейс, нужно пятое гнездо слева в верхнем ряду. Под клавиатурой, в ящичке, есть переходники– адаптеры. Найди от двадцатиштырькового "Оно-Сендая" к сорокаштырьковому "Хитачи".
Малькольм повел своего пленника по коридору, а Кейс опустился на колени и принялся рыться в содержимом ящичка, пока не нашел наконец то, что ему было нужно.
Подключив адаптер к деке, Кейс глянул на экран, и его передернуло.
– Можно попросить тебя не пользоваться этим образом? – сказал он лицу на экране.
Вместо Финна почти весь экран монитора занимала физиономия Лонни Зона на фоне стены с потертыми плакатами с японскими надписями.
– Все, чего ни пожелаешь, детка, – Зон осклабился. – Сделай это ради Лонни...
– Нет, – прервал его Кейс, – пусть будет Финн.
Как только Лонни Зон исчез с экрана, Кейс воткнул адаптер в гнездо под монитором "Сони" и водрузил на голову троды.
– Где ты так долго пропадал? – спросил Котелок и душескребительно рассмеялся.
– Я же просил тебя не делать этого, – сказал Кейс.
– Шутка, мальчик, – сказал конструкт, – для меня-то этот промежуток времени был равен нулю. Дай-ка мне глянуть, что у нас тут есть...
Программа "Куань" воспринималась совершенно зеленой и казалась при этом словно бы тенью айса "Т-А". Пока Кейс разглядывал ее, она налилась изумрудным оттенком, а посмотрев после этого вниз, он увидел нечто черное, зеркальное и акулообразное. Ломаные линии и галлюцинирующие образы исчезли, и порождение "Куаня" стало очень похоже на "Маркус Гарвией, на бескрылый старинный реактивный истребитель с блестящей гладкой поверхностью из черного хрома.
– Жмет прямо в десятку, – сказал Котелок.
– Прямо в десятку, – повторил Кейс и перескочил в симстим.
– ...таких, как это. Мне очень жаль, – приговаривала Три-Джейн, бинтуя Молли голову. – Наш аппарат сказал, что сотрясения мозга у тебя нет и необратимых повреждений глаза – тоже. Ты хорошо раньше знала Ривейру?
– Вообще не знала его, – едва слышно прошептала Молли.
Она лежала на спине на высокой кровати или на столе с мягкой подстилкой. Раненой ноги Кейс не чувствовал вообще. Обезболивающее действие первого укола заканчивалось. Черный шар исчез, но руки Молли были обездвижены мягкими повязками, которых она видеть не могла.
– Он хотел убить тебя.
– Я заметила, – ответила Молли, устремив взгляд на шероховатый потолок, залитый очень ярким светом.
– Не думаю, что мне бы этого хотелось, – произнесла Три-Джейн, и Молли, превозмогая боль, повернула к ней голову и взглянула в темные глаза.
– Не играй со мной, – сказала она.
– Мне кажется, что это меня позабавит, – сказала Три-Джейн, наклонилась и поцеловала Молли в лоб, потом протянула руку и осторожно пригладила ее волосы. На светлой галабие Три-Джейн темнели пятна крови.
– Куда он ушел? – спросила Молли.
– Скорее всего, сделать себе еще инъекцию, – ответила Три– Джейн, выпрямляясь. – Он с большим нетерпением ждал твоего появления. Это может оказаться забавным – ухаживать за тобой, Молли.
Три-Джейн улыбнулась, рассеянно вытирая выпачканные в крови руки о полу халата.
– Тебе понадобится новая нога, но это можно будет устроить.
– А что с Питером?
– Питер? – Три-Джейн тихо покачала головой. Выбившаяся прядь темных волос упала ей на лоб. – Питер начинает мне надоедать. Я вообще нахожу употребление наркотиков очень скучным занятием. – Три– Джейн хихикнула. – По крайней мере, глядя на других. Мой отец был просто-таки фанатичным их поклонником, если ты успела заметить.
Молли напряглась.
– Да не волнуйся, я знаю, что ты здесь ни при чем.
Пальцы Три-Джейн нежно гладили кожу Молли выше ремня кожаных джинсов.
– Его самоубийство было следствием моих манипуляций с управлением процессом замораживания и размораживания его усыпальницы. Но сама я фактически никогда с ним не встречалась. Я была зачата после того, как он в последний раз лег в холодный сон. Однако я хорошо его знала. Очень хорошо. Компьютеры виллы помнят все. Я видела, как он убил мою мать. Я покажу тебе эту пленку, когда тебе полегчает. Он задушил ее в кровати.
– Почему он убил ее?
Взгляд свободного от повязки глаза Молли не отрывался от лица Три-Джейн.
– Он не смог принять то направление развития, которое мать избрала для нашей семьи. По ее инициативе были созданы наши искусственные разумы. Она была мечтательницей. Она видела наше будущее в симбиозе с ИР, действующими по нашим приказам. По нашим сознательнымприказам. Тиссье-Ашпул должны были стать бессмертными, ульем, в котором все мы выступали бы как частички единого целого. Потрясающе. Я прокручу тебе ее пленки. Это около тысячи часов. Но, скажу откровенно, я так и не смогла понять ее – ее идеи умерли вместе с ней. Ее воля больше не оказывала влияние на наше развитие, и мы начали хоронить себя под самими собой. Теперь мы очень редко бываем на людях. Я составляю в этом, наверное, единственное исключение.
– Ты сказала, что пыталась убить старика? Ты испортила программу криогенной системы?
Три-Джейн кивнула.
– Но мне помогли. Призрак. Так я назвала его, потому что, когда я была маленькой, то думала, что в сердце машин живут призраки. Голоса. Один из них – тот, кого ты называешь Зимнее Безмолвие. Это код в регистре Тьюринга нашего ИР в Берне. То, чему служишь ты – всего лишь одна из его подпрограмм.
– Один из? Есть и другие?
– Есть еще один. Но тот уже несколько лет отказывается разговаривать со мной. Мне кажется, он замкнулся в себе и перестал вообще чем-либо заниматься. Подозреваю, что оба они представляли собой две части плана моей матери, потому что производство ИР и их электронной основы происходило по ее специальному заказу. Она была очень скрытной женщиной, когда полагала, что сохранение тайны действительно важно. Вот, пей.
Три-Джейн приложила мягкую пластиковую трубку к губам Молли.
– Это вода. Пей, только немного.
– Джейн, прелесть моя, – раздался довольный голос Ривейры откуда-то вне поля зрения Молли, – ты забавляешься?
