Нейромантик - Гибсон Уильям (книга жизни txt) 📗
– Оставь нас, Питер.
– Играем в доктора...
Внезапно в десяти сантиметрах от носа Молли повисло изображение ее собственного лица. На нем не было повязки. Левый имплантат был разбит вдребезги, длинные осколки серебристого пластика глубоко вонзались в глазницу, превратившуюся в повернутое боком озерко крови.
– Хидео, – сказала Три-Джейн, поглаживая живот Молли, – сделай Питеру больно, если он не уйдет. Пойди искупайся, Питер.
Проекция исчезла.
19:58:40 в темноте забинтованного глаза.
– Он сказал, что ты знаешь код. Питер сказал так. Зимнему Безмолвию нужен этот код.
Кейс неожиданно почувствовал под левой грудью Молли твердое – ключ на тонком нейлоновом шнурке. Ключ с надписью "ГОЛОВ-Т".
– Да, – ответила Три-Джейн, убирая руку. – Я знаю его. Я заучила этот код еще в детстве. Мне кажется, что я услышала его во сне... Или где-нибудь среди тысячи часов дневников моей матери. Но я думаю, что у Питера была причина, когда он убеждал меня не становиться на вашу сторону. Могут возникнуть неприятности с Тьюрингом, если я правильно его поняла, а сами эти призраки – они не более, чем каприз нуворишей.
Кейс отключился.
– Странная малышка, а? – Финн улыбался Кейсу с экрана старого "Сони".
Кейс пожал плечами. Он увидел, что по коридору к нему идет Малькольм с "Ремингтоном" на плече. Сионит улыбался, кивая головой в такт неслышному ритму. Из его ушей выходили тонкие желтые проводки и исчезали в боковом кармане куртки без рукавов.
– Даб, друга, – сказал Малькольм.
– Ты что, спятил? – удивился Кейс.
– Я все слышу, друга. Праведный даб.
– Эй, ребята, – сказал Финн, – на старт. Транспорт на подходе. Я не могу особенно часто откалывать такие тонкие номера, вроде видеозапаси Восемь-Жана, сбившей с толку нашего камердинера, но довезти вас до покоев Три-Джейн в силах.
Из дальнего конца коридора, из полукруглой бетонной арки, вывернула знакомого вида тележка, возможно, та самая, в которой недавно ехали негры. Но сейчас сиденья были пусты. Кейс поспешно выдернул адаптер из гнезда. На спинке одного из сидений, вцепившись лапками в мягкую черную обивку, висел маленький Браун. Красная полоса на его корпусе безостановочно мигала.
– А вот и попутка, – сказал Кейс Малькольму.
20
Его злость снова пропала. И он тосковал по ней.
Маленькая тележка была переполнена: Малькольм, с "Ремингтоном" на коленях, Кейс, с декой и конструктом на груди. Карт неся со скоростью, на которую он явно рассчитан не был; перегруженный автомобильчик кренился на крутых виражах, поэтому Малькольму приходилось свешиваться с сиденья в сторону, противоположную повороту. Это не доставляло неудобства, когда тележка поворачивала налево, потому что Кейс сидел справа, но при правом повороте сионит наваливался на Кейса и на его деку, вминая их в сиденье.
Кейс не имел ни малейшего представления о том, где они находятся. Все казалось ему знакомым, но он не был уверен, что раньше видел конкретно именно это место. Круглый зальчик со стеллажами, заполненными всяческими диковинами: черепа огромных птиц, монеты, чеканные маски из серебра. Все это Кейсу было в новинку. Слышно было только пение электрических моторчиков тележки и шуршание шин, да еще время от времени, когда Малькольм наваливался на Кейса при крутом правом повороте, из наушников пилота доносились едва различимые обрывки даба. Дека и конструкт вдавливали сюрикен, лежащий в кармане куртки, Кейсу в грудь.
– У тебя есть часы? – спросил Кейс у Малькольма.
Сионит тряхнул дредами.
– Время есть время.
– Господи, – простонал Кейс и закрыл глаза.
Браун пробежался по холмистой ковровой равнине и постучал лапкой с мягким наконечником по низу огромной прямоугольной двери из коричневого дерева. Позади Кейса и сионита шипела и разбрасывала из– под днища искры тележка. Искры впивались в ковер и опаляли его. В воздухе витал запах паленой шерсти.
