Курсантка с фермы. Адаптация к хитрости (СИ) - Грин Агата (читать книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗
Как коварны бывают такие увещевания! Давление, которое я чувствовала с самого первого дня в академии, усилилось. И оно будет усиливаться, и я сама виновата, что согласилась на академию. Куда мне равняться на старших? Куда я полезла?
Шатаясь, я направилась к двери, смиряясь со своим бегством. Шмыгнула носом, чувствуя, как болезненно рвутся наружу слова: «Я хочу домой, на ферму! Хочу, чтобы все за меня решали братья! Хочу, чтобы единственной моей заботой было следить за системами полива и обедом!»
Сделав шаг вперед, я протянула руку, чтобы толкнуть дверь.
— Вы правы, профессор. Пусть девочка живет себе тихонько, забот не зная. Сгодится кому-нибудь как подстилка.
Почему… подстилка? Почему не трусиха, не слабачка, не дура? Потому что влюбилась в него по уши и пыталась обратить его внимание на себя? Потому что не могла не смотреть на него украдкой? Потому что он был моей единственной отдушиной в академии?
— Что вы сказали? — спросила я, оборачиваясь.
— Подстилка.
— А вы фетюк!
— Фетюк? Профессор, вы знаете, что значит «фетюк»?
— Нет, — удивленно ответил Лохму.
— Ветрова, изволь расшифровать.
Даже если я была бы в нормальном состоянии, все равно не смогла бы объяснить значение. Так мама ругалась на пьяницу, который любил валяться на крыльце Клуба домохозяек в нашем секторе.
— Сейчас расшифрую! Вы… вы… — когда дело подошло к ругательствам, я еще раз убедилась, что у Солда нет недостатков. Он умен, справедлив, ироничен, красив … список можно продолжать бесконечно. — Вы никудышный куратор! Вы заставляли меня отрабатывать поступки, которых я не совершала! Вы специально набрали в команду самых разных людей, чтобы столкнуть нас лбами! Да вы даже не слушаете! А все потому, что когда вам говоришь правду, вы только и можете, что скалиться!
— Что-то еще?
— Я вас ненавижу!
…Сердце отбивало бешеный ритм. Дыхание было сердитым и свистящим. Щеки пылали. Горели губы от произнесенных слов. Несколько прядей выбились из хвоста, я начала нервно прибирать растрепавшиеся волосы, поправлять галстук.
Мужчины переглянулись, и лейтенант спросил:
— Вы еще настаиваете на исключении, профессор?
— Нет.
— В таком случае, продолжайте экзамен.
Солд еще раз на меня посмотрел, и вышел из аудитории. Вместе с лейтенантом пропала и моя ярость, вызванная обидным словом. Лохму же какое-то время меня разглядывал, а потом попросил позволения коснуться руками моих висков.
— Сильное переутомление, — подтвердил первоначальный «диагноз» профессор. — Вам требуется покой, крепкий долгий сон и медитации. Сейчас вам легче, потому что вы пережили встряску, но если не отдохнете, как следует, усталость вкупе с раздражением вернутся и ударят по вам гораздо сильнее.
— Я поняла вас, профессор. Благодарю за совет.
— Надеюсь, что вы правильно меня поняли, дитя. Были ли в вашем роду лирианцы?
— У всех людей в роду лирианцы.
— Разумеется. Но я спрашиваю о ваших близких родственниках.
— Отец…
— Так и думал. Центавриане по-своему толкуют эту особенность, они считают, что такие, как вы, совсем не поддаются внушению. На самом деле, ваша психика также подвержена любому пагубному влиянию. Вы как мягкая губка — в вас ударяют, но удар никак на вас не сказывается, и вы мгновенно восстанавливаете форму. Многие лирианцы обладают подобной способностью. У младших рас они проявляются в хаотичном порядке, чтобы нельзя было проследить закономерности и ликвидировать носителей. А как проявляются, передаются от отца к дочери, от матери к сыну.
— Если бы я так быстро восстанавливалась, то не устроила бы всего этого…
— Милое дитя, вы устали. При больших нагрузках любая система дает сбой, не говоря уже о человеческом организме.
Я кивнула, начала осмысливать произошедшее. Они ведь меня спасли сегодня, каждый — по-своему. А я… глупая, глупая, глупая! Как я могла так накричать на Солда? Прежде истерика случалась со мной лишь раз, когда мама умерла. Я держалась первые дни, успокаивала братьев, а потом сорвалась на какой-то чепухе вроде подгоревшей яичницы и разнесла полкухни в рыданиях.
— Профессор… — глухо пробормотала я. — Что теперь будет? Я нарушила Устав…
— Бывает. И даже чаще, чем вы можете себе представить. Эмоции не загнать в рамки, чувства не приструнить, а железной выдержкой обладают только роботы. Но мы ведь не роботы, верно? — Лохму улыбнулся. — Да и лейтенант нарочно вас раззадорил.
— Но это нарушение! Оскорбление высшего по званию карается…
— Солд не только военный, он еще и ваш куратор. Зачем, по вашему мнению, курсантам нужны кураторы? Чтобы в нужный момент поставить сбившиеся набекрень мозги. Стало быть, все, что сегодня произошло — не стоящее внимания недоразумение. А у нас экзамен, кстати. Но я не буду вас мучить, вы итак хорошо себя показали на занятиях. Задам только один вопрос: кто такой «фетюк»?
В тот день я поняла, что слухи, которые ходили среди первокурсников про зверства преподавателей и полное безразличие к судьбе младших — сказки. А лейтенанта я теперь воспринимала не иначе, как своего спасителя. И, конечно, я очень сожалела о том, что ему наговорила, и в день, когда нужно было сдавать ТПТ и планшеты, подловила его в коридоре.
— Блага, товарищ лейтенант!
— Чего тебе, Ветрова?
— Товарищ лейтенант, примите мои извинения по поводу…
— Фетюка? — ухмыльнулся он.
Я залилась краской. Все в Солде кружило мне голову, все очаровывало: и небесного цвета глаза, и мужественность, и… Рой бестолковых бабочек заметался где-то в моем животе, заставляя губы против воли изгибаться в улыбке.
— Вещи сдать.
— Я как раз иду сдавать, товарищ лейтенант.
— Так иди быстрее, Ветрова! Аэробусы не будут стоять на площадках, покуда ты, человекообразное, не выберешь подходящий.
— Товарищ лейтенант, спасибо вам.
Солд куда-то спешил и слушал вполуха (а ругался и вовсе автоматически), но после прочувственного «спасибо», обратил на меня внимание. Разумеется, чуда не произошло, он внезапно не разглядел во мне красивую девушку и не преисполнился самых светлых чувств.
Вместо того отбил по-военному:
— Дом Жизни, три медитации, без халтуры. Еще одна такая истерика, Ветрова — лично вышвырну из академии!
— Так точно, товарищ лейтенант!
— Свободна!
Быстро посмотрев на свой инфо-браслет, мужчина поторопился по коридору.
Сдав, что нужно, я была отправлена к аэро-площадке и тому аэробусу, который отправлялся на Тектум, к знакомому Учебному центру. Курсантов отправляли вразнобой, вне зависимости от курса и специализации, поэтому в аэробусе я увидала только парочку знакомых. Решив, что в том, чтобы вздремнуть во время полета, нет ничего плохого, я закрыла глаза. Поспать, правда, не удалось — курсанты так и жужжали, обсуждая все подряд, и мне оставалось только думать о жарком Тектуме, о ферме, о том, как меня встретят…
Когда аэробус опустился на аэро-площадку близ Учебного центра, мое сердце затрепыхалось, как выброшенная на берег рыбка. Курсанты поторопились к выходу, у которого стояла знакомая инструкторша Демоница с устройством, считывающим информацию с инфо-браслетов. Пока я стояла у небольшой очереди у выхода, поняла, что у многих курсантов увольнение было сокращенным, причем по три дня: оказалось много тех, у кого было одиннадцать дней свободы, восемь, пять… В общем, увольнение длилось четырнадцать дней, но провинившимся, в чье число входила и я, следовало по истечении срока явиться в Учебный центр и отрабатывать штрафные дни там.
Получив значок увольнения на браслет, я вышла из аэробуса. И сразу почувствовала влажность и духоту. Последнее время Толиман я видела только в обрывках облаков, но здесь, на Тектуме, он был ярок, жгуч и не скрывался. Не обращая внимания на то, что меня подталкивают и все торопятся скорее убраться, я встала под лучами и закрыла глаза.
Дома и воздух лечит!