– Сюда, друга? – Малькольм указал глазами на дверь и снял ружье с предохранителя.
– Хм, – сказал Кейс больше для себя, чем для Малькольма, – ты думаешь, я знаю?
Круглое тело Брауна завращалось, красная полоса на нем мигала еще настойчивее.
– Оно хочет, чтобы мы открыли дверь, – сказал Малькольм, кивнув в сторону кибера.
Кейс шагнул вперед и подергал медную дверную ручку. На уровне глаз к двери была привинчена медная табличка, настолько старая, что надпись, некогда выгравированная на ней, превратилась в тончайшую паутину совершенно неразборчивых каракулей – название, не использовавшееся столь долго, что оно погрузилось в пучину небытия. У Кейса мелькнула в голове мысль насчет того, каким образом Тиссье– Ашпулы приобретали свое барахло: скорее всего не каждую вещь в отдельности, а скопом, на какой-нибудь свалке в большом европейском аналоге "Метро голографикс". Кейс приоткрыл дверь. Дверные петли заунывно заскрипели. Малькольм осторожно последовал за Кейсом, держа "Ремингтон" на уровне бедра.
– Книги, – сказал Малькольм.
Библиотека, белые полки с карточками-указателями.
– Теперь я знаю, где мы, – сказал Кейс.
Он повернулся назад и посмотрел на электрическую тележку. Из– под ее днища от ковра поднимались кольца дыма.
– Дальше придется идти пешком, – сказал Кейс. – Карт, карт?
Тележка и не думала двигаться с места. Браун потерся о ногу Кейса и принялся дергать лапкой за брючину джинсов. Кейс с трудом подавил в себе желание пнуть невоспитанный автомат ногой.
– Что тебе?
Механизм с тиканьем устремился за дверь. Кейс зашагал следом.
В библиотеке их ждал еще один монитор "Сони", столь же древний, как и предыдущий. Браун подбежал в постаменту с монитором и изобразил перед ним подобие джиги.
– Зимнее Безмолвие?
На экране появились знакомые черты. Финн улыбнулся.
– Пора провести очередную корректировку, Кейс, – сказал Финн, щурясь от сигаретного дыма. – Давай, включайся.
Браун бросился к ноге Кейса и начал торопливо взбираться по ней. Его манипуляторы больно щипали кожу Кейса сквозь тонкую ткань джинсов.
– Черт!
Кейс смахнул кибера с ноги, и тот, перекувырнувшись в воздухе, врезался в стену, упал на спину и принялся бессмысленно и конвульсивно дергать лапками.
– Что, черт возьми, случилось с этой штуковиной?
– Что-то в нем сгорело, – ответил Финн. – Забудь про него. Не беспокойся. Подключайся.
Внизу под монитором было четыре гнезда, одно из них подошло к адаптеру "Хитачи".
Кейс включился.
Ничего. Серая пустота.
Ни Матрицы. Ни переплетений каналов связи. Ни инфопространства.
Дека исчезла. Его пальцы...
На самом краю его сознания появилось нечто туманное, мерцающее, наплывающее и мчащееся к нему по черной зеркальности из бесконечности серой бездны.
Кейс попытался закричать.
Почему-то ему казалось, что где-то далеко, за поворотом пляжа, есть город.
Кейс скорчившись лежал в своем убежище за холмиком мокрого песка, обхватив руками колени, и дрожал.
Он оставался в таком положении очень долго – так ему представлялось – даже после того, как дрожь улеглась. Город, если это был город, был невысоким и серым. Время от времени город исчезал за клубами тумана, стелющегося над тихими мерными волнами прибоя. Один раз Кейс решил что это вовсе не город, а одно большое здание, возможно, разрушенное; но он никак не мог определить расстояние до него.
Песок был черный, но не абсолютно – цвета аморфного серебра. Пляж был песчаный, очень длинный, песок влажный, низ джинсов Кейса совсем промок от песка... Кейс обнимал себя руками, баюкал и успокаивал, напевая колыбельную без слов и мелодии.
Небо тоже было цвета серебра, но другого. Тиба. Это было небо Тибы. Токийский залив? Кейс повернул голову и посмотрел вдаль, ожидая увидеть голографическую рекламу "Фудзи электрик", авиетку или вертолет, хоть что-нибудь.
